Попросили прокомментировать вот эту статью https://bramaby.com/ls/blog/analytics/13543.html, пишет политический аналитик, основатель "Сильных новостей" и Mogilev.Online Петр Кузнецов.
Если кому-то лень переходить по ссылке или жалко времени, то, если коротко, содержание ее сводится к двум основным мыслям. Первая: в Беларуси была стихийная буржуазно-демократическая революция, смысл любой революции – вопрос о захвате власти, белорусская революция проиграла. Вторая: политическая ситуация в Беларуси формируется как результат цивилизационного столкновения России и Запада и, пока Россия – это Россия, шансы на позитивные изменения очень призрачны.
Не буду комментировать вторую часть, поскольку отчасти с утверждением согласен, отчасти – нет и, в любом случае, поставленный там вопрос находится в такой области, прямого влияния на которую рядовые белорусы не имеют. Все может быть, как написано, но в современном мире возможны тысячи допущений, которые могут позволить вырваться из заколдованного круга. Надо просто делать то, что считаешь правильным.
Сосредоточимся на утверждении, что в Беларуси была стихийная буржуазно-демократическая революция, которая проиграла, потому что на данном этапе не смогла решить вопрос о власти.
Во-первых, глубинной ошибкой является стереотип о том, что революция – это обязательно столкновение за власть. Это стереотипное восприятие навязано нам мифами о выстреле Авроры, штурме Зимнего и Владимире Ильиче в одном флаконе - как о единственно возможном формате революции. То есть, с советских времен, из поколения в поколение, мы привыкли понимать само понятие «революция» как некий акт прямого действия по захвату власти одними и отстранению от власти других.
Революция сама по себе – это коренная, радикальная перемена общественного устройства, уклада, если угодно. Когда на смену чему-то старому и отжившему приходит что-то новое. Революции происходят в экономике, культуре, технологиях и, да – очень часто в сознании и мировосприятии. Что же касается вопроса взаимоотношений революций и властей, то он, как правило, решается по двум сценариям: если во власти находятся люди разумные, они начинают реформы для того, чтобы привести существующее положение дел в соответствие с новой реальностью и таким образом самосохраняются; если у власти люди неразумные, они всеми силами противятся новому, что в итоге приводит к тому, что их просто сметают.
На примере той же самой революции 1917 года. На самом деле, она началась намного раньше, еще в XIX веке и началась на Западе как промышленная революция. Очень упрощенно: когда-то был феодализм и власть удерживала знать по праву происхождения. Со временем центр общественной жизни переместился в города, силу набрали буржуа (горожане, обладающие собственностью и живущие за счет доходов с нее), коренным образом начал меняться общественный уклад, что привело к череде тех самых буржуазно-демократических революций, в результате чего начали появляться Республики – феодальную знать знатно подвинули и так появился капитализм.
Потом в Европе грянула промышленная революция. Рывок в технологиях сильно изменил экономические и политические возможности и отдельных людей, и целых государств. И тут интересный момент. Запад к тому времени уже прошел через те самые буржуазно-демократические революции, в итоге революция промышленная ни к каким тектоническим сдвигам на политическом поле не привела: сформировавшийся капитализм сумел извлечь из нее максимальную пользу для себя, а правительства – адаптировать политические системы под новые условия.
В царской же России, несмотря на то, что определенный слой буржуа и капиталистов сформировался и без видимых политических реформ, вся полнота власти оставалась у достаточно отсталого царского дома, что сильно тормозило развитие и экономики, и общества. Вот именно в этот момент назрел революционный запрос как запрос на смену власти, не отвечающей новым условиям. И, в конечном итоге, именно отсталость и неспособность царского режима приспособиться к новым экономическим и, как следствие, политическим условиям, привели к тому, что его свергли в начале 1917 г. Впоследствии большевики, взяв за основу лозунг о том, что средства производства должны принадлежать «рабочему классу», сумели выиграть гражданскую войну и захватить реальную власть.
Получается длинно, но это надо было написать, чтобы было лучше понятно, что же происходит сейчас с Беларусью.
Таким образом, зафиксируем следующее, важное для понимания.
Во-первых, смена власти – не обязательное условие революции, а лишь ее побочный эффект в том случае, если власть оказывается неактуальной для обновившегося общества.
Во-вторых, в Беларуси не может идти речи о буржуазно-демократической революции. В классическом понимании буржуазно-демократические революции содействовали замене феодализма на капитализм. Феодализма у нас давным-давно нет: его заменили социализм, коммунизм, что угодно, только не капитализм. Даже сегодня у нас в стране класс буржуа не сформировался настолько, чтобы претендовать на власть. И так продолжалось до тех пор, пока мир, а вместе с ним и наша страна, не вступили в новую эпоху – которая и породила белорусскую революцию.
Что же произошло и происходит с нами?
В конце XX столетия в мире началась очередная глобальная революция, коренным образом меняющая уклад – информационная. С появлением Интернета стремительно начали меняться буквально все сферы нашей жизни: экономика, политика, информационное пространство, культура, ментальность, самосознание. Цифровое общество – стремительное, открытое, прозрачное, мобильное и, самое главное, в основе своей – правдивое, потому что любую ложь может опровергнуть любой человек, голос теперь есть буквально у любого. Правда, не находите, описанная картина – полная противоположность того государственного устройства, которое строил последние 26 лет режим Лукашенко? )
Как и в XIX – XX веках, западные правительства – избираемые, контролируемые, подотчетные и, как следствие, эффективные – где-то уже сумели вписаться в новую парадигму, где-то с разной степенью успешности вписываются, но в целом процесс проходит без политических потрясений, как бывает всегда, когда политическая система гибкая и адаптивная (то есть, не заточена под прихоти и комплексы одного человека). С начала этой эпохи сильнее всего начало трясти именно авторитарные и тоталитарные диктатуры, которые всю историю держались на лжи, контроле над информацией и ресурсами, оболванивании населения – всем том, что уничтожается в современном цифровом мире.
Собственно говоря, сегодня это и есть белорусская ситуация. Революция в Беларуси началась, по моему скромному мнению, где-то в конце 90-х годов, когда первые граждане начали покорять свободное информационное пространство. Лично я, будучи студентом, познакомился с Интернетом в 1998-м году. Надо ли рассказывать о том, насколько оглушающее воздействие оказывает на молодой пытливый мозг возможность зайти напрямую в богатейшую оцифрованную библиотеку Конгресса США (не знаю, кстати, как там сейчас, так же все есть в открытом доступе или нет, но тогда было так) и читать в оригинале документы, сформировавшие современный мир? Скажем так, контраст с районной библиотекой, а ведь библиотеки – это кладезь знаний! – огромен.
К 2006 году уже подросло некоторое количество людей, которые примерно поняли, что же не так с Беларусью, которая остается в «совке», по сравнению с остальным миром. Именно тогда, как я думаю, и началась политическая стадия белорусской революции – с протестов на площади Калиновского. К 2010 году эта прослойка набрала силу и протесты были уже много мощней. В период с 2010 по 2020 годы цифра захватила все сферы жизни страны – не только информационное пространство, но и коммуникационное, и экономическое, проникла в политику, стала доминирующей в общественной жизни.
В новых условиях люди научились по-новому общаться, обмениваться ресурсами, видеть мир и себя, страну, окружающую реальность. Смена поколений привела к падению спроса на «совок» - тети с начесами, силовики, коммунальники с пилами лишающие наши города зелени, тупые чиновники в администрациях, не способные связать двух слов – все это оказалось в разительном контрасте с реально обновившимся белорусским обществом.
Власть, в силу своей зависимости от мировоззрения одного человека, костности, консервативности, оказалась просто не в состоянии вписаться в новые условия, в новый мир. Так возник запрос на ее смену, который выплеснулся на улицы в 2020 году – что мы и стали называть «белорусской революцией». Все по классике: если власть не в состоянии отвечать ожиданиям общества в новых условиях, революция поднимает вопрос о ее смене.
Нет, конечно, они пытались, но – по-своему. Они даже создали ПВТ в желании, чтобы передовой отряд нового общества – айтишники – зарабатывали деньги и тратили их здесь. Однако оказались не готовы к тому, что у этого нового общества и запросы новые. Лукашенко говорил: «Айтишникам нашим, буржуйчикам власти захотелось». Это правда лишь отчасти. Им не надо власть для самих себя – им хорошо и с компьютером в рюкзаке. Но им надо, чтобы власть была другой, чтобы тетки с начесами не портили им жизнь, постоянно сталкивая их в «совок».
В слову об айтишниках и остальных. На улицах протестовали, конечно, не только айтишники – открытый информационный мир как раз подразумевает максимальное участие всех, ибо блага новой эпохи распространяются на всех. Однако именно мощнейший цифровой компонент в последних событиях играл решающую роль, что о многом говорит. И, с другой стороны, совершенно логично выглядит, например, фактический отказ подавляющего большинства рабочих от национальной забастовки: они если и не понимают четко, то чуют, что смена эпох, мягко говоря, выведет их из зоны комфорта, ибо цифровая, информационная революция заменяет собой результаты промышленной революции, а они – дети именно нее. Поэтому, до какого-то момента они и дальше будут спокойно ходить на свои заводы, хотя совесть и мораль многих толкает в ряды сторонников перемен, просто – это не их, по исторической логике. Другой разговор, что ни бесконечно, ни даже хоть сколько-то долго удерживать ситуацию в нынешнем положении режим уже не сможет: экономические отношения меняются по всему миру, то, что должно умереть – умирает и умрет. И мы прекрасно видим это по состоянию белорусских промышленных предприятий. Рано или поздно, они все равно закроются и под нынешним руководством, и тогда и рабочим деваться будет некуда.
Главный вывод, который можно сделать из написанного: белорусская революция не проиграла. Белорусская революция еще идет. Общество сильно обновилось, можно сказать, кардинально – и в этом белорусская революция уже выиграла. Однако победа эта в полной мере невозможна, пока не будет решен вопрос с реальной властью и в этом смысле революция еще не победила, она – идет.
Режим сегодня перешел в контрнаступление. Происходящие репрессии многие называют «реакцией», однако, по моему мнению, это – попытка контрреволюции. Судя по образу действий, власти ставят цель не наказать кого-то, а загнать общество в прежнее состояние. Отсюда и война против СМИ, и разговоры о собственном Интернете, и разгром гражданских инициатив и даже мечтательные реплики о том, что скоро «телевизор вернется». Это вот и есть главной целью – сделать так, чтобы было как раньше: контроль над информацией, перемещением ресурсов, атомизация и изоляция граждан, полная непрозрачность собственной деятельности и пр. Короче говоря, все то, на чем должен держаться подобный режим в доцифровую эпоху. Это не реакция, это попытка победить и уничтожить последствия революции в глобальном смысле.
Тут перед нами становится закономерный вопрос. Мы все отлично понимаем, что историю повернуть вспять невозможно и, коль скоро эта революция уже зашла так далеко, если общество так изменилось, что такая власть стала для него инородным телом, то оставшееся – лишь дело времени. По идее, имеющиеся тенденции могут лишь набирать обороты, а устаревшая система – лишь далее разлагаться и так до полного конца.
Однако все это возможно лишь при условии, что общество не истощится, не сдастся, не согласится. Не вернется к телевизору, равнодушию и минимализму в стиле «абы не было войны». Будет и дальше стремиться в новый, открытый, прозрачный, справедливый мир, в котором правят закон и право.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.
Добро пожаловать в реальность!