Владимир Цеслер, художник, работы которого стали одним из символов протестного искусства в Беларуси, поговорил с DW об оппозиции, своем отъезде из страны и о том, почему не верит в быстрые перемены в ней.
Владимир Цеслер — один из самых известных современных художников и дизайнеров Беларуси. Его работы входят в коллекции мировых музеев. Начиная с августа 2020 года большинство работ Цеслера, которые собирают тысячи лайков в соцсетях, посвящены политической ситуации в стране. Художник стал культовой фигурой протестного искусства Беларуси.
В конце августа вынужден он был уехать из страны и сейчас живет на Кипре. 1 апреля в Москве в Центре цифрового искусства Artplay Media открылась его выставка, название проекта «Оптика Цеслера».
— Владимир, вы не любите переезды. Как привыкали к новому месту?
— Никак не привыкаешь, просто оказываешься в другой реальности и начинаешь воспринимать это как данное.
— А почему Кипр?
– Это дело случая. Друзья там оказались.
— Никакого знака от властей не поступало, что нужно уехать?
— Знакомые, которые посоветовали уехать, тоже находятся около власти. Вы думаете, провластные структуры его обожают? Просто боятся. Все же держится на страхе, это понятно.
— Есть надежда, что этот страх уйдет?
— Кончатся деньги, и люди перестанут молчать.
— Вы не в Беларуси уже больше полугода. Когда уезжали, предполагали, что это может так надолго затянуться?
— Нет, не думал. Так что зимнюю одежду пришлось покупать уже здесь. Ну зима тут такая — апельсины на деревьях висят, вот и зима. Мы даже ездили на гору Олимпос посмотреть на снег.
— Есть в этой вынужденной эмиграции какие-нибудь позитивные моменты?
— Тут климат хороший. С возрастом накапливаются разные болячки. Я помню дома осенью это все отзывалось, а здесь у меня ни разу не было какого–то физического недомогания. Видимо, это все здешний климат.
— Чем теперь ваш день отличается от обычного дня в Минске?
— Ничем. Встал, подошел к компьютеру и работаешь. Только скучаю сильно по всему. Но я понимаю, что изменений, видимо, не будет. Я уже в них не верю. Придется, наверное, подстраиваться под другую жизнь. Это раньше я думал, что через две недели все закончится. Сейчас я понял, что он (Александр Лукашенко. – Ред.) никогда не уйдет. «Делайте что хотите, только дайте порулить». А многие думают: «Может, так и надо?»
— Что произошло с белорусами в последние месяцы? Что репрессии сделали с белорусами?
— Был посеян страх, чтобы этим страхом удержать власть. Это абсолютно сталинская позиция. Но это уже не проходит, растет новое поколение, они не жили при этом, они не знают, что это, и они никогда не будут бояться. Надо, чтобы все поняли, что эта молодежь бояться не будет. Их не запугаешь тюрьмой.
— Белорусы проснулись как нация?
– Да, конечно. Сначала вышла молодежь. Начали бить молодежь — вышли их родители. Начали бить родителей — вышли бабушки и дедушки, потом люди с инвалидностью. Я медаль Лукашенко сделал как раз об этом — награждается за содействие в объединении нации.
— Сейчас у тех, кто уехал, присутствует чувство вины. У вас тоже?
— Есть такое чувство. Но я подумал, что здесь больше пригожусь, чем там.
— Как получается заряжать свои работы таким оптимизмом?
— Я получал по поводу этого очень много писем. Трогает, когда моих работ ждут и живут ими. И я не должен останавливаться. Это какая–то святая обязанность, хоть это и громко сказано.
— Как вам вообще работается в такие времена?
— Когда существует какой-то такой душевный надлом, когда человек находится в переживаниях, это всегда на творческого человека, как мне кажется, действует очень положительно. Даже те, кто никогда не творил, начинают писать музыку, стихи, всех пробивает на творчество. Просто людей распирает, и они начинают творить. Это, наверное, важный момент. Мне кажется, у нас очень много креативных, интересных людей.
— Кто вам импонирует из лидеров оппозиции?
— Я знаком с Павлом Латушко. Я считаю, он совершил довольно мужественный поступок, что перешел из аппарата на другую сторону. Вообще, мне грустно от того, что у нас слабая оппозиция. Почему-то мне так кажется.
— А что думаете о Марии Колесниковой?
— С Колесниковой мы были знакомы, еще когда она в Штутгарте училась. Мы даже думали какую–то выставку делать в ОК16. Она очень креативный человек. То, что она устроила, войдет в историю. Она молодец, ее никто не сломает. Я знаю, что она на своем месте.
— Выбрали бы ее президентом?
— Да, почему нет.
Добро пожаловать в реальность!