Нина Багинская — оппозиционная активистка, общественная деятельница и символ белорусского протеста впервые рассказала свою историю любви для LADY.TUT.BY: она познакомилась с будущим мужем еще в восьмом классе, а оказалось — это на всю жизнь.
Фото: Ольга Шукайло, TUT.BY
Материал подготовлен журналистом LADY в рамках международного проекта «God любви», который в течение всего 2021 года обещает публиковать реальные истории любви, рассказанные жителями стран Восточной Европы и Центральной Азии. Первый блок истории Нины Багинской записан авторами проекта и переведен Ириной Халип.
Авторы проекта — российская фотожурналистка Анна Артемьева и украинский правозащитник Юрий Йорский — планируют делиться историями любви, которые в будущем лягут в основу благотворительного отрывного календаря.
Уже сейчас свою историю для проекта может прислать любой желающий: для этого нужно заполнить специальную гугл-форму или прислать на почту godlyubvi@gmail.com
При необходимости историю можно прислать анонимно.
«Мы, прячась, всё равно танцевали запрещенные танцы. Так что было не до любви»
— Мое взросление пришлось на 60-е годы, и потому романтичность «Алых парусов» была прикрыта серым бытом советских шестидесятых с их репрессиями и войнами. Моя старшая сестра в 22 года вышла замуж. Он был из семьи репрессированных, во время войны заболел туберкулезом, а когда женился, снова обострилась эта болезнь.
Болезнь опасная, и я жалела сестру — что у нее любовь и что дочку родила, а маленькие дети требуют больших забот.
В нашей трехкомнатной квартире собрались восемь человек — и тесно, и хлопотно. В начале шестидесятых квартиры давали редко — коммунисты искали заслуженных по их канонам. Но то, что преподаватель пединститута, туберкулезник, не живет отдельно, поспособствовало… И семья сестры получила отдельную квартиру. Так зло привело к хорошему делу.
Запись с воспоминаниями Нины Багинской
В эти годы на школьных вечерах вошли в моду иностранные танцы — чарльстон. Учителя их танцевать не разрешали, но мы, прячась, всё равно танцевали. Так что было не до любви. (Улыбается.)
Слушали иностранные радиоголоса и зарубежную музыку в магнитофонных записях — например, «Битлз» — по квартирам друзей. «Бобинник» был и у молодого мужа моей сестры Стефана (так его все родственники звали, он был красивый чернявый полешук — родом с Полесья). Постигать зарубежную культуру было запрещено, но я, получив домашнее музыкальное образование, любила танцевать дома, одна.
А в восьмом классе начала заниматься спортом — велосипедные гонки. В спортивной команде были парни, нравились, но соревнования и тренировки не способствовали романтике. Спорт — это труд, труд и еще раз труд. Тренеры даже следили за тем, чтобы мы на тренировках не слишком флиртовали. Например, понравилась я одному парню, он старается подольше рядом ехать, чтобы перекинуться взглядом или словом, а тренер ему: «А ну отъедь от нее, не о том думаешь!».
Вряд ли тренер Нины Георгиевны мог тогда предположить, что «отгоняет» кавалера от своей будущей жены.
«Конечно же, мы все были платонически влюблены в нашего тренера»
— Все это очень необычно, нестандартно и не как у людей, — с улыбкой начинает свою историю любви Нина Григорьевна. — Выходит, что я познакомилась со своим будущим мужем фактически в восьмом классе.
Любовь к велосипедам была у Нины Григорьевны с детства. Все началось, когда она заболела коклюшем. Из-за высокой температуры у девочки начались галлюцинации, и она то и дело кричала сквозь сон: «Хочу велосипед! Дайте мне велосипед! Хочу кататься!». Родители купили у кого-то из соседей маленький детский трехколесный велосипед. Принесли, показали. По словам Нины Григорьевны, она мигом пошла на поправку, а вскоре села на велосипед и стала кататься вокруг стола. Женщина до сих пор считает, что радость от этого подарка спасла ей жизнь.
В подростковом возрасте Нина получила в подарок еще один велосипед, «Ласточку». Только вот рассказы новой одноклассницы о секции и гоночных велосипедах, которые нигде невозможно было достать, не давали девочке покоя. Так она и познакомилась с Анатолием Багинским, который на тот момент учился на вечернем отделении в институте физкультуры и занимался конькобежным спортом.
Фото из личного архива Нины Багинской
— Мы в любую погоду, даже в проливной дождь, ходили на тренировки. Потому что знали: если вдруг не получится покататься на улице, мы сядем на базе, Анатолий принесет нам журналов, газет, и мы будем вместе читать их. Бывало, он мог где-то достать нам пару польских изданий. Там всякое могло быть: и спортсмены, и девушки в модных нарядах, и колонки о западной музыке и фильмах. Мы от этого прям пищали. И, конечно же, мы все были платонически влюблены в нашего тренера.
Нина продолжила заниматься спортом до конца школы, потом стала частью профессиональной сборной команды при заводе, на котором работала. В 19 лет по дороге на очередную тренировку девушка попала в страшное ДТП. У нее был перелом основания черепа, произошло крупное кровоизлияние в мозг. Нина была в числе первых пациентов в Беларуси, которые пережили такую сложную нейрохирургическую операцию. Спорт из-за этого пришлось оставить.
— Ну, думаю, раз нельзя в спорт — пойду учиться. В 23 года поступила в Ивано-Франковск и уехала на учебу. Пока была студенткой, ухажеров было много. Но у меня был самый настоящий пунктик: все мои родственницы, сестры и даже мать выходили замуж за мужчин лет на десять старше. А я училась с ребятами, которые родились в пятидесятые, то есть они были младше меня на шесть лет минимум. А еще я поняла, что хочу замуж только за белоруса. Казалось бы, братский украинский народ, а менталитет совсем другой.
«Я была диссиденткой сколько себя помню, а вот муж мой — нет. Но он очень за меня волновался»
На каникулах во время четвертого курса Нина вернулась домой. Тут раздался телефонный звонок: подружка, еще со школьной команды, предложила взять коньки, покататься, а заодно навестить бывшего тренера. Нина согласилась, как она сама признается, неохотно, просто чтобы поддержать девушку. Решили прийти на тренировку к Анатолию, посмотреть, как он там.
— Он нас первым делом за ручки взял, посмотрел на безымянные пальцы, и спросил: «Что, птички, не окольцевались еще?». А мы ему: «Так вы сами еще холосты, куда ж нам вперед тренера лезть». Пошутили еще так, посмеялись, а у меня все из головы не выходил вопрос: почему он, такой красивый, спортивный, умный, непьющий — всё еще не женат.
Фото из личного архива Нины Багинской
Через год, когда я уже окончила университет, мы навестили его еще раз. Вот мы катаемся, болтаем, а я возьми да подмигни ему. Мне 29, моему бывшему тренеру — 42. Чем думала — непонятно, но он меня после этого в театр позвал.
А дальше — предложение руки и сердца и заявления сразу в два загса (на всякий случай, если бы вдруг не успели костюм с платьем найти). В браке у Нины и Анатолия родилось два ребенка: Павел и Алеся.
Фото из личного архива Нины Багинской
— Настоящая любовь, на мой взгляд, пришла к нам уже после загса, когда мы родили и воспитывали детей, заботились друг о друге. Я была диссиденткой сколько себя помню, а вот муж мой — нет. Но он очень за меня волновался.
Мы шли параллельно и не пытались друг другом командовать. Точнее, Анатолий сначала пытался мной «рулить» как педагог. Но он быстро понял, что к чему, я ведь тоже могу быть командиршей, — смеется Нина Григорьевна. — Я вообще убедилась вот в чем: главный в семье не тот, кто мужчина, а тот, кто мудрее.
Анатолий умер в возрасте 74 лет от коксартроза тазобедренных суставов. Последние восемь лет своей жизни он принимал сильные обезболивающие, которые со временем стали разрушать клетки мозга.
Фото из личного архива Нины Багинской
Бывало, посреди ночи, мог проснуться с криками: «Милиция, к нам в дом ломится милиция!». Привык, видно, к тому, что меня могут арестовать. И даже в бреду за меня переживал.
Добро пожаловать в реальность!