«Перед приговором я приготовила много еды и сказала детям, что скоро папа приедет. Вечером они снова плакали: «Мама, зачем ты нас обманула?». Алеся Поварова — жена Игоря Поварова, которого две недели назад суд признал виновным в организации забастовки на БМЗ и приговорил к трем годам лишения свободы, до сих пор не верит в происходящее. О том, что произошло с ее семьей она рассказала TUT.BY.
Фото из архива Алеси и Игоря Поваровых
Договориться с Алесей об интервью было непросто. Весь день она на работе, затем — бегом в садик забирать Мишку с Женькой, потом секции, магазин, ужин — и вот уже ночь. И такой режим у мамы сыновей пяти и трех лет сейчас каждый день.
Алеся осталась одна и теперь вся надежда только на себя и еще немного — на справедливость: на днях Игорь подал апелляцию в областной суд на решение суда районного, который дал ему самое максимальное из возможных по его статье наказание.
Что произошло?
Напомним, после 9 августа работники предприятий по всей стране выражали свое несогласие с происходящим. «Беларуськалий», «Нафтан», МЗКТ, МТЗ, МАЗ, БЕЛАЗ, «Полоцк-Стекловолокно», «Полимир»: рабочие требовали прекратить насилие со стороны силовиков и привлечь к ответственности виновных, сложения полномочий Александра Лукашенко, признания выборов нелегитимными и назначение новых, освобождение политзаключенных.
17 августа к требованиям присоединились и работники жлобинского БМЗ.
Ранее в интервью TUT.BY один из участников этих событий Павел Магидов рассказывал, о том, что глазами рабочих происходило на предприятии: «Вышли на дорогу, остановили скраповоз — и получили три-четыре часа простоя печей. Но сами печи мы не останавливали, это сделало руководство. При этом в цехе стояло четыре завалочные корзины, там еще было с чем работать. А мы постояли — и в какой-то момент решили, что своего добились. Руководство уверяло, что никому за это ничего не будет, начальники цехов дали команду срочно собирать подписи».
Но позже в Следственном комитете сообщат, что «на территории предприятия группа агрессивно настроенных граждан из числа работников предприятия и иных лиц остановила движение технологического транспорта, осуществлявшего доставку сырья в сталеплавильные цеха, что привело к нарушению работы завода и причинению ущерба — 1088 рублей 29 копеек».
В отношении четверых работников — Игоря Поварова, Александра Боброва, Евгения Говора и Павла Магидова — было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 342 УК (Организация групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок и сопряженных с явным неповиновением законным требованиям представителей власти или повлекших нарушение работы транспорта, предприятий, учреждений или организаций, либо активное участие в таких действиях при отсутствии признаков более тяжкого преступления).
1 февраля Жлобинский районный суд приговорил Игоря Поварова к трем годам лишения свободы, Александра Боброва и Евгения Говора — к 2,5 года. Павел Магидов уехал из страны.
«Игорь как нормальный мужик, конечно, услышав результаты, очень сильно выругался»
Для Поваровых, как и для других участников этой истории, все началось 9 августа. Алеся с Игорем сходили на участок проголосовать, затем съездили к родителям в деревню, возвращались уже вечером. В машине работало радио, там сообщили первые предварительные результаты голосования.
— Игорь как нормальный мужик, конечно, услышав это, очень сильно выругался. Потом мы въехали в Жлобин и увидели много людей, автозаки, ОМОН, — вспоминает Алеся. — Через несколько дней муж стал выходить в город. Игорь очень справедливый, он не мог не выйти.
Про забастовку Алесе стало известно уже постфактум.
— Игорь мне не говорил, что на заводе собираются выходить. Но я знала: раз мужики пошли, то мой муж тоже будет там. Вечером дома Игорь рассказал, что руководство вышло к ним и услышало их пожелания, обещали, что никого не будут после этого трогать и увольнять. Получилось, что опять обманули.
Это стало ясно уже в сентябре, когда на завод пришли следователи. Они опрашивали всех участников августовских событий. А потом у Поваровых был обыск.
— Забрали ноутбук, жесткий диск от компьютера, у детей в микрофоне-караоке флешка стояла, даже ее забрали, — перечисляет Алеся. Но даже тогда, говорит, они сохраняли спокойствие. — Однако потом стали читать новости, что по стране пошли эти суды, что людям за ерунду дают реальные сроки — и поняли, что ничего хорошего не будет. Я у мужа не спрашивала, что ему может быть: наверное, боялась услышать страшное.
«Какие они организаторы? Они даже знакомы между собой не были»
21 ноября Игоря вызвали в Следственный комитет в Гомель.
— Утром мы вышли из дома, я пошла с детьми в поликлинику — они заболели, а Игорь с другом поехал в Гомель. Весь день его телефон был недоступен. Вечером позвонил друг и сказал, что из Гомеля он приедет один. И все. Жизнь перевернулась.
Потом был суд. И приговор, после которого у Алеси, по ее словам, «потемнело в глазах».
— С вечера перед приговором я приготовила много еды и сказала детям, что завтра папа приедет. Потому что они все время плачут и спрашивают: «Где папа?» Я отвечала, что в командировке. После приговора мальчики снова плакали: «Мама, зачем ты нас обманула?»
Приговор суда Алеся считает абсурдным.
— Какие они организаторы? Они даже знакомы между собой не были. С Говором Игорь работал в одном цеху, но в разных сменах. Игорь ни в каких группах не состоял, никого никуда выходить не призывал, да его даже в соцсетях не было. Но никто не брал в расчет ни допросы свидетелей, ни показания самих обвиняемых.
Алеся признается, что не сильно рассчитывает на то, что суд высшей инстанции смягчит наказание мужу. Но супругу в письмах об этом, конечно, не пишет.
— Игорь рассказал, что мои письма читает по 20 минут. Спрашиваю: «Чего так долго? Неразборчиво пишу?» — «Нет, — говорит, — открываю, читаю и плачу, а мужчине плакать вроде как неудобно, вот вытру слезы тайком и дальше читаю», — говорит Алеся — и тоже плачет.
Добро пожаловать в реальность!