Вечером 11 августа 2020 года сына борисовчанки Юлии Черных, 16-летнего Арсения, задержали сотрудники силовых структур по дороге домой после свидания с девушкой. Его избили и доставили в РУВД, где его обвинили в участии в протестной акции. Из милиции его забрала мама. Это начало истории, которая привела семью из Беларуси в Литву.
После медицинских исследований и судебно-медицинской экспертизы состояния здоровья сына Юлия потребовала привлечь виновных в насилии к ответственности. В документе о результатах проверки начальник милиции А. Гриб сообщил об отсутствии в действиях подчиненных состава административного правонарушения. Избившим подростка людям в погонах удалось избежать не только уголовной, но и административной ответственности.
Зато не удалось избежать неприятностей самой Юлии, Арсению и всем остальным членам семьи. Вскоре маму с сыном вызвали на заседание комиссии по делам несовершеннолетних Борисовского райисполкома. Под председательством В. Ерохиной, при участии секретаря А. Карабаня комиссия вынесла постановление о наложении на Арсения штрафа в размере 10 базовых величин за нарушение установленного порядка проведения пикетирования. Свидетелями выступали сотрудники милиции Е. Притуленец, О. Евдаш, А. Коваль, А. Галькевич, Ю. Зеньков, Е. Юденков. Все они обвинили Арсения в участии в протестной акции, но при этом отрицали применение физической силы по отношению к подростку.
Постановление комиссии Юлия обжаловала в Борисовский суд. Судья А. Болотов вынес решение об оставлении жалобы без удовлетворения.
Но на этом злоключения не закончились. Что происходило далее, почему семья вынуждена была уехать из страны, где и как живут они сейчас — обо всем этом EX-PRESS.BY поговорил с самой Юлией.
О причинах переезда
— Мы совершенно не готовились к переезду, — признается 43-летняя Юлия. — 26 апреля этого года поступил звонок со Следственного комитета, следователь потребовала явиться с сыном на допрос по делу об оскорблении председателя комиссии по делам несовершеннолетних. Договорились, что мы придем 28 апреля. Через 10 минут после разговора со следователем мне позвонил один хороший знакомый и сказал: «Бегите!».
Мне удалось узнать, что это именно нас хотели обвинить в оскорблении председателя комиссии по делам несовершеннолетних В. Ерохиной. Выхода, кроме как бежать, не оставалось, я боялась за себя и за сына. Само обвинение в оскорблении председателя комиссии я могу назвать абсурдным, этого не было. На заседании комиссии нам не давали раскрыть рта и было ощущение, что никто ничего не собирался решать, все было решено заранее.
В тот же день, понедельник 26 апреля, я с сыном вылетела в Украину. Муж с дочерью еще две недели оставались в Беларуси, потому что у нее не был готов паспорт. Все это время они прятались у наших друзей, так как мы не знали, как поведут себя наши преследователи. Я сделала доверенности на имя знакомых на случай, если муж будет арестован, чтобы они могли вывезти дочь за границу. Муж был готов ко всему. «Главное, — сказал он, — чтобы Кристина была с тобой. Я справлюсь».
Было очень страшно. У нас с сыном было много документов. Мы не знали, дадут ли нам спокойно вылететь. В аэропорту я случайно оставила на зарядке свой телефон и пошла в туалет. Его забрали милиционеры. А в нем были все контакты тех, кто должен был встречать нас в Украине, вся переписка с ними. Я не могла его оставить.
От страха у меня тряслись руки, но я пошла в отделение. Милиционеры попросили разблокировать телефон, чтобы убедиться в том, что он действительно мой, и отпустили. Потом на паспортном контроле очень долго сверяли наши паспорта, задавали вопросы. Мы молили Бога, чтобы все обошлось. И, можно сказать, он услышал нас, через несколько часов мы были уже в относительной безопасности.
Через две недели мы молились уже за мужа и дочь, чтобы с ними было все хорошо, и они смогли выбраться из Беларуси. Все получилось.
Мы оказались в Украине с минимальным набором личных вещей и фактически без денег.
Так как у нас не было виз, выбор страны назначения был предопределен без каких-либо других вариантов. Россия нами даже не рассматривалась, так как мы уже знали, что там белорусские беженцы не могут находиться в безопасности.
О трудностях и помощи
Первое время мы жили в хостеле, оплачивать который нам помогала одна из белорусских организаций в Украине. Очень большую помощь оказал «Белорусский дом в Украине», Виталий Шишов (убит неизвестными в Киеве 2 августа 2021 года — авт.) и другие люди из него. Виталий был очень светлым человеком, я безмерно ему благодарна.
Нам помогли найти квартиру, работу, с нами работали психологи, сыну провели качественное медицинское обследование состояния здоровья, покупали лекарства. Это все заслуга «Дома», Виталия, белорусских организаций зарубежья, которые занимаются сбором средств для помощи попавшим в беду соотечественникам.
Муж с сыном пошли работать. Пару месяцев они занимались обслуживанием и установкой кондиционеров. Потом муж стал оказывать услуги по своей специальности — он сантехник. Пробовал таксовать. Все было достаточно непросто, стабильного дохода мы не имели.
Легализовываться в Украине не стали, так как уже в то время представляли себе, куда двигаться дальше в плане защиты прав сына, потерпевшего от произвола силовиков. Правозащитники посоветовали подать документы в посольство Германии по программе международной защиты.
В конце октября заканчивался срок нашего законного пребывания в Украине. А в середине сентября мы получили ответ из посольства Германии с отказом в предоставлении убежища. К тому же мы начали замечать за собой слежку, один и тот же человек появлялся возле нас в самых разных местах и вел фотосъемку.
Возможно, кого-то не устраивало наше активное участие в акциях, которые проводились беларусами в Киеве, мои интервью различным украинским и зарубежным СМИ. По совокупности этих причин мы приняли решение покинуть Украину. По программе международной защиты нам предоставили возможность переехать в Литву. 30 сентября мы вылетели в Вильнюс.
Как сейчас живет семья
По приезду в Литву мы 10 дней находились на карантине. Сразу же после этого мы устроились на работу, дети пошли в местную русскоязычную гимназию. Нам сразу же оказали необходимую помощь белорусские организации в Литве: дали одежду, обувь, подготовили детей к школе.
Муж работает сантехником. В Литве эта специальность очень востребованная, таких работников не хватает, поэтому его взяли сразу же, что называется «с руками и ногами».
Я работаю по текущему графику, при этом остается время для семьи, детей и домашних забот. Мои работодатели очень открытые и хорошие люди. Они понимают нашу ситуацию, сочувствуют, на первых порах мы получили от них большую помощь в благоустройстве: нам помогли посудой, мебелью и другими необходимыми в быту вещами.
Мне кажется, беларусов вообще в Литве ценят, потому что мы трудолюбивые. Отношение на работе отличается от того, что было на родине. Я чувствую себя человеком. Тут никто на работе на тебя не орет, не заставляет делать то, чего ты не должен делать. Все спокойно, в деловом режиме, с уважением к личности работника.
Нас все устраивает, мы уже получили первые зарплаты, денег хватает на то, чтобы покрывать все необходимые расходы и откладывать. Дети очень довольны, в школе им нравится учиться. Они говорят, что отношение к ним со стороны учителей тоже отличается от того, что было в Беларуси.
Младшая дочь наконец смогла перебороть свой страх и рассказать мне о том, что произошло осенью прошлого года в Борисове, когда однажды учителя отказались отдать ее отцу после уроков. Она тогда училась в первом классе. До этого времени дочь на все вопросы отвечала: «Не помню. Не знаю».
Оказывается, в тот день, когда мой муж приехал за ней в школу, услышал отказ и начал требовать вернуть Кристину, кто-то из педагогов сказал ей: «Ты сегодня домой не попадешь. Твои родители пойдут в тюрьму, а ты — в детский дом». Когда ее наконец выпустили, она рыдала, с ее глаз ручьем лились слезы.
Кристина испытала шок, поэтому закрылась в себе, отказывалась отвечать на наши вопросы. Предполагаю, что причиной неадекватного поведения педагогов была наша активная позиция по защите прав избитого сына. Мы не давали покоя милиции, следователям, медработникам, писали жалобы, ходатайства, ходили на приемы, мы просто надеялись на справедливость. И это вызвало вот такую обратную ответную реакцию.
О своем жилье и ценах
Мы занимаем комфортную двухкомнатную квартиру в жилом двухквартирном доме. Большие окна выходят на солнечную сторону, с утра открывается очень красивый вид на город. Плата за жилье составляет примерно пятую часть наших доходов, поэтому вполне приемлема и не сильно отражается на остальной части доходов.
Цены на продукты тут не очень отличаются от тех, что в Беларуси. Что-то стоит чуть дороже, что-то дешевле. Выбор шикарный. С учетом того, что зарплаты выше, на еду остается гораздо больше денег, чем в Беларуси.
Продукты, по нашему мнению, по качеству и вкусу отличаются в лучшую сторону от белорусских. Здесь можно купить за значительно меньшую цену, чем в Беларуси, качественный европейский автомобиль с пробегом. Одежда, обувь, другие промышленные товары продаются с хорошими скидками в разных магазинах и торговых центрах, их просто надо найти.
О нюансах адаптации и о досуге
В общении с литовцами проблем нет. Многие люди понимают русский язык и безо всяких претензий переходят на него, если ты просишь об этом. Случаев агрессивного отношения к себе мы не испытывали.
Пожалуй, единственная сложность для нас поначалу была в том, что здесь очень многое делается в электронном виде. Платежи, покупки, заказы билетов, обращения в государственные органы и тому подобное — все это делается через мобильные приложения. К этому надо привыкнуть и научиться.
В свободное время, а обычно это выходные, мы любим гулять. Возле города, в котором мы живем, очень много озер, лебедей, рядом красивый старый замок. Иногда ездим в столицу. Очень нравится старый город, любим там ходить пешком, смотреть архитектуру, посещать уютные кафешки.
О ностальгии по родине
Ее нет. Почему? Потому что там очень много плохого случилось за последнее время. Подсознание вытесняет из памяти все те страхи и ужасы, которые нам довелось пережить, а вместе с ними и всю прошлую жизнь. Я даже стала забывать название улиц в родном Борисове.
После отъезда в Украину у меня был психологический срыв, я испытывала панические атаки, меня мучила бессонница, страхи, выпадали волосы.
Я выдохнула только тогда, когда оказалась в Литве. И теперь я вернулась, я снова живу. И знаю, чего я хочу добиться.
О Литве и о перспективах уголовного дела, в котором потерпевшим выступает Арсений
Тут очень многие интересуются жизнью в Беларуси. Они в шоке от того, что происходит. В Литве есть комитет по пыткам, они собирают конкретные факты насилия в нашей стране.
Мой сын, наверное, первый из несовершеннолетних, чьи документы поданы на рассмотрение комитета по правилам универсальной юрисдикции (У.Ю. — правовой механизм, предусматривающий привлечение к уголовной ответственности за совершение особо тяжких преступлений вне зависимости от места совершения преступления либо гражданства обвиняемого или потерпевшего).
Криминальная полиция провела допрос с моим участием, он длился 8 часов. Сына еще не допрашивали. Я представила все имеющиеся у нас документы, где зафиксированы следы преступления, эти документы отправлены генеральному прокурору Литвы. Написала заявление с просьбой признать сына потерпевшим по уголовному делу.
После того, как его признают потерпевшим, все те, кто фигурируют в его деле, будут вызваны на допрос. Даже если этого не произойдет, их могут внести в базу интерпола. Теперь пусть они боятся сделать лишнее движение, выехать за пределы Беларуси, им не сойдет с рук все совершенное зло.
Почему Германия отказала в предоставлении убежища
Нам, конечно, обидно от того, что мы не смогли переехать в Германию. В этой стране по объективным причинам у нас было бы больше возможностей, чтобы защитить нарушенные права.
С другой стороны, есть ближневосточные мигранты, которые заслуживают того же не больше, чем потерпевшие беларусы.
Немцы их жалеют, предоставляют им возможности для переезда. А кто пожалеет беларусов?
В нашем случае на себя ответственность взяла Литва, за что мы очень благодарны. Но горький осадок, чувство несправедливости осталось.
О будущем
Я не думаю сейчас о том, останемся ли мы жить в Литве или вернемся когда-то в Беларусь. Одно я знаю точно — я не поеду домой, пока там не будет работать закон. Я хочу наказать преступников, которые избили моего сына, тех, кто был причастен к его пыткам. Я хочу рассказать всему миру о том, что творится на моей родине. Чтобы люди, глядя на меня, понимали, что не надо бояться говорить о пережитом страхе.
Комментарий эксперта
Юлия Леванчук, адвокат Международного Комитета по расследованию пыток в Беларуси:
— Со стороны литовских правоохранительных органов с сотрудничестве с комитетом по расследованию пыток ведется большая комплексная работа для восстановления прав беларусов, пострадавших от действий режима. Десятки наших граждан признаны потерпевшими по делу о пытках и бесчеловечном отношении, возбужденному в рамках универсальной юрисдикции в Литве.
Часть людей, как в случае с Юлией Черных и Арсением, могут опознать лиц, совершивших в отношении них преступление. В настоящее время следственной группой собираются доказательства, позволяющие зафиксировать указанные показания для дальнейшей передачи уголовного дела в суд.
Объем собранных доказательств уже даже сегодня позволяет говорить о том, что силовики будут привлечены к уголовной ответственности. Однако, не стоит забывать о том, что Литва в отличие от Беларуси — это правовое государство, которое соблюдает все необходимые условия и механизмы уголовного процесса, для производства которых требуется время.
Добро пожаловать в реальность!