Несанкционированные массовые мероприятия в Борисове случались не только после президентских выборов 2020 года, но и гораздо раньше. Причем, на стороне протестующих выступали и правоохранители, как это было в 1932 году.
Докладная записка Полномочного Представительства ОГПУ по БССР «О волнениях в г. Борисове в связи с уменьшением норм выдачи хлеба и снятием части населения со снабжения» от 9 апреля 1932 годы имела гриф «Совершенно секретно».
Однако очень давно, когда и балаклав никаких не было, которые, если верить Википедии, используют теперь участники террористических организаций для сокрытия лиц, было сказано: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным».
Сегодня эта секретная записка доступна любому желающему пользователю интернета. И это один из немногих достоверных источников о событиях «голодного бунта» в Борисове.
Напомним, несанкционированные массовые мероприятия начались в начале апреля 1932 года, поскольку в городе, как во всей Беларуси, были резко уменьшены нормы выдачи хлеба не только служащим и иждивенцами — иными словами, детям и старикам, но и рабочим — опоре советской власти.
Два дня в Борисове продолжались волнения, в которых принимали участие от 300 до 500 человек, что для города с населением около 50 тысяч жителей было большим количеством. Отличительной особенностью протестантов было то, что большинство составляли женщины.
«7 и 8 апреля, как в самом городе (имеется в виду левобережная часть, именуемая ныне Старым городом, — прим. авт.), так и в пригороде Новый Борисов, последовали массовые выступления преимущественно женщин, в результате чего была разгромлена хлебная лавка и расхвачен хлеб с двух повозок, следовавших к хлебным магазинам. Со стороны наводнивших улицы толп женщин и частично мужчин количеством от 300 до 500 чел. раздавались антисоветские выкрики и призывы вроде «бей всех советских бл..дей».
Авторы секретной записки отмечали, что в акции участвовали люди, которым «хлеба было достаточно»:
«…подобные отрицательные настроения имеют место среди некоторых рабочих-ударников и даже партийцев, не задетых снижением нормы хлеба. Так, например, слесарь-ударник шпалопропиточного завода Чалей, получавший по списку 2-й категории, и его сын Василий, комсомолец, — по 1-му списку, также выражали недовольство снижением норм, причем жена Чалея впоследствии принимала активное участие в разгроме хлебной повозки и принесла с собой две булки хлеба».
Противостояли разъяренной толпе сотрудники милиции, причем отнюдь не все из них исполняли возложенные на них функции охотно. Более того:
«Со стороны выставленных на улице милицейских пикетов отдельными милиционерами не только не принималось мер к успокоению толпы, а, наоборот, имелись случаи призыва к активным действиям. Так, например, милиционер Прадед, когда ему предложили не допускать расхватывать хлеба, заявил: «Я сам голоден». Другой милиционер (фамилия неизвестна), подойдя к толпе женщин, призывал их действовать организованно».
Интересно, что и в те времена сказывалось влияние «кукловодов из-за рубежа».
Об этом свидетельствует другой документ, прямого отношения к событиям в Борисове не имеющий, но передающий некий общий настрой того времени. Это «Спецсообщение Секретно-политического отдела ОГПУ СССР о продовольственных затруднениях в БССР» от 25 апреля 1932 года, тоже под грифом совершенно секретно.
В нем повествуется о высказываниях людей, живших неподалёку от тогдашней советско-польской границы, которой Беларусь была разделена на стабильно процветающую и на ту, которая угнеталась буржуями:
«На почве недостатка хлеба отмечены факты эмиграционных настроений.
Житковичский (пограничный) район. Член колхоза им. Сталина Олиферович Иван говорил: «За границей у панов в 10 раз лучше жить, чем у соввласти. Давайте бросим эту проклятую жизнь и пойдем к панам, иначе мы здесь погибнем».
Туровский (пограничный) район. В помещении клуба дер. Ляховичи Довидович Осип заявил: «Мучает нас власть. В Польше живется лучше, там и хлеб есть. Чем требовать от нас, лучше бы открыли границу, и мы пошли бы в Польшу».
На участке 18-го погранотряда имел место факт, когда 13-летний мальчик — вожатый пионеротряда, сын кандидата партии-колхозника в связи с отсутствием хлеба пытался уйти в Польшу и был задержан на границе при попытке к переходу».
По мнению автора этого совершенно секретного Спецсообщения, показания ребёнка заслуживают особого интереса.
«До 1928 г. я вместе с отцом Гайко Денисом жил в хут. Плечище Ленинской вол. в Польше, а в 1926 г. вместе с отцом и всей нашей семьей перешел на совсторону, где поступил учиться в школу. В школе я учился хорошо, родители меня любили, никогда не били и не ругали.
В Польшу я пошел лишь потому, что последние три дня я не ел хлеба. Я подумал, что в Польше у меня есть тетка и дядя, у которых есть хлеб, где я могу жить, никогда не быть голодным и учиться. Решил уйти в Польшу я 6 марта. Я сидел дома, мне очень хотелось есть, я сказал матери, что пойду погулять во двор, а в самом деле пошел на границу.
Перейти границу мне не удалось, меня задержали красноармейцы, но я вам заявляю, что если меня отпустите домой и там не будет хлеба, то я жить у отца не буду, а буду стараться уйти в Польшу к тетке и дяде. Если у тетки нет хлеба, то я буду делать лапти и продавать их за хлеб крестьянам и буду сыт».
В Борисове в 1932 году несанкционированные массовые мероприятия власти смогли подавить.
Во-первых, было принято решение подвозить хлеб в лавки не днём, а ночью, чтобы предотвратить нападения на повозки. Во-вторых, в конце концов, нормы выдачи хлеба немного увеличили. Ну, и в-третьих, активных участников мероприятий репрессировали.
И вновь наступила стабильность.
Материал подготовлен в рамках проекта EX-PRESS.BY "Знаковый Борисов".
Добро пожаловать в реальность!