В Новом театре в Варшаве 16 июня писательница Светлана Алексиевич встретилась с читателями. Зал был полностью заполнен желающими послушать нобелевского лауреата – многие стояли все два часа разговора, так как не хватило мест. Алексиевич выразила радость от того, что столько людей еще верят в силу слова и рассказала о своей новой книге, а также много размышляла о «красном человеке», который до сих пор жив, и уже не только на постсоветском пространстве. Выступала автор по-русски, отмечает "Белсат".
Воспоминания о Беларуси
«9 сентября 2020 года. Позвонили в дверь. Звонок продолжался долго. Но я была не одна, во дворе было много беларусов, они даже ночевали там. Поэтому те черные автобусы, что там стояли, уехали. Это были автобусы, куда забрасывали арестованных. Люди из Беларуси рассказывали мне для новой книги, что до сих пор боятся этих черных автобусов, в какой бы стране они не жили.
Мне пришлось уехать из страны, но я бы не сказала, что мне легко с этим решением, так как я живу с чувством вины. И я не знаю, когда вернусь домой, как и многие из вас.
Я скучаю по своим родным местам. Да и в силу того жанра, которым я занимаюсь, мне нужно жить среди своих людей и слушать, как они разговаривают, видеть, как они двигаются. Мой глаз должен многое видеть, а ухо – слышать.
Мы связаны с родными местами почти физиологически. Что-то нас привязывает к этому закату солнца, лугу, к этим пейзажам. Это что-то, что трудно уловить словом. Мне этого не хватает. Но я же не одна уехала из страны. Нас уехало более 500 000 человек. И вот я хожу от одного беларуса к другому и пишу новую книгу».
О беларусской кухне, которой больше нигде не найти
«Кухня для русского, беларусского человека – это больше, чем место для еды. Это место, где проговаривали не одну революцию, а люди потом за то, что говорили, попадали в ГУЛАГ. Это место наших открытий, мечтаний, желаний.
Этого у меня здесь, в Берлине, конечно, нет. У меня есть большая комната, в которой я встречаюсь с друзьями, с людьми, с которыми разговариваю и о новой книге, и о том, что происходит в мире, от чего мы сходим с ума и хочется с кем-то об этом пообщаться».
Новое Средневековье
«Перед отъездом из Минска я ехала в такси, водителем был обычный рабочий. Он сказал, что читал какую-то мою книгу, и вдруг задумался: “А хочешь, я тебе скажу, что такое жизнь?”
И рассказал, что у грузин была такая особенность – они на могиле человека, когда умирал даже в возрасте под 100 лет, писали «прожил 5–6 лет». Люди из других стран не могли понять этого. Оказывается, дело в том, что перед смертью человек вспоминал не всю свою жизнь, а сколько времени он был счастлив. И этот рабочий сказал: “Ты знаешь, я, наверное, около часа был счастлив в жизни, хотя мне уже почти 50 лет”. У него было двое детей, и он был счастлив, когда держал их на руках младенцами. А второй момент – когда пил вино из туфельки женщины. И говорит: “Это всё. А тем временем все говорят о войне, революции. А где я? Где мое счастье?”
Я думаю, современный человек сильно задумался об этом. Как это – одеть сапоги и идти умирать. Не думаю, что кому-то этого хочется. Но время бросает тех же украинских парней идти и умирать. А они хотели бы жить. Поэтому, думаю, что несмотря на ХХІ век, мы живем в каком-то новом Средневековье».
Про «красного» и «посткрасного» человека
«Еще лет 30 назад мы были наивными. Мы думали, что умер коммунизм, умерла эта красная идея, и “красный человек”, который был захвачен ей. Мы оказались наивными, потому что если брать человека социализма, который десятки лет сидел в лагере, он не может выйти за ворота лагеря и сразу стать свободным.
Те мифы сидят в глубине сознания, и они сильнее наших слов, потому что они в подсознании. Поэтому коммунизм еще не мертв.
Когда я была в Афганистане и писала книгу, ни одна из матерей, ни один из парней в Кабуле и других афганских городах – никто не поддерживал войну. Они преимущественно ненавидели коммунизм.
А сейчас достаточно войти в российский или беларусский YouTube, и видишь, что люди, особенно русские, погибают, чтобы купить холодильник, заплатить ипотеку. Один русский мужчина мне говорил: “Мы на семейном совете пообщались – дочь, жена и я, и решили, что у нас много долгов, нужно закрыть ипотеку, кредит за машину, и что мне нужно идти на войну, и я пошел на войну”. Другой говорил: “Пойду на войну, потому что ненавижу хохлов”. Спрашиваю: “За что?” – “Ненавижу” и всё. Могу признаться, что со словами у меня сейчас очень трудно, так как я не знаю, как пробиться к этому посткрасному человеку».
Откуда «красный человек» в западных странах?
«Люди в России обижены, что их страну, большой русский пирог разделили без них. Что их бабушки, дедушки, родители работали на фабриках, которые отдали за копейки каким-то людям, и сейчас у тех миллиарды. А те, кто работал, не могут учить своих детей, сыграть хорошую свадьбу. Думаю, что-то подобное происходит в США. Какая-то часть людей думала, что с ней не считаются, что она не нужна. Нашелся Трамп, который говорит от имени тех людей. Наверное, это происходит и в других странах – в Венгрии, Словакии – везде вижу обиженных людей. Мне, как писательнице, казалось, что я везде вижу бунт обиженных.
В Германии есть “Альтернатива для Германии”, которая собирает именно таких людей, и они набирают все время все больше пунктов. А мы оказались беззащитны перед этим.
Мне в этом контексте нравятся слова российского художника Александра Кабакова. Он говорил, что было долгое время, когда мы боролись с драконом – коммунизмом. Мы себе очень нравились, это была страшная, но красивая борьба. И мы победили этого дракона. Мы оглянулись вокруг и оказалось, что вокруг много крыс, а мы не знаем, как с ними бороться.
Наша литература, наше искусство не знают, как бороться с крысами. Эти монстры, сидящие в каждом человеке, это поднялось что-то животное, инстинкты – это то, о чем мы мало знаем; по крайней мере, наша литература. Мы слишком упростили понятие коммунизма».
Что западные читатели ищут в книгах Алексиевич?
«Я была рада, когда на встречах с читателями в Англии, Франции, Германии, слышала: эти книги не только о вас, они о нас. Я удивлялась, почему людям интересно, почему столько переводов моих произведений – на 70 языков. Оказалось, что люди искали там себя, природу человека, идеи, которые развращают человека.
С “красным человеком” очень трудно распрощаться. Ведь новые поколения воспитывают те же бабушки, учителя, дети читают те же книжки, и снова получается то, что мы видим в России: война, бедные и богатые, всё возвращается на круги своя.
Я не писательница катастроф, как иногда говорят, Я не пишу просто о войне, Чернобыле. Я пишу о происходящем с душой человека. В одной своей книжке я сделала подзаголовок “конец красного человека”. В новой книге я пишу, что с этим человеком сейчас. Почему он живет так долго. Что держит его, на какой почве происходит его клонирование. И почему это не только русская проблема или социалистическая.
Когда-то мне говорили о первых публикациях моих книг в Европе: “Это там у вас, у нас другой мир, у нас другие необратимые процессы”. А я всегда, когда писала, разговаривала с человеком, который очень давно живет в несправедливом мире и еще долго будет жить. Я бы сказала, что наши проблемы сегодня – это культура насилия и несправедливости».
Философия малых дел
«Откуда идет насилие? Из человека. Поэтому так важны литература, искусство. Мы не много можем, но должны об этом говорить.
Я всегда повторяю слова апостола Павла, который говорил, что есть времена, когда нас не слышат, но горе мне, если я не проповедую. В последнее время, когда я записываю людей, которые участвовали в беларусской революции, они говорят – да, мы потерпели поражение, но мы не сдаемся. Появилась новая философия – малых дел. Чехов в “Доме с мезонином” смеялся над этими идеями, но люди говорят, что это помогает им сохраниться и сделать маленький шаг.
В сегодняшнем мире нельзя соглашаться с тем, что демократия отступает. Надо оказывать сопротивление, и эти люди в разных странах, которых я встречала, ищут эти формы сопротивления. Но очень важно сохранить себя, не дать, даже не знаю, как назвать наше время, нашему темному времени себя растоптать».
«Собаки лают, караван идет»
«Когда-то, когда я была в Афганистане, и все это было невыносимо видеть, старый афганец мне сказал: “Собаки лают, караван идет – если ты писательница, иди своим путем”. Но сложность для меня в другом – как понять это время. Как найти слова для каждого в этом зале, чтобы начался внутренний диалог.
Рабочее название моей новой книги – “В ожидании новых варваров”. Это абсолютно очевидно, что нас ждут трудные времена и что наращивать потенциал сопротивления нужно каждому. Учиться у сильных книг, у сильных людей, потому что делать выбор нужно каждый день. А новые варвары меняются, и технологии меняются, и все будет требовать от нас силы. И я желаю вам этой силы.
Для меня самое непонятное, почему история повторяется, а человек другой. Может, идет какое-то накопление, и мы придем к какой-то другой философии. Но я хочу сказать, что без книг мы будем еще хуже».
«Вина Европы и США»
«Я всегда говорила, что нужно помогать Украине, и она должна если не победить, то остановить Путина. <…> Европа не сделала всего для того, чтобы Украина остановила Путина. Вовремя не дали самолеты, технику. Это вина Европы и США. В результате погибло много молодых украинцев. Этой стране нанесен непоправимый ущерб.
Поэтому надо скорее это закончить в плане того, что Европа скорее должна стать решительной, ведь, как видим, даже Трамп выходит из игры. Человеческая жизнь дорого стоит – почему мы об этом не помним? Европа только по-настоящему сейчас испугалась, когда поняла, какая серьезная проблема – Путин».
Как уничтожить «красного человека»?
«Здесь нам может помочь только время. Я вообще думаю, что человек без помощи времени немного может. Поэтому надо прилагать все те же усилия для сопротивления, но надеяться, что время на нашей стороне, и ни на кого другого – ни на Бога, ни на какую-то особую книгу – даже Библия никого не спасла. Сила, которая что-то меняет в этом мире – это мы все, миллион наших воль, каждый из нас.
Что касается моих ранее начатых книг о любви и старости, они откладываются, так как я никак не могу разобраться с красным человеком. Я должна его дописать, досмотреть, что с ним».
Ненавидеть или любить?
«У беларусов появляется вопрос: случится Новая Беларусь – что мы будем делать с теми малыми и большими палачами? Один пострадавший парень сказал, что хотел бы видеть всех их мертвыми. Я ему ответила, что ненависть еще никого не спасла, она будет рождать новую ненависть, и это бесконечно. Он мне не поверил, так как он сильно пострадал.
Но я думаю, что должно быть два пути: с одной стороны все законные процедуры относительно тех, кто нас выгнал из страны, забрал у нас страну и делает из нее другую, но дальше – любовь. Кроме любви, нас ничего не спасет».
Как Польша может помочь беларусам?
«Я должна сказать большое спасибо Польше, полякам, правительству, отдельным людям, которые очень много сделали для беларусов. Когда я начинаю разговаривать с беларусами, они обязательно расскажут, как какой-то поляк или полька его спасли.
Я не знаю, много ли может сейчас польское правительство, но каждый поляк может что-то сделать для беларусов. Я думаю, пришло время, когда мы имеем дело с фашизмом, диктатурой, и что это время народной помощи. Люди помогают друг другу».
О выборе и времени
«Надо выбирать будущее. Никто не выбирает прошлое. У вас есть дети, они просят будущее, а не прошлое.
Я не астролог, но могу сказать, что время им (Путину, Лукашенко и другим – Ред.) не победить. Ведь время никогда не идет назад, а всегда вперед. Бывают остановки, можно сбиться с пути, но время идет вперед».
Добро пожаловать в реальность!