Сто лет назад добыча урана интересовала лишь узкий круг лиц, преимущественно учёных. На тот момент ежегодная уранодобыча во всём мире составляла мизерные десятки тонн (13 тонн в 1915 году, около 100 тонн в начале 1920-х), пишет военный эксперт Андрей Поротников.
Однако дальнейшее развитие событий показало, что пристальное внимание науки к этому удивительному металлу и его многообещающим свойствам не было случайным. Сегодня можно с уверенностью констатировать, что изучение и применение урана определило магистральные направления развития человечества в ХХ веке. Это и создание сверхмощного оружия, и появление атомной индустрии, и глобальный урановый рынок, от состояния которого зависят как мировая экономика, так и мировая геополитика. Именно поэтому урановые перспективы России, одного из ключевых участников этого рынка, могут не только измениться после российско-украинской войны, но и существенно повлиять на энергетическое будущее отдельных стран и целых континентов.
Удовлетворять спрос на уран становится всё сложнее
В настоящее время бесспорно, что научно-технический прогресс, да и практически вся жизнедеятельность современного общества, определяются доступностью и использованием источников энергии. А так как количество потребляемой энергии непрерывно растёт, а конкуренция за энергоресурсы обостряется, то данная проблема из чисто производственной давно переросла в социально-политическую. Поставки нефти и газа или их ограничения нередко превращаются в действенный инструмент давления и продвижения тех или иных внешнеполитических целей.
В гораздо большей степени это относится к рынку урана, который намного более монополизирован, чем нефте- и газодобыча. По оценкам экспертов, 10 уранодобывающих компаний контролируют 80% добычи урана в мире. Дело в том, что с 40-х годов прошлого века богатые урановые месторождения стали редкостью, сейчас на нашей планете совсем мало мест, где уранодобыча является коммерчески оправданной. К тому же следует иметь в виду, что самыми крупными залежами урановых руд (половина мировых запасов) располагают всего две страны — Австралия и Казахстан. Некоторое количество залежей (от 5 до 10% в каждой стране) есть в Канаде, России, Намибии, ЮАР, Китае, Нигере и Бразилии. Ещё с десяток стран, добывающих урановую руду в своих недрах, имеют и того меньше, от 1 до 2%.
Добывать руду проще, чем производить из неё уран, немногие страны обладают необходимыми для этого технологиями и производственными мощностями. И здесь также основная доля приходится на Казахстан, Канаду и Австралию, обеспечивающих две трети мирового производства урана. Вместе с другими производителями они поддерживают работоспособность мировой атомной энергетики, которая нуждается во всё большем количестве ядерного топлива. Важно отметить, что хотя уран имеет самое различное применение, главное его предназначение — стать топливом для АЭС. Сейчас АЭС работают в 30 странах, по данным Всемирной ядерной ассоциации в 2020 г. количество действующих ядерных энергоблоков в мире составило 441, ещё 53 реактора строилось, а 106 было запланировано. Атомные электростанции потребляют около 65 тыс. тонн урана в год, а ведь он нужен ещё и для ядерных энергетических установок военного и специального назначения на авианосцах, атомных подводных лодках и ледоколах.
Так что спрос на урановом рынке есть постоянно, а вот удовлетворять его становится всё сложнее. Проблема в том, что потребности атомной энергетики в ядерном топливе лишь наполовину покрываются за счёт добываемого природного сырья, остальное берётся из накопленных складских запасов, которых пока хватает. Однако хватит ли их в обозримой перспективе? Исходя из того, что мировой спрос на уран в 2020 г. достиг 70 тыс. тонн, а мировое производство урана в том же году составило 47,7 тыс. тонн (на 12,8% меньше, чем в 2019 г.), выводы напрашиваются сами собой. Тем более, что согласно прогнозам потребности в уране к 2030 г. возрастут с текущих 70 до как минимум 85 тыс. тонн в год. В связи с этим ожидается, что в ближайшие годы спрос на уран начнёт превышать предложение и дефицит может составить десятки тысяч тонн.
Основной причиной приближающегося дефицита на урановом рынке является ограниченность запасов природного урана в мире, а также растущая стоимость его добычи и производства. Как уже отмечалось, сегодня осталось очень мало рудников с высоким содержанием урана в руде, в подавляющем большинстве известных месторождений разрабатывают бедные урановые руды. Если в первой половине ХХ века добывали урановые руды только с содержанием урана более 1%, то с конца 50-х годов 90% добываемых руд содержали меньше 0,3% урана. Эксплуатация таких месторождений была вызвана увеличивающейся потребностью в топливе для АЭС и стала возможна после появления технологий, снизивших затраты на уранодобычу. Но даже в наше время, спустя более чем полвека, не все могут позволить себе этот довольно дорогостоящий процесс, в частности Россия, хотя она и является одним из ведущих участников мирового уранового производства.
Россия импортирует в два раза больше урана, чем добывает сама
В России залежи урановых руд составляют 8% от всех мировых запасов, это четвёртое место в мире (после Австралии, Казахстана и Канады) по ресурсам урана в недрах. Основные центры уранодобычи располагаются в Забайкальском крае, в Республике Бурятия, в Республике Саха (Якутия) и в Курганской области.
Однако, несмотря на значительные урановые залежи, их разработка сопряжена для России с серьёзными трудностями. Основополагающим фактором для успешности уранового производства является стоимость добычи урана. Рентабельность месторождения, то есть целесообразность извлечения из него урана, в первую очередь зависит от процентного содержания урана в руде, что предопределяет выгодность-невыгодность разработки конкретного месторождения. А в России урановые залежи не только находятся в основном в скальных породах и трудноизвлекаемы, но и на порядок беднее зарубежных месторождений по содержанию урана в руде, что обусловливает высокую себестоимость их добычи.
Вот что по этому поводу сообщает Министерство природных ресурсов и экологии РФ: «Российская сырьевая база урана характеризуется значительными запасами, однако большая часть руд характеризуется низким качеством, что затрудняет или делает невозможным их отработку в современных экономических условиях» (Государственный доклад «О состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов РФ в 2020 году»). А в «Энергетической стратегии РФ на период до 2035 года», утверждённой Правительством в 2020 г., отмечается, что «доля рентабельных запасов урана в минерально-сырьевой базе Российской Федерации составляет около 7 процентов».
Поэтому результаты уранодобычи непосредственно из российских недр постепенно сокращаются. С 2011 по 2020 гг. добыча урана находилась на уровне 2,9–3,4 тыс. тонн, в 2020 г. было добыто 2897 тонн, что на 3,3% ниже показателя 2019 г. В итоге страна, имеющая десятую часть мировых урановых залежей, вынуждена ежегодно импортировать тысячи тонн природного урана. Например, в 2020 г. такие поставки составили 7,9 тыс. тонн, главным образом из Казахстана, где у «Росатома» есть дочерняя структура Uranium One Inc. Она поставила 6,8 тыс. тонн, или 86,1% уранового импорта России, оставшееся обеспечили поставки из Украины (0,8 тыс. тонн, 10,6%) и Канады (0,26 тыс. тонн, 3,3%). Собственный экспорт природного урана из России за границу незначителен, в 2020 г. он составил всего 400 кг, которые были приобретены для исследовательских и медицинских целей.
Прогнозируется, что в будущем импортные поступления будут только увеличиваться, что связано с растущими потребностями российской атомной отрасли. В 2020 г. функционировали 38 блоков на 11 АЭС, ещё три блока находились на стадии строительства, что делает Россию одним из крупнейших потребителей урана в мире. Одновременно урановое сырьё нужно для исполнения гарантийных обязательств по обеспечению ядерным топливом зарубежных АЭС, построенных по советско-российским проектам. Россия является одним из главных мировых производителей топлива для атомных реакторов, поставляет продукцию для 73 атомных реакторов в 13 странах мира.
Для понимания всей сложности положения приведём данные Всероссийского научно-исследовательского института минерального сырья. Согласно этой информации, ежегодные потребности России в уране составляют в целом примерно 17 тыс. тонн. Это 4,6 тыс. тонн в качестве топлива для российских АЭС, до 1 тыс. тонн для атомного военного и гражданского флота, 6,5 тыс. тонн для АЭС советско-российской постройки за рубежом, 4,4 тыс. тонн для экспорта ядерных материалов в страны Евросоюза, около 300 тонн на научные исследования, включая медицину и космонавтику.
Как видим, ситуация весьма непростая, а ведь предполагается, что потребности России в природном уране могут вырасти к 2030 г. до 25 тыс. тонн. Правда, не будем забывать, что все эти расчёты делались до наступления трагически-переломного 2022 года, когда после 24 февраля предыдущие прогнозы безнадёжно обесценились.
«Росатом» теряет контракты и контакты
Российско-украинская война практически сразу сказалась на состоянии мирового уранового рынка, участники которого не могли не учитывать напряжение международной обстановки и крайне неблагоприятный для России геополитический баланс сил в мире, обусловивший ухудшение её статуса на международной арене.
Разумеется, Украина радикально пересмотрела взаимоотношения в сфере уранодобычи с недавними российскими партнёрами. В принципе, в декабре 2021 г. в Украине была утверждена 5-летняя стратегия развития урановой промышленности и перехода на полное самообеспечение ураном украинских АЭС. Возможно, это был не самый реалистичный план, но начавшееся через два месяца российское вторжение внесло коррективы в его реализацию.
В марте Украина полностью отказалась от закупки российского ядерного топлива и прекратила сотрудничество с «Росатомом». А в июне государственная национальная атомная энергогенерирующая компания Украины Энергоатом и американская Westinghouse подписали соглашение о поставках ядерного топлива на все украинские АЭС. Данное соглашение дорого обошлось «Росатому», получавшего от экспорта в Украину солидные дивиденды (в 2021 г. на сумму в USD 158 млн.). К тому же Westinghouse договорилась о строительстве в Украине 4 ядерных энергоблоков и создании инженерно-технологического центра компании.
Вскоре об аналогичных решениях заявили ещё несколько европейских государств. Так, отказаться от российского топлива для АЭС «Рингхальс» решили в Швеции. В Германии передумали продавать «Росатому» долю акций топливного завода компании Framatome. В марте Министр экономики Словакии Рихард Сулик сообщил о возможном отказе от российского ядерного топлива. В Словакии есть четыре атомных энергоблока, ещё два строятся. В мае компания Fennovoima разорвала многомиллиардный контракт с «Росатомом» на строительство АЭС в Финляндии. Кстати, Финляндия является единственной страной в Евросоюзе, где правительство разрешило промышленную добычу урана, так что для «Росатома» этот контракт был стратегически важен. А в июне договор на получение с 2024 г. топлива из США и Франции вместо нынешних поставок из России заключила Чехия. Отказ от российского ядерного топлива для крупнейшей чешской АЭС «Темелин» не кратковременная прихоть. Договор подписан на длительный срок — 10 лет, так что прежние контакты уже вряд ли восстановятся.
Не остаются в стороне и США, где на запрете импорта урана из России настаивают в Правительстве и Конгрессе. Подобный законопроект ещё в марте внесли на рассмотрение сенаторы-республиканцы. В мае Министр энергетики Дженнифер Грэнхолм, выступая в Сенате Конгресса, высказалась за отказ от российского урана. И, скорее всего, эти намерения будут осуществлены, стало известно о готовящемся импортозамещении топлива для американских АЭС, для чего планируется выделить USD 4,3 млрд. Потери же «Росатома» в случае ликвидации продаж топлива в США составят, по подсчётам экспертов, около USD 300 млн. ежегодно.
Дефицит урана повлияет на геополитические амбиции России?
В свете вышесказанного очевидно, что положение России на мировом урановом рынке становится непрочным и подверженным не всегда предсказуемым рискам. Резонно ожидать, что наблюдаемая сейчас череда отказов сотрудничать с «Росатомом» будет стимулировать у бывших покупателей заинтересованность в сотрудничестве с другими поставщиками урана и топлива. Значимость Казахстана, Австралии, Намибии и ещё нескольких немногих обладателей богатых урановых залежей увеличится, а их ресурсы станут предметом серьёзного международного соперничества.
Красноречивый пример — происходящая на наших глазах смена внешнеполитического курса Казахстана. Сейчас у «Росатома» есть доступ к сырьевой базе Казахстана, добыча природного урана для нужд российских АЭС ведётся на шести крупных рудниках. Когда в январе 2022 г. в стране вспыхнули волнения, там была проведена операция ОДКБ. Позже в СМИ сообщалось, что отправка российского контингента могла иметь своей целью, среди прочего, защиту урановых интересов России. Но кто знает, будут ли и дальше соблюдать их власти Казахстана, которые весь текущий год последовательно дистанцируются от России и сближаются с Китаем и Турцией.
Чтобы снизить потенциальные риски, Минприроды РФ призывает усилить поиск урановых месторождений в собственных недрах, иначе «к 2030-2035 гг. в России возможно формирование дефицита уранового сырья». Но все последние годы геологоразведка рапортует лишь об отрицательных результатах. В 2018-2020 гг. новых месторождений урана на учёт в Государственный баланс запасов полезных ископаемых поставлено не было.
В этот же период устойчиво падала добыча на российских урановых месторождениях — 3120 тонн в 2018 г., 2997 тонн в 2019 г., 2897 тонн в 2020 г., в 2021 г. по предварительным оценкам добыча снизилась до 2600 тонн. Как следствие, доля добычи «Росатома» в объёмах урана, необходимого для ежегодного удовлетворения внутренних и внешних потребностей России, составляет только около 40%. Остальная часть добывается за рубежом, преимущественно в Казахстане, плюс выручают складские запасы.
Легко спрогнозировать, что если по каким-либо причинам Россия потеряет свободный доступ к зарубежным источникам поступления урана, то для неё это будет иметь гораздо более катастрофичные последствия, чем самые жёсткие газовые ультиматумы для Запада. Понятно, что доводить до полного коллапса никто не собирается, ведь от наличия сырья в урановых закромах «Росатома» зависит бесперебойная работа 38 российских ядерных реакторов и около 80 за границей. Но доступность и стоимость этого сырья для России, условия его получения, перезаключение контрактов и подписание новых, вполне могут стать сильнейшим средством нажима на договороспособность российского руководства и выполнение им тех или иных, не обязательно связанных с ураном, соглашений. И совершенно неважно, кто при этом будет находиться в Кремле, как известно, атомные электростанции нельзя просто так отключить, они должны работать при любой власти.
Добро пожаловать в реальность!