Шрайбман: Этот год открыл для Лукашенко окно возможностей

В интервью Радыё Свабода Артем Шрайбман оценил тренды, которые влияли на Беларусь и поведение Лукашенко.

— Самое значимое, что это был год российского наступления. Ползучего, но наступления, — отмечает аналитик. — Россия улучшает свои позиции перед возможными переговорами, когда бы они ни состоялись. И я думаю, что это в том числе влияет на некую уверенность Лукашенко в завтрашнем дне. Влияет на его ожидания от возможности собственных внешнеполитических если не маневров, то следующих шагов. То есть, простите за банальность, открывает для него некое окно возможностей.

При этом аналитик не считает, что какие-либо подписанные в этом году двумя лидерами бумаги, как тот же договор о взаимных гарантиях, делает позицию Лукашенко более слабой.

— Я не думаю, что все эти бумаги, которые Путин и Лукашенко подписывают, или Путин подписывает (если речь идет об изменениях ядерной доктрины), на что-то влияют. Я это рассматриваю как часть обмена сигналами России с Западом, часть некоего ядерного шантажа, в котором Беларуси отводится, в принципе, сервисная роль. И, на мой взгляд, они не приближают и не отдаляют перспективы более непосредственного участия Беларуси в войне, — отмечает Артем Шрайбман.

Потому что на нашем постсоветском авторитарном пространстве не соглашениями, не письменными обязательствами определяется реальность. Скорее, они призваны кодифицировать реальность. Они призваны формализовать то, что уже существует.

Аналитик напоминает, что у Беларуси и России уже есть несколько документов, которые могли бы использоваться для легализации любого участия беларуской армии в этой войне.

— Учитывая, что у нас уже были повороты и зигзаги этой войны, включая ту же Курскую область, включая удары украинских дронов в глубину России, включая сейчас удары западным оружием в глубину России... 

Столько было событий, которые могли бы использоваться как повод, но не были использованы как повод, столько договоров подписанных, которые могли бы использоваться как формальное обоснование для вовлечения Беларуси в войну, но не использовались, что подписание еще одного, двух, трех дополнительных документов, с моей точки зрения, тут ничего не меняет.

Имеет значение политическая воля или ее отсутствие, политические ограничения, какие-то фобии перед более глубоким погружением в войну, но не количество подписанных бумаг, — заключает Артем Шрайбман.