Владимир Путин раз за разом заявляет о ядерных планах с участием Беларуси, Александр Лукашенко же всякий раз "переупаковывает" эти заявления. Например, 27 июня он заявил: "Это наше оружие, и мы его будем использовать". По всей видимости, мы имеем здесь дело с плохо замаскированными разногласиями между автократами по поводу ядерного оружия (ЯО) в Беларуси, пишет политолог Петр Рудковский.
9 июня в Сочи Путин на встрече с Лукашенко сообщил, что 7-8 июля будет завершена подготовка мест хранения российского тактического ядерного оружия (ТЯО), после чего само оружие будет размещено в Беларуси. Несколькими днями позже Лукашенко заверил: "Это было мое требование. Это не Россия мне навязывала".
И так раз за разом: сначала российский лидер рассказывает о планах в отношении Беларуси, а Лукашенко спустя несколько дней подтверждает наличие плана, но преподносит его в весьма своеобразной версии.
Белорусский автократ требовал у Путина "вернуть" ЯО?
25 марта Путин заявил в интервью, что Россия намерена разместить ТЯО на территории Беларуси и что это уже согласовано с Лукашенко. Через несколько дней в своем обращении к народу и парламенту белорусский правитель, не то подтверждая, не то корректируя заявление хозяина Кремля, подчеркнул, что это он, Лукашенко, активизировал переговоры с президентом России "по возвращению в Беларусь ядерного оружия". И добавил, что в перспективе, возможно, удастся разместить в стране не только тактическое, но и стратегическое ЯО.
13 июня в интервью российской пропагандистке Ольге Скабеевой Лукашенко и вовсе обрисовал дело так: "Я Путину когда... я не просто уже его просил, я уже требовал: "Верни мне ядерное оружие".
Если сложить все это вместе, то в версии Лукашенко история выглядит примерно таким образом. Он требует от Путина вернуть Беларуси ТЯО (что следует понимать как возвращение под контроль белорусского автократа части тех 1.120 боезарядов, которые были выведены с территории страны в 1992–1996 годах). Путин, поразмыслив немного, подчиняется требованию Лукашенко.
Такая версия настолько прекрасна, насколько нереальна. Конечно же, никто не собирается передавать ЯО белорусскому правителю, что подтвердил, в частности, будучи в мае в Минске, министр обороны РФ Сергей Шойгу. Никакого требования в адрес Путина, вероятнее всего, тоже не было.
Что привело к такой ситуации, когда хозяин Кремля первым информирует о планах в отношении Беларуси, а ее правитель в ответ придумывает для этих планов весьма оригинальные риторические упаковки?
Торг продолжался, однако президента РФ подпирало время
Непосредственного доступа к содержанию частых переговоров российского и белорусского вождей у нас, конечно же, нет, но, исходя из контекста, предысторию можно реконструировать следующим образом.
Вопрос ЯО, скорее всего, обсуждался между автократами уже давно, но минский союзник старался выторговать для себя гораздо больше, чем предлагал Путин. Чего конкретно Лукашенко мог хотеть взамен? В идеале ему хотелось бы — да, получить контроль над этим оружием. И нынешние попытки преподносить размещение ЯО как "возвращение" являются отголоском этого желания.
Поскольку экономическое положение в Беларуси сильно беспокоит ее правителя, то альтернативой контроля над ЯО могли быть какие-то ощутимые экономические выгоды. Крупный льготный кредит, газ по "справедливой цене" (то есть, скажем, по 70 долларов за тысячу кубометров) или обычная денежная компенсация "за риски" — вот иллюстративные примеры того, в каком направлении могли идти истинные "требования" Лукашенко.
Торг, по всей видимости, затянулся, а президенту РФ между тем требовалось показать миру свои мускулы. Ведь нужно было, с одной стороны, как-то отреагировать на вступление Финляндии в НАТО и объявление его персоны в международный уголовный розыск, а с другой стороны — еще раз попытаться попугать Запад в связи с готовившимся в то время украинским контрнаступлением.
В итоге Путин решил самостоятельно заявить, что решение о ЯО уже согласовано с Лукашенко. Последний тем самым был поставлен перед выбором: либо подтвердить и смириться, либо рисковать потерей поддержки Кремля, которая после 2020 года является одним из важнейших факторов выживания режима в Беларуси. Лукашенко, хоть и в своеобразной форме, подтвердил и смирился.
Между двумя правителями не все так гладко
В 2015 году была немного похожая ситуация, когда Россия объявила о намерении разместить в Беларуси свою военную авиабазу. В Кремле, надо думать, полагали, что Лукашенко не посмеет воспротивиться. Но он тогда резко запротестовал: мол, в такой базе нет нужды.
Сейчас его положение намного уязвимее, а мосты в отношениях с Западом сожжены. Даже в странах третьего мира имидж режима настолько плох, что львиная их доля голосовала против членства Беларуси в Совете безопасности ООН, а в рамках Международной организации труда — за применение в отношении Беларуси максимально строгого наказания (параграфа 38).
На этот раз, в сюжете с ЯО, расчет Кремля оказался в целом верным — Лукашенко не стал оспаривать наличие договоренностей, а ограничился "переупаковкой" месседжей Путина. Внешне эти фокусы выглядят довольно безобидно или даже потешно.
Но за ними почти наверняка скрываются серьезные разногласия. Ввиду непредсказуемости процессов как в России (фактор войны, недавний мятеж Евгения Пригожина), так и в Беларуси (тоже фактор войны плюс конституционные преобразования) эти разногласия в любой момент могут вспыхнуть, но уже в менее потешной форме.
Добро пожаловать в реальность!