Политический обозреватель и историк Александр Фридман рассказал Филину, пойдет ли НАТО на специальный маневр, чтобы дать шанс главе белорусского режима.
- Эксперты говорят о вероятности широкомасштабного наступления в феврале-марте. При этом фактически любой комментарий на эту тему не обходится без упоминания о Беларуси. Среди прочего есть и мнение о том, что страны НАТО могут устроить специальные учения неподалеку от белорусской границы, чтобы у Лукашенко появилась причина попытаться уклониться от прямого участия в войне.
Насколько это популярная мысль на Западе? И видят ли там Лукашенко настолько самостоятельным, чтобы задействовать такой сложный вариант?
- Это выглядит логично, но все же речь о теоретической возможности. На практике она не обсуждается, поскольку Лукашенко не рассматривается в качестве самостоятельной фигуры, которая решает военные вопросы.
Да, на Западе это понимают, и в понедельник Пентагон это дополнительно подчеркнул: Лукашенко не хочет активно участвовать в войне, не хочет задействовать свои войска. И Пентагон лично ему дал понять: мы понимаем, что ты этого не хочешь.
Но я не думаю, что они действительно исходят из того, что последнее слово здесь остается за Лукашенко. Если бы так считали, то, возможно, эта инициатива и рассматривалась всерьез, чтобы в конце концов провести подобные учения.
Но мне кажется, что подобный шаг все же был сделан. Не специально для Лукашенко, но так, каким он может воспользоваться. Речь о недавнем заявлении министра обороны Польши о планах усилить свои войска на Подляшье.
И поскольку белорусская госпропаганда уже к этой теме обратилась, то и Лукашенко тоже будет говорить: "Ну вот, смотрите, поляки подбираются к нашим границам. Нам нужно их охранять, куда мы можем пойти? Наша обязанность в рамках этой "специальной военной операции" - охранять наши общие границы". Я думаю, что он обязательно использует этот повод.
Тут надо добавить, что речь идет о происходящем публично, что мы видим. Понятно, что люди в Кремле на самом деле не видят никакой угрозы для Беларуси со стороны поляков. На экспертном уровне это выглядит совершенно неочевидным. Но на популистском уровне это можно использовать, в том числе, чтобы объяснить российской общественности, что Беларусь не идет на войну, так как охраняет общие границы.
- Дело передачи бронетехники Украине вроде бы сдвинулось с мертвой точки после инициативы Франции, которая анонсировала поставку легких танков. И все равно канцлер ФРГ Олаф Шольц заявил, что пока не видит возможности передачи "Леопардов" Киеву. В чем причины этой нерешительности и как это может сказаться на настроениях других партнеров украинцев?
- Это достаточно сложный вопрос. Это не только вопрос техники для Украины, это и вопрос отношений между странами Евросоюза, а также между европейскими странами и США. Шольц до последнего придерживается позиции, что европейские страны должны действовать сообща. Что не должно быть так, если одна страна принимает такое решение и самостоятельно передает технику.
По его мнению, такие решения обсуждаются и принимаются совместно, единым фронтом. И вот с этим единым фронтом возникли проблемы. Они возникли в отношениях между Берлином и Парижем, которые и без этого сейчас переживают непростые времена. Это не кризис, естественно, но до недавнего времени они были куда лучше.
В итоге Макрон, не согласовав с остальными западными партнерами, принял решение стать первым в этом вопросе, и заявил о передаче Киеву легких танков. После того как французы пошли на этот шаг, остальные должны были действовать также, чтобы не выглядеть хуже.
Поэтому сразу после этого приняли соответствующие решения США и Германия. Но в случае с Берлином все сложно, так как этот вопрос, очевидно, неподготовленный. Германия попала в непростую ситуацию: она пообещала сначала сорок бронетранспортеров, а теперь вынуждена искать, где взять такое количество готовой к применению техники.
Идут переговоры с Грецией, так как ей также должны были передать западную технику взамен старой советской, которую она поставила Украине. Греция согласилась, чтобы ей передали позже, так как для нее сейчас это не самый принципиальный вопрос.
На нерешительность Шольца влияет и немецкая история: будет не очень хорошо выглядеть, когда именно Германия первой передаст танки, которые будут задействованы против России. Это такое специфическое отношение Германии к собственной истории.
Еще один момент - собственно военные возможности Берлина. Техника, которую немцы могут передать, находится не в самом лучшем состоянии, ее еще необходимо подготовить. И это вообще вопрос общего состояния Бундесвера, далекого от оптимального.
Шольц не зря призывает действовать одним фронтом, ведь у Германии слабее позиция, поскольку в военном плане Великобритания, Франция и США - это совсем другой уровень. Они в состоянии ответить, если со стороны России будут атомные угрозы, так как они имеют ядерное оружие.
Германия не сможет ответить, она в такой ситуации будет зависеть от этих стран. И поэтому она вынуждена действовать более осторожно.
Но сегодня мы видим эти инициативы по передаче техники, очевидно, что танки - это вопрос времени. И если, например, британцы сделают это первыми, начнется цепная реакция. Пока же выглядит даже так, что передача танков Leopard 2 может стать в некотором смысле европейским проектом. Они производятся в Германии, но стоят на вооружении армий других стран. И если это решение будет принято, это станет тем самым европейским проектом, о котором постоянно говорит немецкий канцлер.
Если, например, немцы передадут двадцать танков, испанцы - пять, греки - пять. Если это на самом деле будет выглядеть совместной инициативой, а не самодеятельностью какой-то одной страны.
И еще один момент. По всем опросам около половины немцев выступают против передачи Украине тяжелого вооружения, так как боятся еще глубже втягиваться в этот конфликт. Такие настроения присутствуют, но не имеют определяющей роли.
- Понятно, что на фоне трагедии Украины проблема белорусских политзаключенных выглядит не такой драматичной. И все же, имеют ли сегодня на Западе отзыв истории Марии Колесниковой, суд над нобелевским лауреатом Алесем Беляцким?
- Действительно, главный международный, европейский вопрос - это война в Украине. И это понятно. Если же мы посмотрим на ситуацию с правами человека, с преследованием и политическими заключенными, то, конечно, белорусская тема присутствует.
Но на данный момент куда больше внимания медиа повернуто на Иран, поскольку там сейчас выносятся смертные приговоры. Там людей не только бросают за решетку, там их еще и убивают. Поэтому, если люди и читают что-то сегодня на эту тему, то преимущественно в фокусе находится Иран.
Тема Беларуси долгое время отсутствовала либо была во фрагментарном виде. Сейчас она пришла, это случилось в конце прошлого года, когда начались громкие дела. Сначала была история Марии Колесниковой. О ней писали в Европе, в США, но особенно много публикаций было в Германии, так как здесь она известный человек.
Упоминались и "рельсовые партизаны", упоминалась Александра Герасименя - ее тоже знают. И, конечно, о деле нобелевского лауреата Алеся Беляцкого западная пресса писала очень подробно. Вспомнили и о деле TUT.BY, ведь это важное для Беларуси медиа.
Тема белорусских политзаключенных присутствует, она не в центре внимания. Скорее, она упоминается в контексте. Главными новостями из Беларуси все же являются публикации о возможном участии белорусской армии в войне. Такие сообщения разлетаются куда быстрее и внимание к ним куда больше.
Таким образом, по-прежнему едва ли не единственным главным белорусским вопросом, который поднимается на Западе, является вопрос участия Беларуси в войне.
Перевод с бел. — EX-PRESS.BY
Добро пожаловать в реальность!