В феврале — марте 2022 года, сразу после начала войны, белорусам удалось сдержать негативное отношение к себе со стороны украинцев. Это было достигнуто ценой тысяч арестованных на акциях протеста против вторжения и благодаря самоотверженности "рельсовых партизан". Казалось, что два народа перед общим врагом смогут найти взаимопонимание, пишет аналитик iSANS Авсеюшкин.
Но новые обстрелы с территории Беларуси перечеркнули эти надежды. Есть ли шансы на примирение и сотрудничество белорусов и украинцев?
По иронии судьбы очередной виток эскалации конфликта пришелся на момент, когда объявили лауреатов Нобелевской премии мира. Белорусское сообщество приветствовало своего лауреата Алеся Беляцкого. Значительная же часть украинской аудитории увидела в этом очередную попытку Запада навязать колониальный нарратив про братские народы и приравнять агрессора к жертве.
Страсти вокруг Нобеля: дали "какому-то белорусу"
Понятно, что Нобелевский комитет хотел показать: есть наднациональные ценности, такие как права человека и гуманизм, но в наэлектризованном украинском обществе это отклика не нашло. А затем добавились заявление Александра Лукашенко о развертывании российско-белорусской региональной группировки войск, новые обстрелы, и что-то доказывать по поводу этой премии мира стало совсем не к месту.
С украинской же стороны высказывалось открытое пренебрежение, мол, дали "какому-то белорусу". Советник офиса президента Украины Михаил Подоляк заявил, что "ни российские, ни белорусские организации так и не смогли организовать сопротивление этой войне". И это при том, что он как человек, знающий белорусский контекст, прекрасно понимал, кто такой Беляцкий, что такое его правозащитный центр "Весна" и что никакого отношения к организации сопротивления они не имеют и не могут иметь.
Потому это больше, чем просто непонимание. Здесь налицо отсутствие у украинской стороны системного видения того, как выстраивать отношения с Беларусью, причем со всеми сегментами расколотого белорусского общества. Хотя попытки навести мосты были — как с Беларусью режима Лукашенко, лишенной будущего, но весьма осязаемой здесь и сейчас, так и с Беларусью демократической, не обладающей большой зоной контроля, но имеющей более понятные перспективы.
Киев слишком верил в способность Лукашенко выкрутиться
Эта двойственность была видна с самого начала российского вторжения. Информационные операции с ориентацией на протестную аудиторию, призывы к белорусам восстать вполне совмещались с осторожной риторикой в адрес Лукашенко и явным нежеланием окончательно обрывать с ним отношения.
Частично это нежелание основывалось на позиции режима Лукашенко, выстраивающего свою политику вокруг тезиса "белорусские войска непосредственно не участвуют в агрессии на территории Украины". И украинской стороне этот поинт весьма понятен — ведь насколько бы ни были ее вооруженные силы зубастыми и опытными, открывать второй фронт с задействованием десятков тысяч человек не хочется.
С другой стороны, у украинских властей (как минимум, у их части) есть убежденность, что Лукашенко снова выкрутится, найдет свой способ неучастия в этом конфликте.
Это убеждение в Украине подпитывали как аффилированные с белорусским МИДом эксперты, так и собственные "полезные идиоты", убеждающие, что Лукашенко в состоянии вести свою игру и найти баланс между силами. Например, при помощи Китая. Но хотя эта история длится уже более пяти лет, палочкой-выручалочкой для режима сотрудничество с Китаем так и не стало. Несмотря на рост товарооборота, отрицательное сальдо в 3,2 миллиарда долларов по итогам прошлого года говорит само за себя.
Тем не менее украинские власти верили в Лукашенко, пожалуй, больше, чем кто бы то ни было.
Но по мере вхождения режима в войну, его открытых заявлений о поддержке России и, что еще важнее, слабо скрываемого соучастия попытки наладить с Минском взаимоотношения могут сойти на нет.
Тихановской пока так и не удалось встретиться с Зеленским
Вместе с тем, это вовсе не гарантирует, что удастся наладить взаимодействие с демократическими силами, в этом плане ситуация тоже весьма противоречивая. С одной стороны, Киев частично присоединился к санкциям против режима и декларативно поддерживал борьбу белорусов в 2020 году. При этом "вторым слоем" ретранслировалась конспирология, что протесты были инспирированы Москвой и предназначались для ограничения маневра режиму.
Несмотря на отсутствие доказательств, этот нарратив укрепился у части украинского политикума. Не будем говорить о том, что это равносильно отказу белорусам в субъектности, признанию их только инструментом в руках внешних игроков. Но в дальнейшем это перешло в настороженное и предубежденное отношение к демократическим силам Беларуси. В том числе и этим можно объяснить, почему президент Владимир Зеленский избегал Светланы Тихановской и миссия демократических сил в Киеве не достигла значимых успехов.
Кроме того, поскольку война в Украине происходит здесь и сейчас, то и украинские власти вынуждены оперировать вовсе не ценностными категориями, а практическими. Что находящиеся в эмиграции демсилы могут дать сражающейся стране? Оружие? Ресурсы? Международную поддержку? Все это у Украины сейчас в наличии, и гораздо большем, чем у белорусских демсил.
Можно было бы рассчитывать на координированную информационную политику, но этого тоже не происходит. О чем как раз и свидетельствуют неоднозначные заявления украинских спикеров. Признания субъектности белорусского демократического движения не происходит, и маловероятно, что в ближайшем будущем это произойдет.
Впрочем, возможно, в Киеве кое-что переосмыслили. Другой советник офиса Зеленского — Алексей Арестович признал, что "белорусский вопрос" стал одной из главных ошибок в течение войны, украинским властям не удалось разделить в массовом восприятии соотечественников белорусский режим и народ. Что и привело к огульному обвинению белорусов, без разбора, кто есть кто.
Белорусам тоже важно осознать свою ответственность
Но противоречивое отношение украинцев к белорусской тематике — это только одна сторона медали. А что можно сказать про самих белорусов и их отношение к российской агрессии и отчаянному сопротивлению Украины?
Как показывают опросы Chatham House, партия сторонников России (30% респондентов согласно августовскому исследованию) в белорусском обществе относительно невелика, но устойчива и консолидированна. Основной водораздел у них проходит по линии участия либо неучастия белорусских войск непосредственно в войне — основная часть белорусских сторонников РФ не желает воевать.
Если говорить о тех, кто не поддерживает действия РФ (45% опрошенных), то там ситуация более сложная. Эта часть общества сильно фрагментирована, и отсутствие поддержки России вовсе не обязательно можно трактовать как поддержку Украины. В эту группу могут входить придерживающиеся позиции "два сапога пара", нейтралы, и "лишь бы не было войны".
Еще больше красноречивы ответы на вопрос об ответственности белорусов за то, что с территории их страны идут боевые действия против Украины. Это неприятный вопрос, и не факт, что аудитория будет честно отвечать в онлайн-панели. Но по данным исследования, скорее согласно с этим эти фактом около четверти опрошенных, чуть больше половины — в отрицании, остальные не определились.
Да, есть точка зрения, что режим Лукашенко марионеточный, что он действует в заданном ему коридоре возможностей и что белорусов никто не спрашивал, размещать ли российскую армию на нашей территории. Но все равно это белорусские военные помогали россиянам размещаться, заправляли им технику, подвозили снаряды и так далее. Гражданские служащие тоже вольно или невольно участвуют в логистике, обеспечении и прочем. Потому доля ответственности — есть.
Кроме того, существует пока не отражаемая в социологических исследованиях, но тоже заметная позиция крайней экзальтации. Мол, Украина после победы над РФ станет новым региональным лидером и наконец сможет решить наболевший белорусский вопрос. Перспектива для кого-то, может, и заманчивая, но далекая от реальности. Каждая страна блюдет свои национальные интересы, и война с диктаторским режимом ради демократической Беларуси вряд ли входит в планы Украины.
Потому для восстановления отношений с кем бы то ни было, в том числе и с украинцами, белорусам прежде всего необходимо вернуть себе субъектность. А субъектность означает и признание своей доли ответственности в произошедшем, и возвращение хоть какого-то контроля над ситуацией в своей стране. Удастся ли это сделать в столь неблагоприятных условиях — вопрос открытый.
Добро пожаловать в реальность!