Беспрецедентные протесты и репрессии в Беларуси после выборов 2020 года вызвали более слабую реакцию ЕС, чем события декабря 2010 года. Почему? Мнение политолога, координатора программы "Внешняя политика Беларуси" Совета по международным отношениям "Минский диалог" Дениса Мельянцова - специально для DW.
Кризисы в отношениях с Западом, связанные с избирательными циклами в Беларуси, - это уже, скорее, закономерность, а не просто отдельные эксцессы. Сравнение этих кризисов позволяет нам понять не только их внутреннюю динамику саму по себе, но также многое говорит об эволюции как Запада, так и Беларуси. А это уже дает в руки прогностический инструмент, так необходимый для формулирования реалистичных стратегий и политик.
2010 и 2020: реакция на протесты в Беларуси
Общим местом стало сравнение нынешнего кризиса с периодом после декабрьских президентских выборов 2010 года. На самом деле, схожих элементов довольно много: акции протестов против фальсификации выборов и их силовой разгон, аресты и уголовные дела против кандидатов в президенты и участников протестов, негативная реакция Запада и введение санкций. Но есть и отличия, которые на первый взгляд кажутся совершенно нелогичными.
Например, беспрецедентные по своей численности и продолжительности акции протеста в Беларуси и намного более масштабные по сравнению с 2010-2011 годами репрессии вызвали, наоборот, более слабую реакцию Запада и, в частности, Евросоюза, чем в предыдущий кризисный период. Так, после выборов 2010 года в чуть более чем месячный срок ЕС ввел персональные санкции против чиновников, судей и журналистов государственных СМИ. Этот список содержал 158 фамилий.
В 2020 же году Брюсселю на это потребовалось в два раза больше времени. Причем в список попало лишь 40 фамилий. И фамилии белорусского правителя там не было. Хотя впоследствии Евросоюз принял еще два пакета санкций, численность "черного списка" была доведена только до 88 человек и нескольких предприятий, которые практически никак не взаимодействуют с ЕС. Почему так? Причин несколько.
Беларусь и фактор России
Главная причина лежит в сфере геополитики. После событий в Грузии и Украине стало понятно, что Россия имеет волю и ресурсы отстаивать свои интересы на постсоветском (и не только) пространстве. И чрезмерное давление на Беларусь со стороны Запада, и тем более попытки более активного вмешательства в политический процесс, могут привести к жесткой ответной реакции России вплоть до потери Беларусью независимости.
Очень показательным в этом отношении стал облет российской стратегической авиацией границ Беларуси с ЕС и Украиной в сентябре и внезапный четырехкратный рост масштаба учений "Славянское братство", которые прошли 14-25 сентября под Брестом и содержали беспрецедентные элементы: дальняя переброска сил и вооружений, массовое десантирование белорусских и российских подразделений, применение дальних бомбардировщиков. После этого западные соседи Беларуси и ключевые игроки политического Запада окончательно осознали опасность активных мер в пользу белорусского протеста. Некоторые европейские официальные лица даже заявили, что вторая Украина на границах ЕС им не нужна.
Кроме этого, в контексте глобального противостояния по линии Россия-Запад стала гораздо лучше осознаваться такая, казалось бы, простая и очевидная формула, в соответствии с которой изоляция и санкционные меры со стороны Запада по отношению к Минску гарантированно приведут к его сближению с Москвой. А это вряд ли поспособствует демократическим изменениям в Беларуси и усилению в ней влияния Евросоюза.
Внутренние проблемы ЕС и специфика отношений с Беларусью
Еще одной причиной нерешительного поведения Брюсселя стали собственные внутренние проблемы, которые вытесняли вопросы внешней политики и продвижения демократии и прав человека на второй план. В первую очередь речь идет о пандемии коронавируса и связанных с ней рисках и общественной нестабильности в самих европейских государствах. В таких условиях евробюрократия и политический класс предприняли символические шаги в виде заявлений и персональных санкций, но оказались не готовыми к мерам, требующим значительных финансовых и политических вложений.
Сыграл свою роль и опыт периода нормализации отношений 2015-2020 годов. С одной стороны, плотное взаимодействие между Евросоюзом и Беларусью привело к осознанию специфики устройства и ограничений друг друга. Ожидания от сотрудничества были невысоки, поэтому шок от произошедшего в августе 2020 года был не такой сильный, как в 2010-м. С другой стороны, в ходе этого периода улучшения отношений были наработаны персональные контакты на разных уровнях и в разных сферах взаимодействия, что потом после потери официальных каналов коммуникации позволило доносить информацию и аргументы белорусских властей до Брюсселя и других европейских столиц.
Ну и последнее. Беларусь как разграничивающий враждующие стороны буфер и государство, работающее на стабильность региона, было гораздо более полезно для Запада, нежели военный форпост России с военными базами и скоординированной с Кремлем внешней политикой и политикой безопасности.
Нужно также отметить, что, как и Евросоюз, в этот конфликтный период Беларусь также реагировала несколько по-иному. Но это уже другая история.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.
Добро пожаловать в реальность!