Редактор сайта «Наше мнение», политолог Валерия Костюгова в интервью обозревателю "Свободы" Виталию Цыганкову объясняет, почему Лукашенко на встрече с Путиным сам заговорил о «дорожных картах», рассуждает о стратегических целях Москвы и заявляет, что белорусские флагманы промышленности в России никому не нужны.
— Какова была стратегическая цель Лукашенко во время встречи с Путиным в Сочи? Добился ли он ее?
— Главной его целью было и есть оставаться главой Беларуси. А для этого нужно, чтобы, кроме него самого, еще кто-то так считал. Вот Россия так считает, Путин так считает и принимает его как президента Беларуси.
Чтобы это продолжалось, Лукашенко нужно предлагать какие-то темы для переговоров, какие-то политические процессы. Поэтому на встрече в сентябре он предлагал «конституционную реформу». Но сейчас актуальность этой темы для России исчезла, так как белорусские протесты уже перекинулись на Россию, и уже поздно предпринимать какие-то меры, чтобы этих протестов в России не было. А Лукашенко считает, что протесты подавил, и поэтому никакая реальная реформа власти в стране теперь не нужна.
Поэтому Лукашенко вынужден в разговоре с Путиным менять тему и предлагать какие-то другие процессы. Например «углубление интеграции» — тема, которую он прекрасно использовал много лет.
— Именно поэтому Лукашенко в разговоре с Путиным заговорил сам о «дорожных картах», почему-то заявив, что их уже 33 (раньше было 30). Тем самым он подыгрывает Путину, поднимая эту тему.
— Да, это процесс, который позволяет Лукашенко вести диалог с президентом России, что-то обсуждать, предлагать, говорить об экономике, налогах, прочее. Он любит говорить о совместном противостоянии Западу, предлагает укреплять военный союз, что я нахожу очень опасным.
— Нет ли в этой игре определенной опасности для самого Лукашенко, в смысле интеграции? Мол, Кремль послушает, что Лукашенко говорит об интеграции, и, учитывая нынешнее уязвимое положение Лукашенко, скажет себе — «так давайте наконец его дожмем». Сможет что-нибудь Кремль реально сделать?
— Нет. В Кремле как дети: убеждены, что им достаточно Лукашенко что-нибудь сказать, и он побежит выполнять. Словно и не было опыта всех 25 лет. Это так не работает. Россия не готова подкреплять свои желания и требования какими-то реальными инструментами, кроме привычных — то есть кроме диалога с самим Лукашенко.
— С этой точки зрения, в августе-сентябре Россия явно поддержала Лукашенко. Но многие аналитики говорят, что это было только ситуативно, а на самом деле Кремль давно хочет сменить Лукашенко. Каково же стратегическое отношение России к этой личности и перспективе его замены?
— Стратегическая задача России очевидна — сохранять влияние на Беларусь и чтобы Беларусь при любом ее руководстве придерживалась стратегических интересов России. Поэтому Москва хотела бы, чтобы белорусская политическая и экономическая система больше напоминала российскую, то есть имела бы больше «точек входа», как сказал когда-то Артем Шрайбман. Чтобы в Беларуси имели значение деньги, чтобы были партии, иными словами — более широкий круг собеседников, а не только Лукашенко. Чтобы были какие-то органы и структуры, с которыми бы имело смысл договариваться, — потому что сейчас Лукашенко в любой момент может обнулить любой договор.
Точно так же, нет никакого смысла сейчас покупать какие-то белорусские предприятия, потому что в любой момент государство может их забрать.
— Но сама власть, да и ее оппоненты, нередко пугают людей тем, что вот Россия хочет забрать, приватизировать наши предприятия, наше национальное богатство. Вы считаете это иллюзией?
— Не знаю, всегда может найтись какой-нибудь идиот. Идиот в бизнесе — это не такая уж и редкость. Человек, который почему-то подумает, что он окажется не таким, как другие, а более успешным. Как только эти предприятия начнут что-то зарабатывать, Лукашенко их заберет.
— На сентябрьской встрече с Путиным Лукашенко, как было принято считать, дал довольно конкретные обещания о транзите власти уже в 2021 году, о том, что сам он отойдет от власти. Но дальнейшие события показали, что он вовсе не собирается выполнять эти обещания. Как к этому может относиться Путин, должно ли его это беспокоить?
— Как я уже говорила, актуальность конституционной реформы сейчас уже не настолько важна, срочность этого процесса уже отпала, поскольку протесты уже и в России. Поэтому спешить здесь Лукашенко уже нет никакого резона. Кремль, конечно, будет настаивать на конституционной реформе, но если он будет это делать теми же наивными методами, как до сих пор, то никакого успеха здесь не будет.
— Лукашенко, особенно последние месяцы, любил говорить «мы в одной лодке», имея в виду себя и Путина. Сыграли ли эти слова свою роль? Стал ли Путин с Лукашенко «спина к спине»?
— Россия сейчас вся так же углубилась в антизападную риторику, протесты вследствие политики властей также трактуются как внешняя агрессия. Поэтому сближение на почве антизападного пафоса очевидно.
— Даст ли Москва еще денег?
— Конечно, даст. Мы же должны России гораздо больше, чем она дает в последнее время. Поэтому она будет давать хотя бы для того, чтобы Беларусь могла реструктуризировать свои долги перед Россией.
Следует отметить, что хотя бы в этом вопросе — финансовом — россияне совершенствуются и перенимают опыт китайских товарищей. Стараются не оказывать прямой финансовой поддержки, а давать связанные кредиты. Как с АЭС. Дали кредит — Беларусь построила АЭС и теперь сама должна думать, куда девать ту энергию, которую Россия не собирается покупать.
На встрече Путина с Лукашенко было сказано, что, несмотря на ввод АЭС, Беларусь будет покупать по-прежнему более 20 миллиардов кубометров российского газа в год. Но ведь АЭС строилась якобы для того, чтобы покупать меньше российского газа. И чтобы сохранить Беларусь как главного покупателя, Россия готова выдать кредит на строительство «Гродно Азот 2», чтобы белорусы продолжали покупать российский газ и при этом продолжали платить проценты по кредитам.
— В политической сфере, как вы отметили, Россия остается привержена старым схемам, диалогу только с самим Лукашенко. Почему они не рассматривают возможность диалога с его оппонентами, которые на сегодня представляют большинство белорусского общества? Почему они этого не делают? Это такая закостенелость мышления, или же просто ли не видят в этом необходимости?
— Это наивность, вера в величие Кремля. Вера в то, что Путин, который важен для самих россиян, так же важен и для Лукашенко, что если Путин сказал, «нахмурив брови», то кто-то побежит и будет сразу выполнять. Кремль переоценивает свои возможности в Беларуси, в информационном пространстве.
Если бы Москва работала и с оппонентами, и с номенклатурой, правящим классом Беларуси, — то, конечно, это было бы гораздо эффективнее.
Перевод с бел. — EX-PRESS.BY
Добро пожаловать в реальность!