22 февраля в Сочи встретились Владимир Путин и Александр Лукашенко. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников уверен: и в этот раз не случилось ничего такого, из-за чего белорусскому народу следовало бы радоваться или хотя бы переживать.
Встреча проходила на высоком уровне, то есть в горах, в Красной Поляне. Холодно-то не было: господин Путин вышел встретить гостя на свежий воздух в сером пиджаке, да и тот был в странной короткой куртке — в чем-то среднем между плотной рубашкой навыпуск и бомбером (видимо, чтобы не переодеваться лишний раз для лыж).
От встреч Владимира Путина и Александра Лукашенко всегда чего-то ждут — а зря. Ведь сами-то они давно, например, уже ничего не ждут.
Но просто рады — а что еще остается? Так и в этот раз:
— Очень рад,— предупредил российский президент,— нашей новой личной встрече. Это в современных условиях уже большая редкость и значительная ценность!
Он на всякий случай предупредил господина Лукашенко, чтобы ясно было с самого начала, кто тут есть кто:
— Мы самый крупный инвестор — свыше $4 млрд проинвестировано российскими партнерами в белорусскую экономику.
Связи оказались, как всегда, крепнущими, а «молодые люди в Белоруссии выбирают российские вузы», «чтобы получить путевку в жизнь».
Справедливости ради, польские вузы они выбирают в последнее время все чаще примерно по этой же причине.
Владимир Путин сразу сказал коллеге, что придется покататься на лыжах — так уж у них заведено в Сочи зимой.
Александр Лукашенко согласился, конечно, но очевидно, что смог бы обойтись и без этого: через четверть часа можно было увидеть, как он, поднявшись на снегоходе наверх и отстав от Владимира Путина, засиделся потом на подъемнике (когда Владимир Путин уже встал), а потом рванул на лыжах куда-то направо, инстинктивно в сторону раздевалки, а не горки, но спохватился и вернулся, отталкиваясь явно коротковатыми для него палками, а потом остановился, чтобы понаблюдать, как российский президент исчезнет на спуске…
Что-то, кажется, не о том думал Александр Лукашенко… То есть не о Владимире Путине.
А пока он рассказывал президенту России, отдавая должное себе и ему:
— Наше даже внешнее, и одежда, и прочее, говорит о том, что это серьезные переговоры в обычной одежде…
Одежда для него точно не была обычной, тем более что он сам на нее, так сказать, постоянно оборачивался. А на то, что переговоры серьезные, не указывало вообще ничто.
— Это говорит о том, что мы просто близкие люди,— продолжал делать голословные заявления Лукашенко.
Вообще, он не рассуждал как человек, который собирается вообще куда-нибудь и когда-нибудь уходить со своего поста. Планов он демонстрировал громадье:
— Мы аж 33, по-моему, направления обозначили — помните эти «дорожные карты», которые мы выработали?..
Александр Лукашенко испытывал удовольствие от этих воспоминаний — конечно, он же получал под них очередные кредиты…
— В связи с нашей договоренностью когда-то в Сочи, когда встречались первый раз, мы договорились о том, что мы их модернизируем, подновим, правительства наши займутся этим. Действительно, правительства очень многое сделали — и России, и Белоруссии. Они обновили формат, и мне сегодня посол Семашко докладывал, что там, может быть, осталось из 33 6–7 «дорожных карт» — они сейчас уже, наверное, по-новому называются, ребрендинг провели, над которыми наши правительства работают… Все остальные в принципе готовы к подписанию, поэтому план действий есть...
То есть пока ни одна «дорожная карта» не заработала.
— Я, конечно, очень благодарен вам за ту поддержку, которую вы оказываете экономике Белоруссии,— признался Александр Лукашенко.— Должен вас проинформировать, что это не зря, деньги не выброшены на ветер: примерно из $70 млрд ВВП Белоруссии мы, как вы сказали, минимум наполовину в торговом обороте завязаны на Россию!
То есть, он имел в виду, деньги, которые Россия дает Белоруссии, на Россию же и тратятся. Не все, конечно, но половина наверняка.
Это, видимо, должно было успокоить Владимира Путина, хотя ведь ясно, что это уже белорусские деньги.
— Поэтому, Владимир Владимирович, спасибо,— крестьянская хитрость Александра Лукашенко не знала границ.— Знайте, что мы не выбросили деньги на ветер (по крайней мере ту половину, которая тратится на Россию; а почему Россия, кстати, сама на себя не может тогда потратить эти деньги? — А. К.): мы вкладываем в конечное производство, закупая в России огромное количество сырья и комплектующих, и этот объем нарастает, все время нарастает!
Александр Лукашенко даже помогал себе руками, показывая, как он нарастает и нарастает, словно не был уверен, что ему поверят и без этого.
— Если мы реализуем задуманные проекты, которые мы на пять лет утвердили,— продолжал он,— то импорт из Российской Федерации значительно увеличится. И несмотря на то что мы атомную станцию введем в строй, это примерно минус 5 млрд (куб. м.— “Ъ”) закупок природного газа, мы планируем построить второй Гродненский азотный комбинат, а это природный газ, поэтому мы все равно будем потреблять природный газ во все возрастающих объемах.
Нет, ничто не указывало в этих постоянных местоимениях «мы», что Александр Лукашенко сам куда-то собрался. Пока они собирались ввести в действие Гродненский азотный комбинат.
— Плюс миллиард,— кивнул российский президент.
— Даже больше, немножко больше,— поправил его Александр Лукашенко.— Проект стоимостью 1,2–1,3 млрд (евро, надо полагать.— А. К.), новый комбинат! Опыт у нас есть: у нас же такой работает там, поэтому мы хотим увеличить объем азотных удобрений. Если будет ваше поручение проработать этот вопрос, мы с «Газпромом» готовы этот проект реализовать.
Да будет, будет.
Андрей Колесников, "Коммерсант"
Добро пожаловать в реальность!