Андрей Колесников, который уже несколько недель в Минске лично наблюдает за акциями протеста, о событиях последний дней.
В субботу, как уже писала «Салiдарнасць», российский журналист находился буквально в нескольких метрах от жесткого хапуна еще на старте женского марша на площади Свободы. Видел воскресную акцию героев и задержания женщин на площади Независимости в понедельник вечером.
Во вторник, после переговоров Лукашенко и Путина, в Коммерсанте вышел большой материал специального корреспондента в Минске на все эти темы. Предлагаем избранное.
«Этой встрече придавалось преувеличенное значение (которого она, возможно, и не заслуживала). И особенно в Беларуси. Господин Лукашенко анонсировал, например, что поставит «жирную точку». Трудно сказать, что он имел в виду (об этом всегда можно только догадываться), но похоже, он намекал, что после этой встречи разговор о любых протестах в Беларуси против него лично будет выглядеть странным или даже абсурдным.
К тому же оппозиция днем раньше, в воскресенье, провела масштабный «Марш героев» (в нем участвовало не меньше, а по всем признакам больше людей, чем в прошлые или позапрошлые выходные), результатом которого стали беспрецедентные задержания участников митинга и их прорыв к дачникам в коттеджный поселок Дрозды, которые, конечно, смолкли перед таким натиском, как и сами дачники. И даже милиция и ОМОН на некоторое время, кажется, потеряли дар речи.
То есть встрече в Сочи была обеспечена сильнейшая прелюдия, которую невозможно было не учитывать, а тем более игнорировать».
«Господин Путин, по всей видимости, придает новой конституции Беларуси немаленькое значение (не такое, конечно, какое он придавал новой Конституции России), причем в своем розыгрыше этой колоды.
Он не доверяет, просто не может доверять Александру Лукашенко. В конце концов, ведь именно господин Лукашенко — тот человек, с которым Владимир Путин на посту президента России встречался чаще, чем с любым другим президентом, и беседовал дольше, чем с любым другим (причем всякий раз, а не по совокупности, и разве я могу забыть это мучительное и такое бессмысленное ожидание в Бочаровом Ручье…По семь, девять часов, возле прудика с лягушками, которые давно устали, истощились квакать…),— и ни разу ни до чего толком не договорился, если не считать, конечно, предоставления очередного кредита на условиях прежде всего господина Лукашенко, потому что ведь дать гораздо уже проще, чем объяснить, почему не дашь, и Беларусь-то что будет делать в конце концов без этого кредита?.. Да ужас-то именно в том, что ничего, вообще ничего…
И вот не доверяющий ни секунды Александру Лукашенко Владимир Путин хочет поставить его в такие условия, когда не принять новую конституцию, за которой последуют досрочные президентские выборы, будет невозможно.
Конечно, господин Путин не считает, что надо идти на поводу у белорусской оппозиции: такой пример, как известно, заразителен, да и просто не надо. Но через год, в конце концов через два…
Да, это еще пара по сути безвозвратных кредитов, но ведь есть еще и страх за экономику, с которой непонятно что будет, если оппозиция вдруг победит.
На это можно возразить, что ничего не будет, хотя бы потому, что в оппозиции люди уж не глупее Александра Лукашенко, но разве кто-нибудь поверит этому в Кремле?
Так что не сейчас, да, не сразу, но надо сделать… И проследить, проконтролировать, вынудить (потому что с недоговороспособным человеком странно вроде пытаться договориться в очередной раз)… И какие там есть еще слова?..
Но проблема в том, что гарантий никаких. Можно пытаться сколько угодно раз обложить этого человека его собственными словами (в хорошем скорее смысле), и может быть сколько угодно сказано, что досрочным выборам быть, а только в случае с Александром Лукашенко это все равно ни секунды не значит, что они и правда будут.
Плюс ситуации — хотя бы в том, что господин Путин слишком хорошо понимает, с кем имеет дело (впрочем, с другой стороны, он уже давно это слишком хорошо понимает)».
«Да, президент России подтвердил насчет кредита, упомянув мельком, что договорился об этом все-таки не господин Мишустин, а «мы». То есть свою роль в развитии российско-белорусской кооперации, граничащей со слиянием (но не поглощением ведь все-таки?) он преуменьшать не собирался.
Президент России высказался и о совместных учениях, при этом можно сказать, что объяснился насчет них с западными коллегами, а можно сказать, что и оправдался:
— Сегодня, кстати говоря, начинаются запланированные еще в прошлом году военные учения, которые должны продлиться несколько дней. Но это, собственно говоря, в известной степени для военных людей рутинное дело, оно связано с подготовкой войск. Повторю еще раз, чтобы не было никаких спекуляций: это мероприятие, которое было запланировано и даже анонсировано еще в прошлом году. После выполнения программы совместных учений российские подразделения вернутся к своим местам постоянной дислокации.
Просто эти учения сами по себе выглядят так впечатляюще, даже пока еще на уровне анонса, что по всем признакам не требуют никаких разъяснений или дополнений: пусть те, кому надо, принимают их такими, какие они есть и будут (и были).
Напоследок во вступительном слове президент России подтвердил то, о чем говорил и раньше: что Россия готова поделиться с Беларусью последним, а точнее первым — то есть вакциной против коронавируса.
— Спасибо, Владимир Владимирович…— сказал Александр Григорьевич, повернувшись к президенту России всем своим корпусом, а может быть, и торсом.
Сразу стали говорить, что сел не так, что поза эта выглядела просительной и чуть ли не унизительной… Рискну сказать, что это совсем не так. Господин Лукашенко сидел, можно сказать, культурно по отношению к собеседнику (вот Владимир Путин действительно не так сел, то есть Александр Лукашенко мог наблюдать лишь его профиль). К тому же президент Беларуси намерен был, по всей видимости, долго благодарить коллегу, а это требовало именно такой посадки.
В общем, все в Александре Лукашенко было гармонично в эту минуту, как всегда».
«Они еще долго разговаривали, обедали… Никто никуда не спешил. Между ними давно не заведено спешить. Все равно быстро не получается. И никак не получается. В том числе и поэтому смысла спешить — никакого.
В Минске тоже начинало темнеть. Я вышел на улицу прогуляться, как предлагал Александр Лукашенко, по центру города или по крайней мере по его части. На площади Независимости было тихо. Только у костела сидели несколько девушек и пожилых женщин. Проблема была в том, что лица девушек были разрисованы в красно-белые флаги.
И через несколько секунд я понял, что на самом деле именно это есть красная линия Александра Лукашенко. Если быть совсем уж точным — красно-белая.
Люди в балаклавах без опознавательных знаков быстро вышли из своего микроавтобуса и начали заталкивать туда девушек.
— Ну зачем вы так?! — кричали им девушки.— Это наш город!
Пожилые женщины тоже стали кричать:
— А пьяницы по району ходят? Их не берете?! Только девчонок?! Вам что, премию за это платят?!
Вот это больше всего разозлило людей в балаклавах. Пожилую женщину тоже отправили в «бусик». И еще одну.
На площади осталась только Нина Багинская. Символ сопротивления (ну просто нарочно не придумаешь), она шла по площади с бело-красным флагом и повторяла:
— Я иду молиться! Я иду молиться!
Да, было за кого.
Но было и против кого».
Добро пожаловать в реальность!