Реабилитация политзаключенных: возможны варианты

Недавно президент Лукашенко помиловал еще 11 граждан, осужденных за участие в демонстрации 19 декабря 2010 г. Однако кроме освобождения политических заключенных, Европейский Союз настаивает и на их политической реабилитации. Что может сделать белорусский президент для политической реабилитации помилованных граждан?

Действительно, термин «реабилитация» снова входит в белорусский политический вокабуляр. Происходит это в связи с тем, что в результате освобождения политзаключенных в соответствии с процедурой помилования в стране появилась группа граждан, особо ограниченных в правах на основании своей политической деятельности. 

Это, во-первых, осужденные к уголовному наказанию, как находящиеся в местах лишения или ограничения свободы, так и осужденные к видам и формам наказания, не связанным с ограничением либо лишением свободы (условные сроки, отсрочки исполнения наказания, штрафы – в рамках заданного вопроса разница между правовыми статусами этих видов уголовного воздействия несущественна). Во-вторых, это ранее осужденные лица, освобожденные согласно нескольким указам президента о помиловании. 

Для того, что бы обозначить необходимость восстановления в правах тех граждан,  которые подпадают под предусмотренные уголовным законодательством ограничения в правах, стал использоваться термин «реабилитация». Однако его использование следует признать не самым удачным вариантом, поскольку он в данной ситуации не имеет оговоренного четкого значения. Этот термин кажется двусмысленным даже в сравнении с условием «освобождения политзаключенных», хотя и о нем ведется спор о возможности понимать как освобождение замену лишения свободы на различные формы ограничения свободы.

Особо следует отметить, что европейские политики и дипломаты преимущественно говорят о «политической реабилитации», что создает впечатление о снятии политической, но не юридической ответственности с освобождаемых политиков. Похоже, что европейское понимание такой реабилитации исчерпывается возможностью для оппозиционных политиков продолжить эффективную политическую деятельность, в том числе путем участия в выборах. В то же время, из контекста резолюций и заявлений белорусской оппозиции усматривается, что для нее реабилитация является скорее юридической категорией. Представители оппозиции говорят не о «политической», но о «полной» либо «безусловной» реабилитации.

Подобная неоднозначная трактовка широко тиражируемого теперь понятия, важного для коммуникации Минска, европейских столиц и белорусской оппозиции, может в дальнейшем стать препятствием для консенсуса в оценке шагов белорусского режима для нормализации обстановки в стране. Следует напомнить, что при освобождении бывшего кандидата в президенты Козулина на предыдущем витке конфликтно-переговорного цикла в отношениях с Западом вопрос о возможности для этого политика выдвигать свою кандидатуру на выборах после освобождения был так же неясен и потребовал дополнительных консультаций именно в связи с двусмысленностью выдвинутых Западом первоначальных условий.

Теоретически, в сегодняшней ситуации вокруг политзаключенных возможно два правовых пути юридической реабилитации, а так же особый способ ее фактического осуществления без реабилитации de jure.

Во-первых, это пересмотр дел в обычном порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством (в результате подачи надзорной жалобы либо пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам). Это наиболее выгодный путь реабилитации, поскольку он прямо предусмотрен процессуальным законодательством и может привести к признанию ранее осужденных невиновными с полным восстановлением нарушенных прав осужденных, причем у них возникает право требовать компенсации за необоснованное содержание под стражей.

Особо следует отметить, что для такого пересмотра основанием может быть заведомая ложность показаний потерпевшего, свидетеля, заключения эксперта, подложность вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий и иных документов или заведомая неправильность перевода, повлекшие постановление незаконного приговора, а так же установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные действия должностных лиц органа уголовного преследования, повлекшие постановление незаконного приговора, либо установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные действия судей, совершенные ими при рассмотрении данного дела. 

Очевидно, такой вариант наиболее соответствует пожеланиям представителей оппозиции, убежденных в полной невиновности заключенных политиков и иных фигурантов дела 19 декабря, ставших жертвой провокации и демонстративной политической расправы.

Помимо установленной уголовно-процессуальным законодательством процедуры, возможно и создание специальной процедуры реабилитации, осуществляемой ad hoc. Так было с заключенными советского режима, в что числе с жертвами сталинских репрессий (существенно, что в 50-е годы прошлого столетия эта реабилитация происходила не на основании радикального разрыва советского режима со своим прошлым).

В этом случае больше возможностей оставить без реакции и без санкции действия неустановленных лиц, спланировавших и осуществивших вечером 19 декабря 2010 года провокацию и акцию разгона мирной демонстрации с последующим политиков и иных лиц, чья виновность вызывает обоснованные и серьезные сомнения.

Для Беларуси такая реабилитация ad hoc не является принципиальным новшеством: в  соответствии с законодательством  Республики  Беларусь в 1990-1992 годах было реабилитировано более 37 тысяч граждан, незаконно репрессированных по политическим мотивам в судебном и административном порядке. Местными Советами народных  депутатов было разрешено более 10 тысяч заявлений реабилитированных граждан о  восстановлении их прав.

С другой стороны, процедура «помилования» также может предусматривать полное восстановление прав в виде снятия судимости с помилованного лица. В соответствии с белорусским законодательством, на основании акта президентского помилования лицо, осужденное за преступление, может быть полностью или частично освобождено от наказания как основного, так и дополнительного, либо освобождено от наказания условно, либо такому лицу неотбытая часть наказания может быть заменена более мягким наказанием, либо ему может быть снята судимость.

Снятие судимости аннулирует правовые последствия уголовной ответственности и гражданин считается не привлекавшимся к уголовной ответственности. И хотя этот вариант в полной мере нельзя назвать реабилитацией (в частности, у помилованного не возникает права требования компенсации) и он очевидно вызовет критику белорусских правозащитников и представителей оппозиции, он представляется наиболее удобным для властей способом выполнить это требование внешних акторов, не ставя перед этим вопрос об оправдании политических заключенных (в том числе и в части «политической реабилитации»). Включение в помилование снятия судимости может быть технически осуществлено путем простого внесения изменений в указы о помиловании, хотя пока они остаются и неопубликованными.

Не договорившись о содержании условий и формы «реабилитации политзаключенных», субъекты, выдвигающие этот критерий, размывают его значение и по существу дают возможность белорусскому режиму лавировать и избирать наиболее выгодные для себя формы принятия этого условия.

Юрий Чаусов.