В Беларуси количество учителей в учреждениях среднего образования снизилось на 1000 за год, а за последние четыре года – на 9100 человек. Всё даже не из-за небольших зарплат, а из-за плохого отношения, рассказывают «Белсату» люди, которые работали в беларусских школах.
Белстат рассказал, что в начале учебного года 2024/25 в Беларуси было 102,3 тысяч учителей, включая тех, кто совмещает преподавание с основной работой или работой в другом учреждении образования. В 2023/24 году учителей было 103,3 тысяч, а в 2020/2021 учебном году – 111,4 тысяч человек. Получается, за четыре года среднее образование потеряло 8,1% учителей.
Причем количество учеников за последние четыре года увеличилось на 70 тысяч и составило 1,1 млн по состоянию на начало учебного года 2024/25.
Не работа, а волонтерство
Антон Дерученко работал в школе с 2020 года по конец 2022 года, пока не был вынужден уехать из-за политических репрессий. Некоторые другие учителя могли уехать из Беларуси по тем же причинам, что и он, но есть и много других причин, по которым количество учителей сокращается.
«Работать в сегодняшних условиях – это скорее волонтерство. Учителей загружают делами, которые не касаются их работы. Мне как учителю истории, помимо занятий, классных часов, классного руководства, нужно было обходить свой микрорайон – по местам, где новые дети живут.
«Также ремонт в кабинете – делай как хочешь. Если у тебя класса нет, то ты вообще все это за свои деньги делаешь. Каждый раз нужно искать какие-то новые методические материалы, потому что всегда [руководство] просто выносит голову», – говорит Антон Дерученко.
Он рассказывает, что остается очень неприятная практика написания план-конспектов с каждого занятия.
«Есть такие фанатики-руководители, которые требуют от руки это писать. В день у учителя может быть по 5-6 уроков в разных классах. По каждому уроку нужно писать план-конспект от "Здравствуйте, дети" до "Урок заканчивается". За это никто не доплачивает, платят только за уроки. Знаю, что сегодня руководители в школах говорят: "Не нравится – увольняйтесь". Увольняются», – продолжает наш собеседник.
В милицию вместо школы
Новых кадров тоже не много, несмотря на небольшие проходные баллы в университетах на педагогические специальности.
«Если человек заканчивает пед, как у меня было, это не всегда означает, что он пойдет в школу работать учителем. Это и колледжи, и лицеи, университеты. Преподавателей не хватает. Думаю, люди идут тоже в силовые структуры, так как побуждали очень идти работать в милицию, когда мы учились», – говорит Дерученко.
Учителям английского языка и математики вообще нечего делать в школе, ведь на репетиторстве они зарабатывают за неделю столько же, сколько за месяц в школе, подчеркивает бывший учитель.
Плюсы в работе учителя все же есть. Но их видит только тот, кто действительно хочет быть учителем – система образования их не дает, отмечает собеседник.
«Действительно, сейчас низкие баллы в педе и поступить может кто захочет, но не каждый может стать настоящим учителем. Таких мало. Те, кто попадают случайно, быстро и уходят. Это всегда было. Мне очень нравилось работать с детьми. Это интересно, всегда новые задачи и вызовы. То есть если человеку нравится работать с людьми, то для него плюсов всегда будет больше», – говорит Антон Дерученко.
Наш собеседник добавляет, что и дальше работал бы в школе, если бы не политическое преследование.
20 лет только негативные события
Учителей все меньше еще и потому, что на протяжении последних 20 лет в беларусском обществе создается отрицательный образ учителей, уверена Оксана Окуневич – директор беларусскоязычной беларусско-грузинской школы, основательница и руководитель беларусского культурного пространства «Аксяродак» в Батуми.
«Была большая волна скрытого негатива в сторону учителей, что это они (вместе с IT-шниками и многодетными) виноваты во всех бедах беларусов. Это хорошо отслеживалось по материалам и комментариям на “Онлайнере”, например. Плюс то, что избирательные участки чаще всего находятся в школах, добавило, что “учителя все виноваты в фальсификациях”, несмотря на то, что часто кроме руководства школы в избирательной комиссии нет никого из школы. Забывают и о тех школах, где вывешивали настоящие протоколы в 2020 году», – говорит она.
Введение ЦТ усугубило ситуацию с подготовкой кадров, считает Окуневич.
«Когда я поступала в 2001 году на физический факультет БГПУ имени Максима Танка, проходные баллы были 9,5 из 10, а на конец обучения, когда ввели ЦТ с ограниченным количеством выбора предметов, на педагогические специальности шли только по “остаточному принципу", когда не проходили в технические университеты и на технические специальности», – говорит она.
Оксана Окуневич на своем опыте проследила деградацию системы образования. В начале это было время больших свобод и экспериментов, а молодые специалисты были хорошо образованы. Это она увидела еще во время работы в школе в студенчестве.
«Когда я пришла работать в школу по распределению, у меня был шок от того, насколько все изменилось за 5 лет, насколько учителя стали зависимы финансово от руководства.
Ведь премии, которые составляют большую часть зарплаты, распределяет лично директор. Начались требования посещения мероприятий вместо уроков, мытья окон в нарушение правил безопасности. Свобода исчезла из системы. А в 2008 году отменили закон об образовании, приняли Кодекс, потому что слишком много свобод, и началась совсем другая история. Тогда много кто ушел», – говорит Оксана Окуневич.
Наша собеседница ушла в университет, затем вернулась, но только в частную школу, и занялась собственным проектом.
«Осталось научиться уважению и свободе»
Сейчас для развития общества нужно срочно исправлять ситуацию, когда работает поговорка «Нет дороги, иди в педагоги», подчеркивает она. Учителя должны уважать, как это работает, например, в Грузии.
«Иногда беларусские дети приносят хаос с перемены в учебный класс, ожидая, что их поставят на место. А грузинские учителя этого не делают, они не умеют. В их культуре недопустимо пренебрежительно, без уважения относиться к мастцавлэбэли (“учитель” на грузинском). Кстати, ученики так и обращаются – "мастцавлэбэли" или "мас Оксана"».
В Беларуси у старых людей было такое же отношение. Мой дедушка Адам Карпович Ломский 1933 года рождения много разговаривал со мной о будущем, профессии и говорил, что лучший выбор – это учитель, самый уважаемый в деревне человек», – говорит Оксана Окуневич.
Когда она посещала Финляндию, то также заметила, что отношение и тон пограничников значительно изменился в позитивную сторону, когда они узнали, что Оксана учительница.
«Я давно изучаю системы образования разных стран, была на стажировках, знаю про Финляндию, Эстонию, Швецию, Израиль, Италию, Польшу и США. В каждой стране свои подходы, но самое важное, чего не хватает современной беларусской системе образования – это свободы и автономности. В Италии, например, учитель сам выбирает образовательный путь. Есть программа, которую нужно усвоить, а каким образом – абсолютно не важно», – рассказывает Оксана.
Когда в 2018 году предприятие «А-100 Девелопмент» планировало открыть первую школу, они пригласили финского эксперта для консультаций. От него Оксана узнала, что в Финляндии в 1970-х годах были такие же проблемы как в Беларуси, пока общество не решило меняться. По итогам реформ работать стали по принципу доверия директоров школ к учителям.
«Никто не стоит ни над кем над душой и не перепроверяет каждый шаг. И эта свобода, уважение и доверие передаются ученикам и управляют обществом. Наша беларусская система образования умеет хорошо передавать академические знания, осталось научиться уважению и свободе», – резюмирует Оксана Окуневич.
Добро пожаловать в реальность!