54-летний белорусский бизнесмен Александр Зингман провел 12 мартовских дней в следственном изоляторе Демократической Республики Конго (ДРК). За это время вокруг его персоны было много пересудов. И это немудрено. Сведений о бизнесмене было минимум. Но те, что попадались, интриговали все больше и больше: гражданин Беларуси и США, почетный консул Зимбабве в Беларуси, «торговец оружием», «друг Шеймана», хозяин огромных участков под Минском. В интервью TUT.BY глава арабской компании Aftrade DMCC Александр Зингман рассказал об эмиграции в Америку, бизнесе в Африке, отношениях с управляющим делами президента Виктором Шейманом и задержании в ДРК.
Фото: личный архив
«Родители эмигрировали в США, я там получил второй диплом»
— О вас мало информации. Хотел бы услышать из первых уст, где вы родились, что окончили, как пришли в бизнес.
— Я родился в Минске в 1966 году, здесь отучился в школе. Потом меня призвали в советскую армию. Отслужил в Прикарпатском военном округе, а не остался по блату в БССР, как тогда многие практиковали. В общем, отдал все долги родине. Потом окончил Белорусский политехнический институт по специальности «роботы и робототехнические системы». К тому моменту отец ушел на пенсию и решил воссоединиться со своим братом, который уже много лет с семьей жил в США. Так я, молодой неженатый человек, с родителями оказался в Америке, где уже по телевизору наблюдал за распадом Советского союза. Забегая вперед, скажу, что получил американский паспорт, который сейчас многих так взбудоражил, на вполне законных основаниях, пройдя все этапы натурализации. Так делали многие, кто эмигрировал из СССР.
— Чем вы занимались в США?
— На первых порах было тяжело, поскольку почти не знал английский язык, не понимал, где смогу быть востребованным в Америке. Но как-то жить надо было, поэтому, как многие, занимался разными работами, например, нарезал трубы в сельхозмагазинах. Параллельно стал думать об американском образовании. В итоге окончил Чикагский университет по специальности «бизнес-менеджмент». Можно сказать, стал образованным бизнесменом без бизнеса. Хотя белорусская пресса недавно написала, что я и сейчас бизнесмен без бизнеса. (Улыбается.)
— Наверное, такое складывалось впечатление, поскольку было мало информации о вас, вы не горели желанием что-то комментировать.
— Возможно, мое упущение, что не комментировал какие-то публикации. Но я непубличный человек, поэтому к какому-то пиару не стремился. Честно говоря, я сейчас согласился на это интервью из-за уважения к основателю TUT.BY Юрию Зиссеру, с которым был хорошо знаком. Это был очень правильный, справедливый человек. Плюс регулярно читаю ваш ресурс, поскольку считаю его довольно объективным СМИ в Беларуси. Мне было больно читать, что недостоверная информация обо мне появлялась на ваших страницах. Поэтому, повторюсь, из-за уважения к Юрию и вашему ресурсу я принял решение дать первое большое интервью.
— Спасибо. Но давайте продолжим про ваш американский опыт.
— Имея на руках два диплома, я думал, где дальше искать себе применение. В итоге бизнес-направление перевесило. Я стал маркетинг-директором одной корпорации, которая занималась продажами продуктов питания. Это был мой первый бизнес-опыт. Но мне хотелось большего.
В какой-то момент я познакомился с серьезными людьми из России, которые занимались деревообработкой, пиломатериалами в Хабаровском крае. Они пригласили меня в свой бизнес. Я стал отвечать за маркетинг. В общей сложности там проработал около 6 лет. В начале «нулевых» в российской лесной промышленности стали меняться правила игры, были сложности с получением квот и так далее. Плюс к этому в Хабаровске произошла серия заказных убийств. Оставаться там было небезопасно. Поэтому передо мной стал выбор, куда возвращаться — в Беларусь или США. Перевесил первый вариант. Потому что к тому моменту родители, которые многое значили для меня, уже умерли в Америке.
«Никто не будет поставлять технику в Африку без предоплаты»
— Что вы намеревались делать в Беларуси?
— В Минске я первый раз женился, появились дети. При этом, имея за плечами американский и российский опыт, хотелось делать большие проекты. Однажды друзья пригласили съездить на бизнес-форум в Западную Африку. Я откликнулся на это предложение, по большому счету, как турист. Было интересно посмотреть, что там да как. Ну какой в Африке может быть бизнес, полагал я. Но по итогу этот континент каким-то образом тронул мою душу. Как говорится, Африку можно покинуть, но Африка тебя не покинет никогда.
В итоге в течение последующих двух лет я стал плотно изучать этот континент. Посетил примерно 15 стран, провел много встреч. Я это мог себе позволить, поскольку после бизнеса в России денег хватало.
Все это время я пытался понять, как можно связать Беларусь и Африку. И в один момент пришла идея, что этим связующим звеном может стать сельское хозяйство. К этому меня, можно сказать, подтолкнул польский бизнесмен Витольд Карчевски, с которым у меня были хорошие отношения. Дело в том, что его фирма «Контрактус» преуспела в области сельского хозяйства в Беларуси. Они были официальными дилерами техники John Deere, Kverneland в Беларуси, принимали участие в модернизации белорусских мясокомбинатов и так далее. Я видел, что у него это получается, поэтому подумал, почему у меня не получится продвигать белорусскую технику в Африке.
— Бытует мнение, что тракторы туда легко поставить, но сложно получить за них деньги. Вас это не смущало?
— На первых порах задумка сложно продвигалась. Надо понимать, что в странах Африки хорошо развиты две основные отрасли — добыча полезных ископаемых и сельское хозяйство. Это довольно конкурентные рынки. Там не стоит очередь за белорусской горнодобывающей и сельскохозяйственной техникой. Как правило, наши встречи заканчивались двумя исходами: у африканцев были деньги, но не было интереса к белорусской технике, либо же был интерес, но не было денег. Поэтому я стал искать возможности, кто сможет профинансировать эти сделки.
— Раньше были разговоры, что Беларуси разрешили добывать полезные ископаемые в Африке и таким образом якобы будет идти расчет за поставленную технику.
— Действительно, во время встреч на высоком уровне такие инициативы обсуждались. Были подписаны меморандумы о намерениях. Но Александр Зингман и компания Aftrade не имеют к этому отношения.
— То есть это просто чьи-то мечты?
— На мой взгляд, эта схема имеет право на существование, но она еще далека до воплощения. Надо понимать, что в Африке ничего просто так не валяется. Для такого проекта надо получить месторождение, лицензию, заплатить налоги, потратить деньги на геологоразведку, приобретение техники и так далее. В Африке достаточно компаний, которые занимаются добычей и сами решают, самосвал БЕЛАЗ или не БЕЛАЗ им надо приобрести для этих нужд.
— Так как вы решили вопрос с финансированием?
— Я пошел по другому пути. Мне нужен был африканский банк, который бы согласился финансировать поставку белорусской техники для африканских стран. Потому что ни один белорусский банк не соглашался выделять на эти цели средства, так как видел большие риски.
Я провел переговоры с руководством Банка развития и торговли Африки (TDB), акционерами которого являются более 20 государств континента. Они сначала не понимали, с чего это вдруг должны финансировать поставки белорусских тракторов. Но в результате выработали модель, которая всех устроила. Белорусский Банк развития стал владельцем 1,59% акций TDB и открыл этому панафриканскому банку кредитную линию в размере 70 миллионов долларов. Кроме того, удалось подписать соглашение с Африканским экспортно-импортным банком.
Таким образом была закреплена инфраструктура экспортного финансирования поставок продукции белорусских предприятий на рынки Африки.
Наряду с этим проводилась работа, которая большинству может быть незаметна, но она отнимает много времени, денег и здоровья. Надо понимать, что никто из Африки в Беларусь за свой счет не поедет. Чтобы показать африканским делегациям белорусскую технику, им надо было оплатить авиабилеты, поселить в гостиницах, накормить, устроить культурную программу.
После того как пошли сделки, головной боли стало еще больше, потому что надо было организовать сервисное обслуживание белорусской техники. Сейчас, например, в Зимбабве трудятся 12 белорусов, которые передают опыт местному персоналу. Поэтому люди, которые, сидя на диване, пишут, как легко продать белорусскую технику в Африку и «отмыть» через Эмираты сотни миллионов долларов, показывают свою некомпетентность.
— Получается, что Беларусь поставляет технику в Африку за свой счет, а если за нее конечные потребители не рассчитаются, то выйдет, что мы направили туда как будто гуманитарную помощь?
— Нет. Конечные покупатели взаимодействуют с TDB, который и берет все риски по возврату денег на себя. Банк развития Беларуси в свою очередь выдает кредит TDB, который в разы крупнее белорусского и имеет очень высокий мировой рейтинг. То есть риски сведены к минимуму. Скажу даже больше. По сути, деньги не покидают Беларусь. Белорусские предприятия получают оплату напрямую от Банка развития Беларуси за поставку техники на африканский континент. Никто не будет поставлять технику в Африку без предоплаты.
— Почему ваша компания Aftrade, которая занимается поставками белорусской техники в Африку, зарегистрирована в ОАЭ?
— Тут простое объяснение. Так как мы взаимодействуем с разными африканскими странами, то делать одну компанию в какой-то стране и через нее развивать свои отношения с другими было бы достаточно проблематично. Это в Беларуси кажется, что Африка — это одна большая страна. Но это не так. Это много государств со своими политическими и культурными особенностями. Мы изначально думали зарегистрировать компанию в Гонконге, но не получили одобрения у своих африканских партнеров. А вот к Дубаю вопросов не возникло.
— Можете уже оцифровать свои результаты деятельности?
— Мы уже поставили в страны Африки около 2 тысяч единиц техники. В деньгах с учетом сервисного обслуживания, поставок запчастей выйдет сумма порядка 300−400 млн долларов. Сейчас в работе находятся контракты на поставку 5 тысяч единиц техники.
«Когда я выхожу из самолета, то это уже не мой борт»
— Из ваших слов следует, что доход в Африке вы начали получать несколько лет назад, а до это только тратили свои сбережения на освоение Черного континента. За что жили более 10 лет? Какой у вас еще был бизнес в Беларуси?
— Как я уже говорил, я зарабатывал хорошие деньги в США и России. Часть средств вкладывал в ИТ-компании, какие-то разработки. Они мне приносили доход. Проектов в Беларуси у меня не было.
— А фешенебельный столичный ресторан Falcone?
— Он принадлежит вышеупомянутой польской компании «Контрактус». А так как у меня с хозяином компании хорошие отношения, то рестораном управляет моя жена Елизавета.
— «Контрактус» — это ваш совместный бизнес с Карчевским?
— У нас с ним никогда не было совместных бизнесов. Да, он тоже пытался работать со странами Африки, но у него это не получилось.
— Давайте тогда еще поговорим про некоторые объекты, которые вам приписывают. Вдруг вы к ним тоже не имеете отношения. Начнем с участков и коттеджей под Минском.
— Наверное, всем надо жить в землянках, тогда будет все нормально. Но если бизнесмен с большим стажем живет в коттедже, то это уже вызывает легкий трепет. Когда я вернулся в Минск, то жил в двухкомнатной квартире на Кропоткина. Я женился, у нас родилось двое детей. Младший ребенок заболел раком. Я потратил много времени на лечение. Вместе с тем решил перевезти семью за город. Купил участок в Раубичах, построил там дом.
Потом произошли определенные перемены в моей жизни. Я развелся и женился на другой женщине. Если интересно, то могу сказать, что и бывшая супруга, и нынешняя родом из Солигорска. Снова появились дети. Я купил участок рядом, опять построил дом, потом еще один. Все это я приобретал на вторичном рынке, у прежних хозяев, за свои заработанные деньги. Со всех доходов я уплатил налоги в Беларуси. Сельсовет мне никаких участков за просто так не выделял, деньги я не воровал. Сейчас в этих домах живут моя семья, мои дети, родители жены. То есть это частная территория. Поэтому я недоумеваю, когда кто-то вторгается в личное пространство, запускает дроны над участками. Есть ли у людей какие-то этические рамки? Если бы в их жилье вторглись, им было бы приятно?
— С жильем разобрались. Сейчас переходим к самолету, на котором вы обычно прилетаете в Африку. Это ваш бизнес-джет?
— Безусловно, когда г-н Зингман оказывается в бизнес-джете, то он становится хозяином самолета. Когда я выхожу из самолета, то это уже не мой борт.
Я выкупил летные часы на этот самолет у частной компании. Таким образом я его забронировал, внес предоплату и удешевил стоимость перелетов. Вообще, в половине случаев использую регулярные рейсы. Для перелетов в Африку выбираю чартер из-за соображений безопасности и экономии времени. Потому что за одну поездку надо побывать сразу в нескольких странах.
— Но писали, что бизнес-джет Embraer, на котором вы чаще всего передвигаетесь, принадлежит вашему родственнику Виталию Фельдману.
— Моего племянника действительно зовут Виталий Фельдман. У него есть строительная компания в Нью-Джерси. Но он никогда не владел самолетом и, более того, не пользовался чартерами.
— На этом самолете вас часто видели с управляющим делами президента Виктором Шейманом. Поэтому сделали вывод, что якобы за этим бизнес-джетом мог стоять он.
— А еще писали, что перевожу девушек [легкого поведения]. Лживые статьи сильно расстроили мою жену. Они просто написали, но никаких доказательств не предоставили. Так и тут. Я уже все объяснил про самолет.
— Как вы познакомились с Шейманом?
— Это было несколько лет назад, вскоре после того, как Виктора Владимировича Шеймана назначили ответственным за сотрудничество со странами африканского континента. Я оказался в составе белорусской делегации, которая прибыла в Зимбабве.
— Как и почему вы стали почетным консулом Зимбабве в Беларуси? Какие это дает вам привилегии?
— Когда произошла первая крупная сделка по поставкам белорусской техники в эту страну, то Эмерсон Мнангагва, занимавший тогда еще пост вице-президента Зимбабве, предложил стать почетным консулом в Беларуси. То есть он уполномочил меня представлять интересы зимбабвийского государства в Беларуси. И это касается не только поставок техники, а всего круга вопросов. Главная «привилегия» — ты должен целые сутки работать, быть на связи, если вдруг у кого-то возникнут вопросы.
— Мне кажется, вы прибедняетесь.
— Почетные консулы могут купить бутылку алкоголя в магазинах «Дипмаркета», а я не имею права, потому что являюсь гражданином Беларуси. А выданные красные номера на управление белорусским автомобилем я могу назвать привилегией с большой натяжкой. Но лучше всего эти «привилегии» продемонстрировала история с моим задержанием [в Демократической Республике Конго]. Никому не было дела, что я почетный консул.
«Мы должны были выйти из СИЗО в ДРК, в лучшем случае, инвалидами»
— Расскажите, как все происходило? Насколько адекватными были условия содержания под стражей? Допускали ли к вам адвокатов?
— Как уже говорил на пресс-конференции, я, мой коллега Олег Водчиц и итальянский бизнесмен, владелец Super Agro Trading Паоло Персико, прилетели в ДРК 19 марта. Однако нас сразу задержали в аэропорту, даже не проверив паспорта. Это насторожило. Потому что ранее такого никогда не было. Спустя 40 минут я получил сообщения, что в местной прессе появились публикации о том, что мы приехали обучать каких-то боевиков и торговать оружием. Мы поняли, что это хорошо спланированная постановка.
На самом деле у нас намечалась встреча с руководителем Fondation Moise Kapend, чтобы обсудить возможные поставки сельхозтехники. Он нас встречал в аэропорту. Но его также задержали.
Сначала нас опрашивали в специальной комнате в аэропорту. Мы даже показали видеоролики со встречи в правительстве ДРК, чем, конечно, силовиков сильно озадачили. Но механизм уже был запущен, назад дороги не было. Поэтому всех четверых под конвоем доставили в Киншасу в следственный изолятор временного содержания. Нам было отказано в консульском доступе и в адвокате в течение первых 72 часов.
— Вас упрекали в поставках вооружений в Африку. Вы от этого открещивались. Но даже в газете Администрации президента Беларуси в статье о вашем задержании написали, мол, «чего уж молчать об очевидном, военная [техника] тоже нужна». Однако более серьезный аргумент — это то, что на вашей встрече в октябре прошлого года с премьер-министром ДРК присутствовал министр обороны этой страны. Что он там делал, если речь о поставках военной техники не велась?
— Встречу готовил кабинет премьер-министра ДРК. Мы никак не могли повлиять на то, кого из министров приглашать. По итогу министр обороны ДРК оказался вольным слушателем на этой встрече. Темы, которые ему могли быть интересны, не обсуждались.
В ходе допросов следователи пытались как-то нас вывести на торговлю оружием. Раз уже мы такие тренеры боевиков и торговцы оружием, то я стал предлагать, чтобы показали хоть какие-то наши контакты на этот счет или «пистолеты», которые мы якобы предлагали для продажи. Ничего не последовало в ответ.
С течением времени силовики стали понимать, что прокололись, поскольку мы не похожи на «оружейных баронов». И вот в один день они решили достать последний козырь. Руководитель агентства госбезопасности ДРК сам пришел в камеру и спросил: «Мистер Александр, а вы вот такую компанию знаете, говорят, вы имеете к ней отношение?» И показывает папку, на которой написано BSVT-NT. А в презентации компании есть фото и техники, и оружия, и тренировки военных. Стало понятно, откуда ноги растут. Я знаю эту компанию, которая в Беларуси обладает соответствующей лицензией [на поставку вооружений]. (С 29 марта 2021 года ООО «БСВТ — новые технологии» преобразовано в ОАО «Кидма тек». — Прим. TUT.BY.) Но к этой компании не имею никакого отношения, вы можете сделать соответствующие запросы и в этом лично убедиться, ответил я. Повторюсь, у нас легальный бизнес, мы приехали для реализации проектов в сельском хозяйстве и добыче полезных ископаемых.
— Ваша супруга полагала, что история с вашим задержанием могла быть политически мотивированной. Вы так тоже считаете?
— Я занимаюсь бизнесом, а не политикой.
— Значит, вы кому-то перешли дорогу?
— Я точно никому дорогу не переходил. Африка большая — приходи и работай. Кто мог быть заинтересован в задержании? У меня есть какие-то соображения. Но чтобы их публично озвучивать, надо иметь доказательства. А у меня их пока нет. Но я намерен после возвращения в Беларусь заняться этим вопросом. Потому что мне и моей семье угрожала большая опасность. Моей бизнес-репутации нанесен огромный урон.
На самом деле информационная кампания с элементами «черного пиара» развернулась против меня еще полтора года назад. Если эту вакханалию не остановить, то в следующий раз у меня, видимо, «найдут» наркотики.
Мы не должны были выйти [из СИЗО в ДРК] живыми. В лучшем случае — инвалидами. В наших камерах было много малярийных комаров. Один человек, который был с нами, серьезно заболел.
Хорошо, что «парад пингвинов», как мы между собой назвали эту историю с задержанием, продлился только 12 дней. Это произошло благодаря профессионализму четырех спецслужб ДРК, которые провели расследование и объективно разобрались в ситуации. По итогу нам сказали, что к нам не имеют никаких претензий и мы можем вернуться в любое время в страну, чтобы завершить запланированные переговоры [по поставкам белорусской сельхозтехники].
— Намерены ли вы после всех эти приключений дальше продолжать работать в Африке?
— Эту ситуацию создала не африканская сторона. Как я уже говорил, Африка в моем сердце навсегда. Я ей отдал уже треть своей жизни. А риски есть всегда: комар может укусить, можно попасть под обстрел. Но кто не рискует, тот не выигрывает. Мы продолжим продвигать в Африку белорусскую продукцию. Она по соотношению цена-качество вполне конкурентоспособная. Мне кажется, Беларуси надо всерьез смотреть на африканский континент как рынок сбыта своих товаров, техники. Это очень перспективный рынок. Конечно, он суперсложный. Но куда продавать продукцию? Россия сделала ставку на импортозамещение, там скоро будет производиться все свое.
Добро пожаловать в реальность!