Встреча Александра Лукашенко с членами только что сформированной Конституционной комиссии ни на йоту не прояснила, какой же будет новая конституция. Никаких концептуальных (да и временны́х) ориентиров не обозначено, пишет политический аналитик Александр Класковский.
Впрочем, показательно, что Лукашенко в понедельник говорил не о новой, а об «обновленной» конституции, а также употребил в этом контексте слово «корректировка». Это может выдавать настрой на чисто косметическую переделку Основного закона, желание затянуть транзит власти.
Более того, в официальных отчетах о сегодняшней встрече даже нет подтверждения того, о чем вождь политического режима заявил в феврале на Всебелорусском собрании: мол, проект конституции будет готов к концу 2021 года, а референдум по нему вполне можно совместить с местными выборами (дедлайн которых — 18 января будущего года).
«Действующая конституция себя не исчерпала»
Также показательно, что Лукашенко на сегодняшней встрече напомнил: более 65% участников «масштабного соцопроса» вообще не считают нужным менять конституцию. Очевидно, речь идет об опросе, проведенном накануне Всебелорусского собрания под эгидой Ecoom — структуры, которую независимые эксперты сильно подозревают в ангажированности.
Сегодняшняя апелляция к цифрам этого опроса, похоже, отражает чувства самого Лукашенко, которому явно не хочется ломать любовно отстроенную за четверть века систему единоличной власти и, по сути, пожизненного правления. «Глава государства обратил внимание, что и действующая конституция себя не исчерпала», — отмечает президентская пресс-служба.
Спикер нижней палаты парламента Владимир Андрейченко на сегодняшней встрече тоже сделал характерный акцент: мол, анализ тех предложений, которые поступили в ходе проведения диалоговых площадок, а также непосредственно в Палату представителей, показывает, что «абсолютное большинство населения выступает против радикальных реформ» (судя по контексту, речь идет об изменении именно Основного закона). Андрейченко также сказал, что люди поддерживают идею сохранения президентской республики.
Трудно сомневаться в том, что представитель вертикали в таких случаях артикулирует тезисы, одобренные на самом верху, или, по крайней мере, старается уловить и отразить настроения вождя.
«Убежден, что потенциал действующей конституции далеко не исчерпан и ее корректировка должна осуществляться только по тем вопросам, которые действительно назрели и очевидны», — резюмировал спикер.
В тот же день как пример возможных изменений он назвал журналистам введение единого дня голосования: мол, это позволит сэкономить бюджетные средства. Да уж, настолько смелая новация, что дух захватывает.
Имитация — фирменный стиль
При этом остается вопрос, на основании чего Андрейченко сделал вывод, что против радикальных (и что, кстати, означает «радикальных»?) реформ — большинство населения. Ведь так называемые диалоговые площадки, организованные вертикалью перед Всебелорусским собранием, носили имитационный характер, там тусовалась в основном лояльная, провластная публика, так что этот срез мнений нельзя считать репрезентативным.
Независимая же социология, напротив, показывает сильное желание перемен в стране. Да и прошлогодние массовые протесты отразили то же жгучее желание.
Однако имитация — это фирменный стиль системы Лукашенко. Вот сегодня он заявил, что следует «организовать широкое обсуждение предлагаемых корректировок Основного закона», при этом «публичность и прозрачность процесса обеспечат средства массовой информации, а также электронной коммуникации».
Понятно, что речь идет о государственных СМИ, которые играют в одни ворота и ни о каком плюрализме не помышляют. Ага, как же, сейчас там разгонятся давать трибуну Светлане Тихановской, Анатолию Лебедько, Михаилу Пастухову и другим представителям альтернативы, в том числе конституционной.
В соцсетях некоторые комментаторы делают вывод, что нужный Лукашенко проект конституции уже написан, а Конституционная комиссия сформирована только для блезиру. В доказательство чего приводят тот факт, что в этой структуре (собранной тоже, естественно, из сугубо лояльной публики) специалистов в области конституционного права раз-два и обчелся.
Вождь в тяжелых раздумьях?
Впрочем, можно предположить и обратное: Лукашенко еще не определился сам, как именно перелицовывать конституцию.
Вероятно, он хочет закрепить в ней особую роль и полномочия Всебелорусского собрания, которое может стать для первого президента Беларуси запасным аэродромом на случай ухода с нынешнего поста. Но в том-то и закавыка, что уходить не хочется. И вообще предполагаемая новая конфигурация политической системы с нашлепкой в виде этого собрания с гипертрофированными функциями, возможно, представляется, неустойчивой, шаткой.
При этом номенклатура осторожно подталкивает к контролируемому развитию партийной системы, однако вождь и на этот эксперимент идти опасается.
Также явно не хочется ему урезать президентские полномочия, делиться ими с другими ветвями власти. Во-первых, в принципе не привык, всегда делал наоборот. Во-вторых, наверное, есть мечта досидеть в теперешнем кресле как минимум до конца пятилетней каденции. В таком случае получается, что референдумом Лукашенко обрежет полномочия самому себе.
И вообще он консервативен до мозга костей, августовская же революция 2020 года лишь усугубила его нелюбовь к новациям, реформам. Он опасается (и небезосновательно), что любая перестройка системы пустит ее вразнос. Да и сам референдум в условиях глубокого внутриполитического кризиса, который подавлением революции отнюдь не разрешен, выглядит делом рискованным, неблагодарным.
Отсюда, возможно, эта прокрастинация, нежелание артикулировать конкретику конституционной реформы. Впрочем, о реформе говорит Москва, белорусский же вождь же и его окружение, как видим, облюбовали осторожное словечко «корректировка».
И не исключено, что если протесты возобновятся, снова обретут серьезный масштаб, то Лукашенко и вовсе заявит, что в такой тяжелый момент ломать конституцию негоже.
Добро пожаловать в реальность!