За последние шесть месяцев в Беларуси было возбуждено более 900 уголовных дел, связанных с протестами и избирательной кампанией. Среди фигурантов дел есть в том числе несовершеннолетние – на данный момент мы имеем сведения по крайней мере об 11 таких случаях. Часть из них сейчас находится под стражей. Belsat.eu разбирался в уголовных делах, возбужденных против подростков в связи с массовыми протестами.
«Папочка, когда же меня бить перестанут?»
Никита Золотарев. Фото предоставлено родителями парня
Никите Золотареву из Гомеля 16 лет. Подросток находится за решеткой уже три месяца – его задержали еще 11 августа в рамках уголовного дела по ч. 3 ст. 339 (злостное хулиганство) УК. Школьнику грозит до 10 лет заключения.
Никита 10 августа находился на площади Ленина в Гомеле во время разгона акции протеста против фальсификации выборов.
«Никита стоял на остановке, ждал друга. Тут бегут люди, кричат: бегите, теперь всех будут бить. Ну и он побежал вместе со всеми. Сбегали через дворы… не знаю, что там было дальше, но в итоге он скрылся», –рассказывает belsat.eu отец Никиты Михаил.
Никиту забрали из дома утром 11 августа, в тот момент родители были на работе. «Соседи говорили, что Никита открыл калитку (семья Никиты живет в частном доме – прим. belsat.eu) в одних трусах и они начали ему руки заламывать. Хотели так в трусах и забрать, но соседи повыходили, возмущались. Попросили, чтобы ему хотя бы одеться дали», – говорит Михаил.
В тот день с 10:30 до 17:30 парень находился в участке без адвоката и без родителей. Силовики задержали также Влада – 18-летнего брата Никиты.
«В милиции Никиту били, требовали пароль от телефона, но он не говорил. Он мелкий -мелкий, но по характеру – кремень. Тогда ему заломили руки и приложили к телефону (к сенсорной панели разблокировки – прим. belsat.eu). Владик сидел в коридоре и слышал, как Никиту били. Когда Никиту вывели – у него была разорвана майка, он был весь в кровоподтеках. Владик спросил: что вы делаете с братом? А ему ответили: закрой рот, а то получишь п… (побьем-прим. belsat.eu)».
Во время первого официального допроса (уже в присутствии адвоката и матери) Никите стало плохо и ему вызвали скорую помощь. Юношу отвезли в Гомельскую областную детскую клиническую больницу. В палате выставили охрану и никого не пускали, даже родителей. Михаил написал заявление в Следственный комитет с просьбой провести проверку по поводу избиения сына.
Заявление в Следственный комитет по поводу избиения
«Я же на тот момент уже и с журналистами связался, хотел огласки. Но, чтобы к сыну не было никакого доступа, на следующий день милиционеры его забрали прямо из реанимации и доставили в ИВС. Я уверен, что это было сделано под давлением, так как из реанимации не выписывают на следующий день», –рассказывает Михаил.
В эпикризе врачи написали, что подросток был госпитализирован с эпилептическим припадком – об избиении там не было ни одного слова.
Эпикриз Никиты Золотарева из больницы
Об избиении Никита рассказывал и матери в день задержания, и потом отцу, когда они виделись во время следственных действий.
«Никита положил мне голову на плечо и сказал: папочка, когда же меня бить перестанут? Говорил, что бьют по голове сзади, по затылку. После голова кружится, он сознание теряет», – рассказывает Михаил.
«У меня такое впечатление, что его держат в заложниках»
Никиту обвиняют в том, что 10 августа, убегая от силовиков во время разгона акции протеста, он якобы бросил бутылку с горючей смесью в сторону милиционера. При этом никто не пострадал. Сам подросток категорически не признает своей вины.
По словам Михаила, от его сына требуют какую-то информацию –вероятно, чтобы он дал показания против другого человека. Еще в самом начале следствия отцу дали понять, что если Никита назовет какую-то фамилию, то его освободят под домашний арест.
«У меня такое впечатление, что его держат в заложниках. Ко мне уже трижды подходили на улице незнакомые люди, говорят: здоров Мишаня, а что твой Никита так молчит? Сказал бы – и пошел уже домой».
О ком идет речь – Михаил не знает. Но по делу Никиты проходит еще несколько человек. «Я его спрашиваю во время следственных действий: сынок, тебе есть что сказать? Нет, папа, нет. Я ничего не делал».
Согласно законодательству, следственные действия с несовершеннолетними должны проходить в присутствии родителей.
«Сами допросы не очень продолжительные – может полтора-два часа. Но из-за ожидания, паузы все может затягиваться очень надолго. Был случай, когда я пришел в 14 часов и только после 21-го все закончилось. Однажды, когда следователь вышел, один из милиционеров, охранявший Никиту, подошел ко мне, наклонил голову и говорит: вы – быдло, мы вас п… (В смысле – били), п…и будем п…. Это дословно», – говорит Михаил.
Через 10 дней после задержания Никиту перевели из ИВС в СИЗО, где он остается до сих пор. Только в октябре ему дали первое свидание с матерью. Что касается физического насилия, то в последнее время его не били. Но Никита жалуется на общее недомогание и головокружение.
«Он же болен, у него эпилепсия. Он должен каждый день принимать лекарства. Сразу после задержания – в КПЗ и ИВС – ему лекарств не давали. Сейчас вроде дают, но Никита говорит, что нерегулярно. Ребенку 16 лет, он не понимает, что происходит вообще. Почему его посадили? Говорит, что хочет увидеть небо, деревья, людей. У них прогулки по 15 минут, и там такие дворики прогулочные, что видно только немножко неба», – рассказывает Михаил.
По делу Никиты за три месяца сменилось уже несколько следователей. По словам Михаила, сейчас новый следователь хочет провести экспертизу, которая установит возраст психологического развития Никиты. Если получится, что психологический возраст не достигает 16 лет, то это может стать основанием для прекращения уголовного преследования.
Также рассматривается возможность переквалификации его дела со ст. 339 на ст. 342 (действия, грубо нарушающие общественный порядок) – это более мягкое обвинение, максимальное наказание по этой статье составляет 3 года заключения.
Новые дела и первый приговор
Дело Никиты Золотарева, пожалуй, самый известный случай преследования подростка за протесты. Чаще всего родители неохотно идут на контакт с СМИ и правозащитниками, поэтому об обстоятельствах дел известно мало.
Например, неизвестна судьба 16-летнего десятиклассника из Гродно, которого обвиняют в том, что во время акции протеста 13 сентября «бросал камни в ОМОН». Дело было возбуждено по ст. 364 (насилие или угроза насилия в отношении работника органов внутренних дел). Причем в пресс-релизе МВД не уточнялось, пострадал ли от действий школьника хотя бы один омоновец.
Также неизвестно, где сейчас находится 16-летний учащийся 11-го класса одной из брестских школ, которого бойцы ГУБОПиК задержали в конце октября. Его обвиняют в том, что во время протестов 10 августа он бросил в сторону милиционеров бутылку – дело возбуждено по ст. 293 (массовые беспорядки) УК. МВД распространило также видео происшествия, где видно, как парень бросает бутылку, но та не долетает до ряда силовиков и падает в нескольких метрах от них.
На видео МВД задержанный подросток признается, что участвовал в несанкционированной акции протеста и объясняет это желанием «убегать от милиции». Также на видео он покаялся в совершенном.
«Сейчас это вообще распространенное явление, когда снимают видео с задержанными, которые что-то там говорят, признают и т. д. – констатирует заместитель председателя Правозащитного центра «Вясна» Валентин Стефанович. – И всегда встает вопрос: а правоохранительные органы вообще объясняли права задержанным? А у задержанных в том числе есть право не свидетельствовать против себя самого.
Надо отметить, что в большинстве случаев такие видео снимают в отсутствии адвокатов – то есть нарушается право на защиту. А в случае несовершеннолетних также должны присутствовать их законные представители или педагоги. Потом это видео органы могут использовать как доказательство того, что человек совершил противоправные действия, он якобы признался. Но я бы вообще не рассматривал доказательства, которые были добыты в нарушение законодательства».
МВД ранее публиковало видео с признанием подростков 15 и 16 лет, которых обвиняли в том, что они 11 августа бросили коктейль Молотова в сторону стоявшей рядом с местным ОВД машины милиции. В результате этого поступка никто не пострадал – была только повреждена обшивка служебной «Газели».
15-летнего подростка, изготовившего коктейль Молотова, просто поставили на учет в инспекции по делам несовершеннолетних, так как возраста уголовной ответственности он не достиг. А его старшего друга Елисея Кузнецова 5 ноября Жабинковский суд признал виновным и наказал его «домашней химией» сроком в 2,5 года. Согласно пресс-релизу Верховного суда, подросток признал свою вину и даже написал явку с повинной.
За решеткой или под домашним арестом
В Мозыре на прошлой неделе в суд было направлено дело по ст. 342 УК в отношении двух 17-летних парней. Их обвиняют в том, что во время одного из митингов они бросали камни «в сторону остановочного пункта общественного транспорта, где стоял специальный грузовой автомобиль МАЗ, принадлежащий воинской части 5525». В результате этих действий было повреждено ветровое стекло и кузов грузовика. Сумма ущерба составила 160 рублей. Согласно прокуратуре, парни находятся под домашним арестом.
А вот в Минске двух 17-летних парней, которым предъявлено обвинение по ст. 342 и ст. 339 УК, взяли на время следствия под стражу. Поводом для преследования стал инцидент, имевший место 13 октября в Серебрянке. Тогда группа людей блокировала дорогу на перекрестке Рокоссовского и Плеханова, но с одним из водителей у них произошел конфликт , который перерос в драку.
Один из фигурантов дела – студент второго курса Минского государственного автомеханического колледжа Максим Бабич. Его задержали утром 19 октября, когда он шел на учебу, и поместили в ИВС на Окрестина. При этом Бабич имеет проблемы со здоровьем – у него порок сердца. Правозащитники уже признали парня политзаключенным.
В открытых источниках есть информация еще о трех случаях уголовного преследования несовершеннолетних:
В Жлобине Виталия Прохорова задержали вечером 11 августа, когда он шел вечером домой со спортивной площадки. Как рассказал «Нашай Ніве» отец парня, Виталия избивали люди в балаклавах, привязали его к стулу. Издевательства в участке продолжались два часа. «Вся спина в следах от дубинок, ноги в ранах, подбитый глаз, шишки на голове, гематомы по всему телу. На обе ноги хромает», – рассказывал тогда отец. Сначала на парня просто составили административный протокол, но в конце августа возбудили уголовное дело по ст. 342 УК. На какой стадии находится расследование –неизвестно.
В Минске, по данным ПЦ «Вясна», фигурантам уголовного дела по ст. 293 УК стал 17-летний Владимир Касперович, у него дома прошел обыск.
В Бресте на прошлой неделе начался суд над 17-летним жителем Кобрина Артемом Зеленковым, которого обвиняют в том, что он порвал государственный флаг (ст. 370 УК). Артем признает свою вину, под стражу парня не брали.
Правозащитник: несовершеннолетние в тюрьме – это особое явление
Валентин Стефанович констатирует, что в Беларуси случаи политически мотивированного преследования несовершеннолетних встречались и раньше. Одна из наиболее известных историй – это преследование в 2006-2007 гг. активистов «Маладога фронта» по ст. 193-1 (деятельность от имени незарегистрированной организации). Ряд активистов, в том числе Иван Шило и Анастасия Положанко, еще были несовершеннолетними (правда, тогда их не помещали в СИЗО). Ранее, в 1997 году, за политическое граффити попал за решетку 16-летний активист Вадим Лабкович – он полгода провел в СИЗО.
«Поэтому в принципе явление не новое. Но мы всегда акцентируем внимание на возрасте, ведь несовершеннолетние в тюрьме – это все же особое явление. Не важно даже, политически ли мотивировано это преследование. Это все равно должно быть обусловлено какими-то крайними случаями, когда действительно совершено какое-то тяжкое преступление. Все же дети должны находиться дома, суд должен учитывать их возраст и не выносить наказания, связанные с лишением свободы», –подчеркивает правозащитник.
Стефанович считает, что даже взрослых не имеет смысла держать под стражей, если их обвиняют касательно «массовых беспорядков» либо в «грубом нарушении общественного порядка», так как эти статьи (293 и 342) не относятся к категории тяжких.
«А если говорить о политически мотивированном преследовании, то требования наши однозначны: немедленное освобождение этих людей», – подчеркивает он.
Добро пожаловать в реальность!