Суд в Минске на 15 суток арестовал известную белорусскую баскетболистку Елену Левченко за участие в несанкционированных массовых мероприятиях. О том, почему власти Беларуси начали преследовать спортсменов, а также о том, почему многие спортсмены становятся все заметнее в протестном движении, Настоящее Время поговорило с белорусским спортивным журналистом Сергеем Щурко, который сам только что вышел из изолятора после 15 суток ареста.
— Сегодняшнее задержание и решение суда по спортсменке Левченко – это смена настроения Лукашенко, который всегда за спорт как-то держался, по крайней мере в наших глазах, или это совершенно закономерная реакция?
— Мне кажется, все решения, которые принимаются, – это какая-то бессистемная истерика. Если трудно искать логику в событиях, которые происходят, трудно искать логику в головах тех людей, которые им приказывают.
— Вы вчера вышли после своих 15 суток. Расскажите, что сейчас происходит в местах заключения.
— На самом деле, если бы сейчас меня слушала Лена, я бы сказал, что ничего страшного там не происходит. Нет остановки на какие-то пытки или издевательства. Все довольно-таки, если так можно сказать, пристойно. Закрыть человека в каком-то помещении, в камере на 8-10 человек, и провести какое-то количество времени в окружении людей, которые, в принципе, думают то же самое, что и ты, – это не самый худший вариант. Я знаю, что потом эти люди начинают дружить, знакомиться друг с другом. И просто друзей, знакомых становится гораздо больше. Я бы сказал, что здесь работают над созданием коллективов по интересам. Нас и так немало, а делают еще больше.
— Со стороны кажется, что спортивное сообщество в Беларуси – какое-то и без того достаточно сплоченное, и разумеется, если можно было обойтись без 15 суток, для всех было бы гораздо лучше. Расскажите, пожалуйста, как так получилось, что спортсмены в какой-то момент дружно и вместе решили выступать против того, что происходит в стране?
— Когда мы зададимся вопросом, кто является самыми популярными людьми в стране, самыми известными, мы довольно быстро придем к выводу, что это спортсмены. Они много что видят, много где выступают, о них больше всего пишут, о них больше всего говорят. Они – определенная элита нашего общества.
Поэтому вполне естественно, что эти люди автоматическим образом, я бы даже так сказал, выдвигаются на передний край. К ним повышенное внимание было всегда. Тут же не абсолютно все спортсмены выступили. Наиболее продвинутые, наиболее человечные из них. Из количества выделилось качество. Так что для меня ничего удивительного нет, что они стали носителями протестных настроений. А после того, как всю политическую команду посадили в различные места – многие сидят в Жодино, кто-то на Володарского, – ничего необычного нет.
— Многие спортсмены придерживаются других политических взглядов, если мы говорим о том, что это самый известный слой населения?
— Очень многие придерживаются такого взгляда, что я не хотел бы туда лезть. Я знаю, что есть люди, которые думают точно так же, как и наши звезды, те, которые идут в первых рядах, но они просто не хотят об этом говорить, потому что элементарно можно пострадать. Это страх, никто бы не хотел этих неприятностей. А тех, которые думают принципиально против, я думаю, не очень много, иначе бы они выступали. Мы бы их тоже слышали, они бы не боялись оставить свое мнение. Но я таких людей не вижу в публичном пространстве, как ни странно.
— Как вы думаете, какую роль играет участие видных спортсменов в каких-то протестных действиях? Много ли людей решают тоже присоединиться после того, как видят атлетов?
— Я думаю, что все, кто хотел присоединиться, уже присоединились. Спортсмены – не сказать, что они супермегапопулярны в любой стране, все равно это какой-то слой людей, которых знает процентов, может быть, десять [людей], которые интересуются большим спортом. Просто людям нужны лидеры.
И, знаете, лидеры часто имеют какие-то физические особенности. Видели наших лидеров? Это девушки под 190 [сантиметров роста], это мальчики от двух метров и выше. То есть это очень положительно действует на людей. Всегда кажется, что спортсмен был каким-то особенным человеком, как богатырь из детской сказки. И наши спортсмены удивительным образом этому ожиданию отвечают. Так что здесь сошлось детское лубочное творчество и наше взрослое восприятие жизни.
Поэтому спортсмены очень органично вошли. Когда видят их, высоких, они какие-то необычные, тяжеловато закинуть в автозак: наверное, по частям заносить их, что ли, какие-то проблемы, плечи слишком широкие. Наверное, герой должен быть таким.
— Как вы думаете, почему пришли за Еленой Левченко?
— Пришли, потому что Лена яркая, Лену невозможно контролировать, Лена – как Колесникова, на самом деле. Ух! Наверное, гораздо известнее. У нее очень хорошее спортивное прошлое, она действительно лидер, она действительно одна из лучших баскетболисток Европы, она действительно единственная белоруска, немного есть европеек, которые играли в женской NBA-лиге. То есть она отыграла везде, где могла, она отдавала все, что могла, белорусскому баскетболу. Ее трудно обвинить, какие-то представители министерства с неизвестными фамилиями, их всегда присылают по почте, в том, что она чего-то там недопатриот или что-то еще. Она гораздо больший патриот, чем 150 таких чиновников. С ней трудно бороться, у нее есть свое мнение, блестящее образование, английский. Она яркая.
Я вам скажу, что когда она выйдет через 15 суток, она будет еще ярче. Мне не очень понятно, зачем их всех запирают на 15 суток. У кого-то есть убеждение, что человек, который оттуда выйдет, станет другим. Я, как человек, который там был и который видел большое количество людей, ни у одного из них даже мысли не было о том, что что-то в его жизни изменится. Просто он убеждался в том, что таких, как он, очень много. Поэтому какой-то воспитательный эффект от этого, на мой взгляд, равен нулю.
— И вы считаете, что сейчас забирают практически всех без разбора, не глядя ни на какие заслуги, ни на принадлежность к какому-то классу, это истерия?
— Я не вижу логики в этом. Когда человек что-то делает, он должен рассчитывать на какой-то результат. Результат всегда оказывается прямо противоположным. Во всяком случае, у каких-то руководителей в спорте, все, что они ни сделают, все против них играет. Вот какая штука. То ли вопрос интеллекта, то ли вопрос каких-то командиров, которые над ними, потому что сами по себе они решения не принимают. То есть вопрос вертикали или горизонтали.
У нас всегда горизонтальные отношения были в той же газете со спортсменами, поэтому все всегда обсуждалось. А там по вертикали идет просто команда сверху, и, может быть, люди этого не хотят, но они это выполняют и заранее знают, что ничего не получится. Но это такой кризис системы. В старые времена, помните такой анекдот, он приходит и говорит: «Тут надо менять всю систему», глядя на какую-то старую сантехнику.
Добро пожаловать в реальность!