Жителю Жодино Станиславу Репкину 27 лет. Он приехал в Жодино шесть лет назад по распределению, все это время работал на БЕЛАЗе. «Разницу между действительностью в телевизоре и тем, что есть в реальности, я понимал очень давно», — говорит он. Но события, произошедшие в 2020-м, перевернули его жизнь. После задержаний за участие в акциях протеста его уволили. С помощью юристов независимого профсоюза РЭП он намерен отстаивать свои права в суде.
«Стабильностью давно не пахло»
— Родители мои оба россияне, папа — из-под Твери, мама — с Кольского полуострова. Встретились они в Беларуси и здесь остались. Родился я в Осиповичах, учился в белорусскоязычной гимназии, — рассказывает Станислав. — Так что корни и гены у меня русские, а воспитание — белорусское. Сейчас я точно уверен, что я — белорус. И Беларусь, в которой я живу всю свою жизнь при одном президенте, мне очень дорога. Еще в детстве мы смеялись над анекдотом: « — Хочу жить в Беларуси! — Ты и так живешь в Беларуси. — Не, не в этой, а в той, что в телевизоре». Так что разницу между телевизором и тем, что есть в реальности, я понимал очень давно…
Станислав приехал в Жодино после окончания БГЭУ с дипломом экономиста-менеджера. Ему предоставили койко-место в общежитии. Сразу после отработки распределения он стал ведущим инженером по организации и нормированию труда сначала энергоцеха, а с 2017-го — транспортного:
— Но, знаете, стабильностью ведь давно не пахло. Мне нравится, как говорит о нашей ситуации Игорь Лещеня — «пожар на торфяном болоте». Вроде ничего не заметно, а все уничтожается изнутри, и с каждым годом все хуже. А по телевизору по-прежнему все красиво и все прекрасно.
В 2017 году, когда был издан закон о тунеядстве, когда люди выходили на протесты, я уже понимал практически все. Но даже еще год назад не верил, что что-то можно изменить в нашей действительности. Но ощущение, что что-то делать надо, уже было.
Перед выборами 9 августа Станислав попытался продвинуться в избирательную комиссию от трудового коллектива. С предложением своей кандидатуры подошел к заместителю начальника цеха. Он отвел его в идеологию, «Белую Русь», по инстанциям. В итоге ему отказали.
Потом начался этап сбора подписей за кандидатов, парень бывал на митингах Тихановской в Борисове и Минске:
— Несмотря на весь этот ужас — аресты и побег из страны кандидатов — у меня появилась надежда.
«Ходил на протесты каждый день, как и многие белазовцы»
9 августа Станислав проголосовал на Кузнечном участке, а ближе к его закрытию снова вернулся. Он хотел увидеть результаты подсчета голосов:
— Нас было около тридцати человек. Мы ждали, на нас из-за закрытых штор поглядывали члены комиссии. Очень долго они не выходили, а потом просто удрали в сопровождении милиции и никаких результатов не показали. То же самое было на других участках. Люди друг с другом созванивались, списывались… И пошли к GREEN, потом к исполкому. Это было такое сильное потрясение для всех. Это очень тяжелые минуты понимания, что больше нет ни единого шанса на справедливость.
Станислав начал выходить к магазину GREEN каждый день, тем более, первые дни после выборов он был в отпуске:
— Тогда выходило неимоверное количество людей. Было много задержаний, много того, о чем будет помниться еще долго...
13 августа парень вышел на работу. Его рабочее место находилось далеко от проходной огромного по территории завода. Водитель, который подвозил его, сказал, что 12 августа Станислава собирались взять. Но этого не сделали.
26 августа вечером, около 21.00, он шел по улице с девушкой. К ним подошли, как оказалось потом, сотрудники ОБЭПа Жодинского ГОВД и пригласили «на беседу». В ИВС он провел сутки, на следующий день за ним приехал помощник директора завода по экономической безопасности Андрей Чинкин. Просто приехал, помог, отвез домой и уехал. Суд вынес предупреждение:
— Я ходил на протесты каждый день, как и многие белазовцы. На работе у меня все было относительно спокойно, но недолго. Генеральным директором завода назначили Никифоровича. И тогда для всех тех, кто попадал на сутки, начиная с сентября, начались гонения.
По словам Станислава, в его транспортном цехе двоих людей, которые побывали на сутках, лишили и материальной помощи, и всех остальных выплат:
— Мы пытались поддержать этих людей своей солидарностью, собирали им на штрафы. Я написал коллективное письмо Генеральному директору, его подписывали у нас в цеху. В других цехах тоже подписывали подобные письма за своих.
Когда администрация узнала, что это я автор этого обращения, началось... Мне дали понять, что такой человек здесь не нужен. Меня сразу перевели из транспортного цеха в заготовительный. Там за мной должен был быть присмотр.
Однажды утром я прошел проходную в 7.26, хотя рабочий день начинается у меня в 7.30. А через несколько дней новый директор выпустил распоряжение: если рабочий день начинается в 7.30, то пересекать проходную нужно в 7.25. и если рабочий день кончается в 16, то выходить можешь в 16.10. Меня наказали за мое «опоздание» задним числом.
«Они не «ябатьки», они — винтики системы»
У Станислава был не использован отпуск, и он решил отдохнуть. Вернуться из отпуска он должен был 30 ноября, но был задержан накануне.
— Мы были у GREEN, просто беседовали, но туда приехали люди в черном. Они хватали так, словно пальцем кто-то показывал. Я был одним из тех, кому было суждено в ИВС провести трое суток.
Когда Станислав пришел на работу, его отсутствие посчитали прогулами. После суда почти каждый день его вызывали для бесед в кабинеты. Суд дал ему штраф 45 базовых величин, а на заводе оставили голый оклад на целый год. При этом не выдавали никаких документов о лишении выплат. Окончилось это тем, что 13 января мужчину уволили за прогулы и за опоздание. 14 января выдали все документы:
— Люди, которые меня третировали, не «ябатьки». Думаю, ни одного из них такого нет вообще. Они — винтики системы. Я много раз в кабинетах слышал: «Мы вообще за тебя, и мы просто делаем свою работу". На мой взгляд, это ведь самое страшное. Некоторые говорят: «Когда все переменится, мы тебя позовем, даже с повышением». Странно это звучит, честно говоря, и я думаю, что точно позовут, но не они.
Станислав состоит в независимом профсоюзе РЭП и намерен оспаривать и свои наказания, и увольнение. Этим уже занимаются юристы профсоюза:
— Сейчас у меня смешанные чувства... Я попытался что-то изменить изнутри, это уже хорошо. Сейчас мне нужна работа, я написал резюме.
Курьезный случай произошел на днях. В доме, где живет Станислав, должен поменяться председатель кооператива. Люди предложили ему занять должность:
— Говорят, если есть 23.34, то это наверняка человек хороший. Тем более, у меня экономическое образование. Один наш человек позвонил в исполком, который должен дать одобрение кандидатуры председателя кооператива. Но, по их мнению, 23.34 — это хуже, чем уголовка даже. Так что эта должность мне не светит.
«Мы не оставим наедине с проблемой своих товарищей»
В независимый профсоюз уже обратились многие работники завода. В основном, это люди, которых наказали — депремировали, лишили выплат — после того, как их осудили по 23.34. Для них организованы профессиональные консультации с юристами.
— Профсоюз является членом международного глобального профсоюзного объединения IndustriALL, объединяющего более 50 миллионов трудящихся. При возникновении трудовых споров эти люди обращаются в свои профсоюзы. И мы не оставим наедине с проблемой своих товарищей. Юристы Независимого профсоюза РЭП уже занимаются делом Станислава Репкина, — рассказал EX-PRESS.BY председатель первичной организации профсоюза РЭП на БЕЛАЗе Алексей Губич.
Добро пожаловать в реальность!