Сегодня утром не стало Александра Кулинковича — человека из тех, кого принято называть генералами белорусского рока и ветеранами отечественной независимой сцены. Александр, как говорят его родственники, должен был умереть уже много раз, но постоянно возвращался. Onliner.by вспоминает эксцентричного музыканта, который никогда не жалел себя.
2015 год. Группа Neuro Dubel записывает альбом «На Марс!», который называет лучшим в своей дискографии. У Кулинковича всегда было так — каждый следующий альбом он считал лучше предыдущих и, кажется, всего себя отдавал новым песням, новым образам и новым шуткам. С этим релизом была та же история: запись, сведение, подготовка к концерту-презентации. Люди, которые пришли на то выступление, потом жаловались, будто Дядя Саша вел себя как-то странно — забывал слова, падал прямо на сцене. В общем, разбираться никто не стал. А Кулинкович спустя несколько дней после презентации рассказал, что случилось на самом деле.
— Перед выходом на сцену в гримерке мне стало нехорошо. Меня прихватило после саундчека. Честно говоря, я не понимал, что со мной происходит: я ничего не помнил и не ориентировался, где нахожусь. Как-то простоял — выглядел как очень пьяный. На самом деле выпил перед концертом немного коньяка. И на сцене, конечно, но не то количество, от которого можно так выглядеть. Весь концерт как в бреду. Вспомнить страшно. Да и вспоминать нечего. Сегодня утром поехали, проверились — оказалось, что со мной случился инсульт. Маленький такой, но заметный, — рассказывал нам Дядя Саша.
Его знали в лицо даже те люди, которые никогда не слышали песен Neuro Dubel. Хотя и в это сложно поверить. Неужели в самом деле найдется человек, который сможет без зазрения совести спросить «Кто это?» и не узнает «Переехала комбайном»? Либо слукавит, либо стыдливо промолчит. Кулинкович всегда приветливо улыбался при встрече и с каждым здоровался за руку — даже если не помнил, где и при каких обстоятельствах познакомился с человеком. Это четкое чувство внутренней интеллигентности он не терял никогда и ни при каких обстоятельствах. Да, он играл панк, но панком себя при этом не чувствовал.
— Я никогда не чувствовал себя панком. Мы играем панк-рок, но это не означает, что мы панки. На сцене — да, я чувствую себя панком. Выходишь абсолютно трезвым, а через 15 минут ощущаешь себя вдрызг пьяным и дуреешь от этого. Сцена, музыка — это наркотик, от которого у меня просто едет крыша. За последнее время в плане восприятия ничего не изменилось, но чисто физически концерты стали даваться сложнее. Немного постарел: все-таки 40 лет и 20 — есть разница, — рассказывал он нам в интервью.
Главный эксцентрик белорусской рок-сцены устраивал настоящее шоу на сцене и в жизни. До сих пор мы жарко спорим по поводу написания его фамилии (с «л» или «лл»), вспоминаем сумасшедшие концерты, на которых каждый уважающий себя человек выжимал майку от пота, и смеемся над кавером на песню Ксюши Ситник «Вместе мы большая сила». Дядя Саша был из тех людей, которые обладают удивительной способностью смеяться над собой. Однажды, три года назад, он и его товарищ Александр Тиханович вместе слушали Мэрилина Мэнсона, шутили и вспоминали былое. Кажется, это была их последняя встреча...
— Несколько лет назад я переселился в Уручье и живу в обрамлении магазинов. Когда мы переехали, мой маленький сын меня спросил: «Папа, а в Уручье все алкоголики»? Я говорю: «Нет, Сань, просто вокруг магазины, и вся алкашня собирается возле нашего дома и там выпивает». Так и в рок-музыке. Сама она, на мой взгляд, не является такой уж музыкой протеста. Просто люди, которые протестуют, тянутся к такому самовыражению. Музыка — самое простое и самое близкое человеку явление, — рассуждал тогда Кулинкович.
В его жизни было много потрясений и страшных событий, когда у другого на его месте опустились бы руки. Что может быть страшнее, чем невозможность выступать в родной стране, для родной публики? Для тех людей, с которыми ты здороваешься на улице, которые аккуратно просят тебя сфотографироваться и потом хвастаются на работе, что встретили Дядю Сашу. Но даже в таких ситуациях музыкант умудрялся сохранять оптимизм.
— На самом деле не так все плохо, это как посмотреть. Любая вещь, любое событие, любая жизнь — как ее покажешь, так она и будет выглядеть. Сидит человек, у него кризис среднего возраста, и вот он говорит себе: «Я ничего не сделал, ничего не успел, ничего не получилось, все херня». И на самом деле — да. Если он объяснит себе, почему он так считает, объективно, то он действительно прожил свою жизнь зря. Ничего не достиг из того, о чем мечтал в детстве, и то не так, и это. Но если он настроится на другую волну и начнет думать о том, чего он за сорок лет достиг, то все будет совершенно наоборот. Он докажет себе, что прожил сказочную жизнь и у него всё получилось, — вот такая жизненная философия. Нам бы поучиться настраивать такой хрупкий дзен.
В 1999 году Дядя Саша вышел на сцену, чтобы получить главный приз в истории белорусского рока — «Рок-корону». Он забирал ее из рук Владимира Мулявина. Сейчас очень сложно представить похожую преемственность в отечественной музыке, хотя было бы здорово, если бы однажды на сцену какого-нибудь большого дворца поднялся Дядя Саша и вручил заслуженную награду кому-нибудь очень молодому и дерзкому. Но он уже не поднимется... В пятницу музыкант дал свой последний концерт, в клубе «Граффити». Большая и яркая глава истории белорусского рока дописана, сегодня утром 46-летний Александр Кулинкович поставил точку. Его не стало спустя 16 альбомов, сотни песен и тысячи концертов. R.I.P., Дядя Саша.
Добро пожаловать в реальность!