По данным Белстата, по итогам четырех месяцев ситуация с белорусской внешней торговлей продолжала ухудшаться. Торговый дефицит за январь-апрель составил 2,26 млрд долларов. Несмотря на все усилия белорусских властей белорусский экспорт теряет позиции на рынках дальней дуги. О том, почему это происходит, сайту «Белорусы и рынок» рассказал старший научный сотрудник исследовательского центра BEROC Дмитрий Крук.
- На этой неделе Белстат опубликовал данные по внешней торговле за четыре месяца. Тенденция на ухудшение торгового баланса на снижение экспорта сохраняется. Но интересный момент состоит в том, что если смотреть отдельно на апрель, то мы увидим, что белорусский экспорт в страны СНГ, то есть в основном в Россию, за месяц немножко вырос. С чем это связано?
- Если говорить о причинах, то я думаю, что там сыграло роль ослабление белорусского рубля к российскому рублю. Это позволило в некоторой степени сократить дефицит спроса, усилить конкурентоспособность белорусской продукции.
Но есть другая сторона медали. Сейчас цены в Беларуси начинают догонять российские цены. Ослабление белорусского рубля к российскому позволяет немного подсластить эту пилюлю.
Хочу обратить внимание, что в Россию наиболее стабильно идет экспорт продовольственных и других потребительских товаров. А в этой сфере изменение обменного курса достаточно гибко влияет на ситуацию.
Так что это история связанная, скорее всего, с обменным курсом, но нельзя ожидать, что эта ситуация будет устойчивой. Это краткосрочный эффект, который позволит чуть-чуть подтолкнуть экспорт.
- Сколько этот эффект может продлиться?
- Я думаю, речь может идти о нескольких месяцах. Потому что обесценение белорусского рубля к российскому создает проинфляционный эффект. И нужно выбирать, какое зло меньшее. А вопрос с внутренними ценами с точки зрения социально-политической перспективы является все-таки более острым. Поэтому я не думаю, что власти будут сознательно использовать инструмент обесценения белорусского рубля к российскому. А естественным образом он сейчас находится как раз в том диапазоне, который можно считать более или менее близким к равновесию.
Ну и вторая сторона медали – то что происходит с российским рублем. Скорее всего, период переоцененного российского рубля тоже скоро закончится. Поэтому я думаю, что это история на месяц или два. Не больше.
- Если говорить об инфляции. Насколько сильно ослабление белорусского рубля к российскому влияет на цены в Беларуси?
- Я бы рассматривал два фактора влияния в одной связке. Во-первых, это накопившийся дифференциал в ценах между Россией и Беларусью. Соответственно, это главная причина, которая тянет за собой курсовую динамику. Если их рассматривать в комплексе, то я думаю, что это ключевые факторы. На первое место можно поставить накопленный внутренний инфляционный потенциал. А влияние импортируемой российской инфляции вкупе с динамикой обменного курса – второе по значимости.
- Вот если говорить о рынках стран дальней дуги, то там совершенно противоположная тенденция. Там мы видим падение экспорта. Хотя белорусские власти же прилагают много усилий, чтобы эти рынки освоить. Из-за чего это происходит?
- Главное - это влияние экспорта нефти и нефтепродуктов. Есть серьезные проблемы с экспортом нефтепродуктов. За 2024 год этот экспорт просел почти на 25 процентов. И судя по косвенным данным, в первые месяцы этого такая же ситуация сохранялась. А нефтепродукты остаются одной из ключевых статей экспорта в станы дальней дуги. Все остальное не такое значимое влияние оказывает. Это совершенно несопоставимые величины.
- Понятно, что цены на нефть падают, но почему падает этот экспорт в физических объемах?
- Два ключевых фактора здесь играют роль. В 2022-2023 годах Беларусь получала очень серьезное преимущество для торговли нефтью и нефтепродуктами за счет дисконта между ценами Brent и Urals.
В 2024 году ситуация стала меняться. Urals и Brent стали сближаться. Та случайная во многом конъюнктура, которая давала преимущества Беларуси, если не испарилась полностью, то существенно сузилась. Соответственно, возможностей использовать сверхмаржу для покрытия логистических расходов стало меньше.
Ну и второй момент, он чуть более спекулятивный, вероятно возникают еще перебои чисто логистического характера, связанные маршрутами, договоренностями с российскими контрагентами о том, куда и как эту нефть дальше поставлять.
А третье, это уже не столько фактор, а скорее фон. Снижение цен, которое происходило, это плохо для Беларуси. Белорусский бизнес здесь простой. Купил дешевле, продал дороже. Но чем выше цена на нефть, тем больше денег в абсолютном выражении получают переработчики.
- А нет риска, что при дальнейшем падении цен на нефть мы, с учетом дорогой белорусской логистики, придем к ситуации, когда прибыли от нефтепродуктов перестанут покрывать расходы на перевозку?
- Да абсолютно так. Я допускаю, что мы сейчас к этой проблеме и подходим. Если смотреть на данные по региональной рентабельности, то "Нафтан" и Мозырский НПЗ с высокой вероятностью находятся в минусе или районе нулевой рентабельности.
А второй надежный признак – если начинают подымать внутренние цены, это означает, что положительная маржа от экспортных поставок недостаточна, чтобы обеспечить приемлемый уровень рентабельности нефтепереработчиками.
Добро пожаловать в реальность!