В третьем выпуске подкаста «Гуманитарная помощь», который TUT.BY делает совместно с криптобиржей Currency.com, мы вновь объясняем известные экономические явления и термины простым языком. В этот раз в центре нашего внимания оказались внутренний валовый продукт и его взаимосвязь с доходами обычных людей, рейтинги кредитных агентств и их влияние на такие страны, как Беларусь, а также бюджеты домохозяйств и их место в экономике.
Почему рост ВВП не всегда делает нас богаче
При краткой характеристике экономик различных стран, чаще всего оперируют таким показателем, как ВВП — внутренним валовым продуктом. Что же это за показатель и откуда он взялся?
— Измерить качество жизни — вопрос важный во все времена, — говорит Дмитрий. — До 1930-х годов оперировали разными показателями, и была необходимость найти что-то общее. Возникла идея, как различные сферы экономики состыковать вместе: ответ на вопрос «Сколько всего в стране произведено продукции?» одновременно дает понять, сколько доходов получили люди и компании и каков размер их расходов. Так и появился показатель ВВП. Его измеряют тремя методами, основный из которых — производственный. В этом случае подсчитывается рыночная стоимость всех товаров и услуг, созданных в экономике за какой-то срок, чаще всего — год. Отмечу только, что ВВП — очень упрощенный показатель, который не дает ответов вообще на все вопросы, но за неимением лучшего мы чаще пользуемся именно им.
Означает ли все это, что добиться роста ВВП можно только увеличивая объемы производства товаров и услуг в стране? Действительно, с точки зрения математики роста можно достичь через увеличение объема одной из составляющих, которые формируют валовый внутренний продукт. Однако гораздо более насущный вопрос, который волнует экономистов и управленцев, заключается в том, как обеспечить долгосрочный и устойчивый рост ВВП.
— Здесь мы попадаем в совсем другую среду, где ключевой становится именно устойчивость роста, — говорит эксперт. — Кратковременным ростом одной из составляющих тут уже не обойтись, иначе легко столкнуться с ситуацией шарахания, когда в один год ВВП подскакивает, а в следующий — ровно так же проседает. Самое короткое (но не исчерпывающе) решение, к которому пришли экономисты, звучит так: нужно обеспечивать рост производительности и наилучшим образом использовать имеющиеся ресурсы. Рост производительности в свою очередь можно связать с большим количеством факторов. Не существует какого-то единого списка. Но можно выделить те, в отношении благотворного эффекта которых сформировался консенсус.
Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
Экономист выделяет несколько групп таких факторов. Первая — базовые факторы производительности. В первую очередь это институты, то есть «правила игры», по которым функционирует общество. Сюда традиционно относят качество судов, политической системы, управления. К базовым факторам также обычно относят инфраструктуру, качество человеческого капитала (образование, здравоохранение), а также качество политики по обеспечению макростабильности. Вторая группа — факторы эффективности. Это, например, качество функционирования финансовых и товарных рынков, рынка труда, технологическая оснащенность экономики. Наконец, третья группа — факторы динамизма и инноваций. Такие факторы выходят на первый план для наиболее развитых и продвинутых экономик.
Если эти факторы работают, то экономика выходит на траекторию устойчивого роста. То есть для современной экономики рост — это нормальное состояние.
Но даже в самых успешных экономиках периодически происходят сбои, то есть падение ВВП. Чаще это краткосрочные отклонения от траектории устойчивого роста. Это случается из-за своеобразных триггеров — внешних и внутренних факторов, которые вызывают череду неблагоприятных для экономики событий. Исходными причинами могут быть экономические шоки, которые бьют по определенным категориям экономических агентов и по цепочке вызывают сокращение доходов и расходов в других сферах. К примеру, падение зарплат в какой-то отрасли может вызвать сокращение интереса ее работников к сфере развлечений, что в свою череду приведет к увольнениям сотрудников. Те же, в свою очередь, не только перестанут производить товары и услуги, но и сами перестанут тратить деньги в экономике, что еще сильнее усугубит кризис в других отраслях.
— При этом не всегда падение или рост ВВП говорит о том, что с экономикой все, соответственно, плохо либо хорошо, — подчеркивает Дмитрий Крук. — Например, крупные стихийные бедствия, как ни парадоксально, могут привести к росту ВВП. Условные лесные пожары требуют от государства сил на ликвидацию: в ней будет задействовано много пожарных, техники. Это будет производить в экономике дополнительные общественные услуги — и ВВП в этом конкретном году вырастет, хотя национальное богатство страны по факту снизится. Поэтому важно понимать: ВВП — это лишь «снимок» состояния экономики с точки зрения производства и доходов в какой-то конкретный период, а отнюдь не всесторонний показатель богатства и качества жизни. Кроме того, ВВП и метрики на его основе никак напрямую не отражают, как генерируемые в стране доходы распределены между ее жителями.
Получается, что рост ВВП далеко не всегда приводит к тому, что жители страны начинают жить лучше?
— Именно так, — говорит Дмитрий. — Экономисты даже изобрели специальные термины: «нейтральный рост», «рост в пользу бедных» и «рост в пользу богатых». Идея в том, что если доходы распределены достаточно равномерно, то рост почувствуют на себе все. Но равномерно распределенные по всему обществу доходы — это практически утопия. Так, в странах Запада говорят, что рост ВВП за последние 30 лет на среднем классе отразился в самой меньшей степени. Больше выгоды получили 5−7% богатых и 15% самых бедных. Поэтому распределение доходов играет огромную роль: если в стране вырос валовый внутренний продукт, сказать, что вообще все жители априори стали богаче, нельзя.
У Беларуси слабый кредитный рейтинг. Что теперь будет?
Недавно сразу несколько организаций обновили свои кредитные рейтинги по Беларуси, большинство дали нашей стране рейтинг «В» с негативным прогнозом. Зачем вообще необходимы такие рейтинги и как получение такой оценки скажется на Беларуси?
— Одна из важных характеристик финансовых рынков, отличающих его от других — это так называемая асимметрия информации, — начинает объяснение Дмитрий. — Это ситуация, когда покупатель и продавец владеют разным уровнем знаний о продукте. Оптимальная ситуация, привычная обычным людям — это когда человек четко понимает качество товара или услуги, которую приобретает. Но на финансовых рынках все обычно иначе, и асимметрия информации гораздо выше, чем, к примеру, на рынке продуктов питания или стройматериалов. Поэтому покупатель не всегда может объективно оценить, что же он приобретает и чем при этом рискует.
Один из путей смягчения проблемы — регулирование финансовых рынков со стороны государства: от финансовых посредников требуют подробной отчетности, соответствия определенным стандартам, препятствующим накоплению чрезмерного риска.
Еще одно решение предлагает частный сектор. Здесь возникают посредники, которые выполняют роль своеобразного третейского судьи, равноудаленного как от продавца, так и от покупателя. Это и есть рейтинговые агентства, чей бизнес заключается в профессиональной оценке качества заемщиков на финансовом рынке и предоставлении этой информации кредиторам (например, покупателям ценных бумаг или вкладчикам банков).
Государства тоже одни из участников финансовых рынков — как правило, в роли заемщика. Они занимают деньги для разных целей, выпуская для этого облигации — долговые обязательства, по которым обещают вернуть кредиторам деньги и выплатить доход по истечении определенного срока. Чтобы оценить качество государства как заемщика, рейтинговые агентства и генерируют свои оценки. Исходя из них, кредитор может проанализировать качество заемщика и его возможность расплатиться по своим долгам.
— Теоретически организовать такую компанию и раздавать рейтинги может каждый, хоть обычно эта деятельность и лицензируется, — отвечает Дмитрий на вопрос об ангажированности агентств. — Но ключевую роль здесь играет репутация. Есть так называемая «большая тройка» рейтинговых агентств, обладающих наилучшим имиджем на этом рынке: Standard & Poor’s, Moody’s и Fitch. В их интересах оставаться нейтральными и максимально объективно оценивать качество заемщиков. При этом за получение кредитного рейтинга агентству платит сам заемщик, ведь без такой оценки получить большие объемы денег в кредит будет тяжело.
Как же генерируются сами рейтинги? По словам Дмитрия, базовая методология оценки кредитоспособности государств (то есть присвоения суверенного рейтинга) у компаний «большой тройки» схожая, отличия только в деталях. Standard & Poor’s, например, берет за основу пять факторов: институциональную среду (качество политической системы, качество экономических институтов), базовые экономические показатели (размер и уровень роста экономики, уровень доходов и их распределение), внешние связи (долговая обремененность государства и бизнеса, ликвидность в иностранной валюте, качество национальной валюты для совершения сделок), состояние бюджета, а также качество монетарной политики.
— Любой кредитный рейтинг отвечает на один главный вопрос: «насколько вероятно, что заемщик не сможет исполнять свои обязательства?» — говорит Дмитрий. — Верхний уровень рейтинга — так называемое «тройное А» («ААА») — получают страны, для которых вероятность такого развития событий минимальная. Далее — по нисходящей: «АА», «А», а затем «BBB» и так далее. В добавок к основной оценке может еще выставляться плюс или минус. Их смысл аналогичен тому, как ранее для более точной градации плюсы или минусы добавляли к исходной оценке в школах. Кроме этого, каждому рейтингу присваивается прогноз: положительный либо отрицательный.
Чем ниже по шкале мы спускаемся, тем хуже звучит ответ на вопрос о качестве заемщика. Например, качественная характеристика, которую использует S&P в отношении рейтинга «ААА» — чрезвычайно высокая способность исполнять свои обязательства. Далее идут очень высокая, высокая, адекватная и т.д. Своеобразная ватерлиния проходит на уровне «BBB» — заемщики, находящиеся на этом и более высоком уровнях считаются «инвестиционными». Это значит, что риск по выдаче им кредитов как минимум «адекватен».
По словам Дмитрия, многие финансовые организации (например, пенсионные фонды) законодательно обязаны инвестировать свои средства в инструменты с инвестиционным рейтингом (порой даже самым высоким, то есть только «ААА»). Все, что ниже «BBB» (то есть «ССС», «СС», «С»), относится к спекулятивному уровню рейтинга. Такой рейтинг подразумевает, что возможности исполнения заемщиками своих обязательств зависят от внешних факторов. Приобретать такие долги в силу законодательных ограничений могут не все инвесторы. Более того, к таким заемщикам кредиторы относятся как к тем, на ком можно заработать, пусть и с серьезной долей риска.
— Наш рейтинг («B» по шкалам S&P и Fitch) — очень невысокий, — оценивает ситуацию с оценкой агентствами Беларуси экономист. — Среди стран-соседей наши «однокашники» по рейтингу Standard & Poor’s — только Украина, из более далеких — Босния и Герцеговина, Буркина-Фасо, Египет, Коста-Рика, Монголия. Такое значение рейтинга можно интерпретировать как диагноз агенств, предполагающий, что возможность Беларуси исполнять свои обязательства зависит от многих условий. Отрицательный же прогноз говорит о том, что в качестве самого вероятного сценария S&P и Fitch видят дальнейшее ухудшение рейтинга Беларуси.
Выходит, получение низкого рейтинга означает, что государству перестанут давать кредиты? По словам экономиста, это не так.
— Только из-за низкого значения рейтинга давать деньги в долг нам не перестанут, вопрос только в цене, — говорит собеседник. — Рейтинг напрямую коррелирует со стоимостью заимствований — процентом, под который кредиторы готовы дать деньги в долг. Чем выше ваш рейтинг, тем дешевле вас кредитуют. Эталонными для стоимости заимствований считаются облигации США. Сегодня доходность по их двухлетним бондам колеблется вблизи 0,15%, по десятилетним — 1,64%. У каждой страны с более низким рейтингом будет дополнительная наценка относительно базовой стоимости. Если мы будем брать деньги в долг дороже, чем можем себе позволить (упрощенно говоря, если процентная ставка будет выше, чем темпы роста ВВП), это сделает нас еще более уязвимыми. Если бы мы не планировали брать деньги в долг, то на рейтинги можно вообще закрыть глаза. Правда, для Беларуси это неприменимо — долги нам нужны, чтоб расплатиться по старым обязательствам. При этом вкупе с низким рейтингом и высокой стоимостью заимствований для Беларуси на фоне серьезных имиджевых потерь и санкционных реалий под вопросом сам по себе доступ к заимствованиям на международном рынке.
Повысить же рейтинги страны можно в первую очередь улучшая факторы, которые влияют на их формирование — это уже упомянутые институциональная среда, экономические показатели, бюджет.
Как правильно тратить деньги с точки зрения экономики
Рассуждая об экономике, обычно оперируют явлениями и факторами, касающимися финансов крупных компаний и даже государств. А какая роль в этой схеме отводится деньгам обычных людей? И какую роль в экономике в целом они занимают?
— Ответ на вопрос, что означают для экономики деньги домохозяйств, очень короткий — всё, — говорит Дмитрий. — Домашние хозяйства и их поведение — это фундамент. Если смотреть на экономику как на организм, то домашние хозяйства — ее сердце, «запускающее» работу всех процессов. Предпочтения и определяемый ими спрос на товары задают в экономике производственную структуру. Сберегательное поведение людей запускает функционирование кредитно-финансовой системы. Поэтому можно сказать, что именно люди своими реакциями управляют экономикой.
Что касается структуры трат домохозяйств, то, по словам экономиста, выводить какие-то средние показатели здесь нецелесообразно — люди по всему миру тратят деньги по-разному, причем различия могут быть кардинальными.
— Самый простой вопрос в анализе поведения домохозяйств: сколько денег люди тратят, а сколько — сберегают, — говорит собеседник. — Но даже в ответе на него разбежка может быть крайне велика. Отчасти различия могут быть связаны с уровнем доходов. В странах с развитой экономикой и высоким уровнем дохода люди гораздо больше тратят. Но это далеко не единственный фактор. Часто доли потребления или сбережения тесно связаны с культурными факторами. Например, в азиатских странах доля сбережений традиционно высока.
Если рассматривать уже структуру расходов на потребление, то разница будет еще более заметной, но и здесь, по словам эксперта, есть свои закономерности. Так, чем богаче страна, тем меньше ее жители обычно тратят на продукты питания. В самых богатых странах (Швейцарии, Люксембурге, США, Дании) люди тратят на еду 10−15% дохода. В самых бедных — 70−80%. Если доля продуктов в расходах низка, то остальные деньги обычно уходя на услуги — и здесь снова разница может быть очень большой в зависимости от региона, культуры и других факторов.
При этом экономическая наука не берет на себя смелость определять какую-то правильную или в каком-то смысле рациональную структуру расходов. Она лишь констатирует, что у домохозяйств есть свои предпочтения, определяющее их поведение.
— Всяческого рода курсы финансовой грамотности обычно претендуют на то, чтобы давать ответы на такие вопросы, но нужно понимать, что это ненаучный подход. Скорее, это нужно воспринимать как советы о рациональном поведении. Норма это или нет — уже ваше дело. Считаете правильным тратить 100% своего дохода — окей, — объясняет Дмитрий. — В Беларуси люди в среднем тратят на продукты около 40% дохода. Мы можем лишь зафиксировать это как факт, который может быть полезен для выявления ряда паттернов и характеристик. Но из него не вытекают какие-то советы. Единственный совет, под которым можно подписаться, — это стараться откладывать хотя бы немного денег, даже если доход невелик. Но и он может стать нонсенсом, если у человека 100% дохода уходит на ежедневные потребности. Или обратная сторона медали — есть люди, которые говорят: «Зачем мне сбережения? Я хочу жить сегодняшним днем». И с точки зрения экономики это вполне нормальное поведение.
Одна из самых известных рекомендаций, касающихся личного бюджета, заключается в совете иметь «финансовую подушку» в размере трех месячных зарплат. По словам Дмитрия, цифра появилась из среднего времени, которое обычно необходимо человеку для поиска новой работы после потери предыдущего места — в среднем по миру оно составляет как раз три месяца. Правда, даже эта цифра не универсальная и может сильно отличатся в зависимости от страны и отрасли.
Добро пожаловать в реальность!