С начала года Беларусь потеряла более $524 миллионов золотовалютных запасов. В марте сумма ЗВР упала ниже $7 миллиардов. А между тем Нацбанк запланировал, что по итогам года уровень резервов должен быть не менее $6 миллиардов. При таких темпах до этого уровня мы доберемся раньше декабря, пишет Onliner. Что будет, если ЗВР достигнут указанной отметки и какой уровень будет критическим?
Вадим Иосуб — старший аналитик компании «Альпари Евразия». Специалист по методам анализа на финансовых рынках и доверительному управлению инвестиционными портфелями на фондовом рынке. С 1998 года работает на рынке Forex, с 2005 года — на российском фондовом рынке.
Главные мысли
Золотовалютные резервы — это подушка безопасности страны, образно говоря, деньги на черный день. Исторически считалось, что резервы нужны для оплаты критического импорта. То есть когда заканчиваются деньги, все же должны оставаться средства на покупку лекарств и других необходимых импортных товаров.
Сейчас ситуация изменилась. Основное направление расходования резервов — это погашение внешнего долга. Кроме того, средства нужны для балансирования спроса и предложения на валютном рынке. Проще говоря, из резервов продают валюту, когда резко растет спрос на нее. Так было, к примеру, в марте и августе прошлого года. Мы помним, что тогда курсы валют значительно подскочили, но если бы Нацбанк при этом не продавал валюту из резервов, то скачок курса был бы гораздо больше.
ЗВР включают валютную часть и золото. Валютная часть состоит из мировых резервных валют. Речь идет в первую очередь о долларе США, евро, в этом ряду могут стоять британский фунт, швейцарский франк, японская йена. Относительно недавно (в 2018 году) к числу мировых резервных валют добавился китайский юань. А вот российский рубль в перечень мировых резервных валют не входит.
Почему именно эти валюты? Потому что требованием к резервам является ликвидность, то есть возможность быстро использовать их.
Более того, валюта не просто лежит на счетах. Эти доллары и евро вложены в надежные облигации США и ЕС — в первую очередь государственные. Ликвидность их высокая: в течение нескольких минут (если говорить грубо) их можно продать на мировом рынке и превратить в деньги. Считается, что золото тоже достаточно ликвидно, хотя продавать его сложнее, чем облигации.
Структура белорусских ЗВР подробно не раскрывается (в отличие от России). Мы знаем, что ЗВР включают около 40—45% золота, чуть больше вложено в валютную часть. Совсем незначительную часть занимают специальные учетные единицы МВФ. Своеобразная корзина валют от МВФ. Ну и еще есть небольшое количество того, что относят к прочим активам.
ЗВР — это все запасы государства или есть еще? Если говорить про валюту, то она вся включена в золотовалютные резервы. Всю валюту, которая имеется у государства на счетах, отражает показатель ЗВР. Могут быть непубличные фонды, но очень сложно сказать, что за они и как они управляются.
Когда резервы растут, а когда снижаются? Растут, когда правительство берет межгосударственный кредит в одной из резервных валют или когда продает валютные облигации в такой же резервной валюте. Также резервы растут за счет экспортных пошлин или в период, когда Нацбанк покупает валюту на валютном рынке. Важно отметить, что Нацбанк не покупает на рынке столько валюты, сколько вздумается, и тогда, когда вздумается. Покупку он осуществляет, когда на валютном рынке в целом предложение превышает спрос. И эти деньги идут в резервы.
Одним из способов пополнения ЗВР для Беларуси была пошлина на экспорт нефти и нефтепродуктов. Эта пошлина у нас и в России унифицирована. Налоговый маневр уменьшит эту пошлину до нуля в 2024 году. И этот источник для Беларуси будет закрыт.
Интересно, что с 2015 по 2019 год резервы активно пополнялись валютой, которую продавало население.
Когда резервы тратятся? В тот момент, когда нужно погашать валютные облигации или когда, наоборот, на рынке суммарный спрос на валюту превышает предложение, регулятор вынужден продавать валюту, чтобы сдерживать рост курса.
Уровень ЗВР Беларуси зачастую зависит от желания кредитовать белорусскую экономику со стороны иностранных кредиторов. Когда желающие есть, легко занимать средства, при этом резервы будут расти. Когда таких желающих нет, занимать сложно.
В частности, если говорить о снижении ЗВР с начала 2021 года, то это связано с тем, что не было крупных поступлений по кредитам.
На что влияет уровень ЗВР? Величина ЗВР говорит о возможностях государства рассчитываться по внешним долгам и о способности при необходимости поддерживать курс нацвалюты. Если резервов много, никто в этих возможностях не сомневается. Чем меньше резервов, тем больше сомнений у инвесторов. Снижение резервов может способствовать понижению кредитного рейтинга страны. Чем ниже кредитный рейтинг страны, тем сложнее и дороже правительству занимать деньги на внешних рынках.
Всем ли странам нужны ЗВР? У экономистов есть присказка, что при плавающем курсе резервы вообще не нужны. Имеется в виду, что они не нужны, по крайней мере, для поддержания курса и валютных интервенций. При плавающем курсе рынок сам отрегулируется. Но в Беларуси курс не плавающий, это плавание управляемое, так как для плавающего курса нужен валютный рынок в миллиарды долларов.
В Беларуси ежедневный оборот торгов по всем трем валютам составляет около $45 миллионов. Если вдруг у какого-то крупного предприятия возникает потребность купить несколько десятков миллионов долларов, то без интервенций Нацбанка этот курс взмыл бы в этот день на десятки процентов.
То есть, по сути, Нацбанк вынужден использовать механизм интервенций, поэтому резервы нужны. Это фактически плата за небольшую экономику.
Что будет, если ЗВР опустятся до критической отметки? И какая она? Та планка, которую запланировал Нацбанк, не является критической. Это плановая цифра от Нацбанка. Регулятор прикинул, сколько в течение года страна может получить кредитов, сколько по итогам года нужно отдать, а также спрогнозировал, как будут вести себя участники рынка, и так далее. По сути, был сделан прогноз ситуации, которая сложится к концу года. Это всего лишь видение Нацбанка.
Нет понятия критического уровня ЗВР в абсолютном выражении. Но есть несколько относительных показателей. К примеру, считается, что самый критический показатель для ЗВР — это сумма двух месяцев импорта. По январским данным (свежее нет), уровень импорта за месяц равнялся $2,6 миллиарда (имеется в виду импорт и товаров, и услуг). Согласно этой методике, критической отметкой является $5,2—5,3 миллиарда.
Более комфортным считается уровень резервов на три месяца импорта — $7,5 миллиарда. Кстати говоря, сейчас наш уровень — 2,7 месяца импорта, то есть мы уже ниже комфортного показателя.
Есть и более строгий показатель: три месяца импорта плюс выплаты по краткосрочному долгу — это долг, который нужно выплатить в течение ближайшего года. По сути, нам хорошо бы иметь $11—12 миллиардов.
Что будет, если Беларуси больше не дадут в долг? На сколько хватит ЗВР? Не выполнять кредитные обязательства перед другими странами наша страна не может. Особенно тяжело не выплачивать долги России (а самые большие долги Беларуси перед Россией). У этой страны слишком много инструментов влияния на нашу экономику и на правительство.
Но проблема долга Беларуси — это в том числе и проблема России. Если в Беларуси случится дефолт, это произойдет и с крупными российскими банками, что будет плохо не только для нас, но и для российского бюджета и банков.
Сама Россия не очень заинтересована доводить Беларусь до критического состояния. Это аргумент в пользу того, что рефинансировать Беларусь Россия так или иначе будет. Не в объемах, необходимых для экономического роста, но в объемах, достаточных для того, чтобы мы не объявили дефолт.
Если же вдруг и Россия, и другие страны решат больше не давать денег Беларуси, то в этом году мы в любом случае по долгам расплатимся. В следующем — тоже. На этом валюта заканчивается. Наступает дефолт. Но это не самый реалистичный вариант.
В целом же ЗВР — это не единственный и не определяющий элемент экономики. Поэтому ответ на вопрос, сколько белорусская экономика может просуществовать в таком состоянии, зависит от динамики экономики. С учетом особенностей того положения, в котором страна оказалась с лета прошлого года, пока о каких-то положительных перспективах для белорусской экономики говорить сложно.
Добро пожаловать в реальность!