Нет, нет и еще раз нет. Никакого мужского шовинизма, никаких сексистких шуточек и анекдотов в моей небольшой заметке о Берлине не будет. В заголовок вынесено известное немецкое выражение позапрошлого и прошлого столетия с единственной целью — иметь ориентиры для описания жизни современных столичных бюргеров.
Киндер
Детей много. К вящему ужасу ревнителей принципа расовой полноценности – разноцветных. Розово-, желто- и темнощеких. Со светлыми вьющимися локонами, черными, как смоль, прядями и рыжими колтунами. В радостном детском разноголосии есть место всем: упитанным, худым, бедным, богатым, здоровым, больным, тем, кто из полной гетеросексуальной семьи и тем, у кого как-то иначе. Не хочется оскорблять нежные чувства работников нашей системы образования, перенявшей, как известно, «все лучшее из советского прошлого», поэтому скажу просто: там ваши коллеги не парятся. Не парятся не только тогда, когда у ребенка «неполная» семья, но и в более неоднозначных, с точки зрения понимания традиционных семейных ценностей, случаях. И ничего, в отличие от беларусов все выглядят счастливыми. Может, это наши ценности делают нас такими мрачными?
На противоположной от моего отеля стороне дороги — двор, заключенный между двумя зданиями, густо исписанных граффити. Оказывается, школа. Да, не дорабатывает немецкий идеологический отдел системы бундесобразования. А где же ровные серые в крапинку слои свежей краски, старательно укатанные руками заботливых учителей (кто, как не они?) поверх замысловатых тегов? Нет, и тут никто не парится. О, ужас, похоже, им это даже нравится.
Школьный двор забит велосипедами. В буквальном смысле. За «бортом» — плюс десять. Это, конечно, не свирепая беларусская зима, но и не май месяц. Дети вереницей въезжают в школьный двор на своих железных колесницах, паркуют их возле специально оборудованных стоек, и идут внутрь здания. Не все, конечно, сами на велосипедах приезжают. Многих привозят в школу папы и мамы. На велосипедах, опять же. Описать разнообразие способов доставки родителями своих чад достаточно непросто: кто-то катит своего ребенка сзади в сиденье с высокой спинкой, кто-то — спереди, у кого-то дети сидят и тут, и там, многие родители везут детей в каких-то немыслимых велосипедных конструкциях, где малыши полностью закрыты на случай непогоды в подобие миникабины. Есть и те, кто ходит пешком. Ну, и бальзам всем нам на душу, — да, есть мажоры, которых родители привозят на блестящих красивых авто.
После созерцания утренних школьных сборов немецких детей невольно задаюсь вопросом: велосипед — это что? Символ беззаботных летних каникул или все же средство передвижения? А не ударить ли нам велопробегом, так сказать? Неважно, по чему. Там видно будет.
Перефразируя классика, хочется сказать: велосипед в Берлине — больше, чем велосипед. Но буду объективен: все остальные виды транспортных средств в немецкой столице не менее важны. Работа общественного транспорта отлажена как механизм швейцарских часов. Тик-так, тик-так. Городские подземные и наземные поезда, автобусы, трамваи. Добраться в любую точку города можно практически круглосуточно. И, что, на мой взгляд, важно — без привычных для беларуса проклятий в адрес коммунальных транспортных служб.
Говоря о киндерах, не могу не сказать несколько слов о проводимой немецкой политике в отношении многочисленных мигрантов, то бишь, беженцев. У кого чего болит, как говорится. А у многих наших граждан это болит. Так вот, уважаемые соотечественники, у кого «болит». Прошу прощения за назойливый рефрен: не парьтесь. Потому как подавляющее большинство немцев по этому поводу тоже не парится. Да и вообще: это их внутреннее дело. Нравится им киндерная многоцветность. Так что поборникам кондовых арийских ценностей придется с этим как-то мириться.
Кюхе
Сами понимаете, кухня у немцев изысканная. Каюсь, не успел во время своего короткого визита посетить достаточного количества мест общепита и магазинов. Но и тех, которые посетил, вполне хватает, чтобы сказать: вкусно, изящно, экологически направленно, рационально, и, наконец, просто потрясно. Магазины забиты под завязку – не только всем необходимым, но и какой-то разнообразной феерической чепухой в завораживающей упаковке, оторваться от которой можно только невероятным усилием воли. Минимум пластика, много стекла. Минимум пластика, много бумаги. Стеклянная посуда используется многократно. Пластик с трепетом собирается раздельно и перерабатывается. В великом множестве упаковок и бутылок не пойми какие жидкие и твердые консистенции, предназначенные для употребления в пищу, разобраться в них непосвященному человеку, прямо скажем, нелегко.
В магазине, ресторане, отеле, любом другом государственном или частном заведении вас обслужат с улыбкой на лице и дружелюбными словами на устах. Не без исключений, надо сказать, но это только подтверждает правило. С досадой вспоминаешь нашу действительность. Прошу прощения за очередной назойливый рефрен: может, это наши ценности делают нас такими мрачными?
Ну, и уж если речь зашла о кюхе, то не грех вспомнить о месте женщины в немецком обществе. Кайзеровский стандарт «идеальной» женщины, подхваченный в свое время нацистами, смертельно устарел, испустил дух и в конце концов истлел без видимых следов своего прежнего существования.
Кирхе
Произвольный подход к тематике описания позволяет мне сделать определенный финт и вместо темы «церкви» поговорить о том, во что верят немцы, вообще.
Конечно же, в свободу совести и вероисповедания. Получить запрет на осуществление религиозной деятельности организация может только в случае подтверждения серьезных обвинений в нарушении конституционных норм. О том, чтобы гонять своих граждан, собирающихся на совместное отправление незапрещенного культа «в неположенном месте», не может быть и речи.
В то, что называется «гражданские и политические» права, а иже с ними и права «социальные, экономические и культурные». Бородатый анекдот про встретившихся собак, поочередно недоумевающих по поводу значений слов «мясо» и «гавкать», в Германии неуместен. Здесь не надо выбирать между желанием быть сытым и желанием свободно выражать свои убеждения. Здесь никто не станет навязывать вашему ребенку участие в «добровольной» югенд-тусовке, а вам не придется напрягаться по случаю очередного «добровольного» участия в субботнем празднике арбайта.
Немцы верят в то, что война — это абсолютное зло, а любые попытки силой перекроить государственные границы могут привести к тяжелым последствиям. Наследники инициаторов двух мировых катастроф сделали определенные выводы и покаялись. В отличие от нас, преемников идеологии «мирового революционного пожара», до сих пор поклоняющихся серпу и молоту. И свято верящих, что «коммунизм, в общем-то, не так уж и плох». Дважды извиняюсь, а может, это наши ценности делают нас такими непробиваемыми?
Немцы верят в то, что любые стены между людьми должны быть разрушены. А если и не до конца, то остатки их должны сохраниться только в виде музейных экспонатов. Как строгое напоминание пришедшим в этот мир о недопустимости сегрегации и дискриминации по любому признаку.
Такой вот он, Берлин. Дружелюбный и открытый. Такой близкий. И такой далекий. До новых встреч, Берлин.
Добро пожаловать в реальность!