Резко выросшее количестве инцидентов с участием украинцев и россиян в ЕС позволяет предположить открытие второго украинского фронта в Европе – против российской демократической оппозиции. По всей видимости, особой разницы между Кремлем и российской оппозицией в Киеве сегодня не видят, и разрыв связей с последней считают необходимым условием эмансипации украинского духа, пишет политолог Владимир Пастухов.
Это естественная реакция на активизацию российской оппозиции на Западе, которая рассматривается Киевом как деструктивный фактор, “отвлекающий” внимание европейцев от собственно Украины и усложняющий “простое восприятие» Украины как жертвы агрессии, достойной победы, а России - как государства-террориста, заслуживающего уничтожения (вроде ИГИЛ). Российская оппозиция своей активностью размывает эту картину, добавляя в нее много “оттенков серого” (не все русские одинаковы, у России может быть другое будущее, с частью русских возможен диалог и так далее). Эта избыточная сложность вызывает в Киеве нескрываемое раздражение.
Речь идет, конечно, не столько о стихийном выражении общественных настроений в Украине, сколько об осознанной и целенаправленной государственной политике. Обявление российской оппозиции “персона нон грата”, по всей видимости, является рациональным и взвешенным политическим решением, принятым на высшем государственном уровне. Косвенно это подтверждается не только соответствующими высказываниями представителей украинского руководства, но и попыткой одновременно сформировать из части радикально настроенных российских эмигрантов управляемую «альтернативную российскую оппозицию», у которой не было бы самостоятельной повестки, кроме собственно украинской. Иными словами, Киев готов поддержать и даже помочь оформиться в нечто вроде партии такую российскую оппозицию в эмиграции, которая не отвлекала бы Европу бессмысленными с точки зрения Украины рвзговорами о будущем России, о положении российских беженцев и тому подобных «излишествах», а занималась бы исключительно вопросами финансовой и иной помощи Украине. При этом вариант, когда делается и то, и другое («и вашим, и нашим»), Украину категорически не устраивает.
В этой позиции есть определенная логика, и с тактической точки зрения она выглядит совершенно оправданной. Украина стремится к максимальной концентрации внимания своего главного союзника (США и ЕС) на оказании ей максимальной военной и финансовой помощи в войне с Россией. В этой связи любое упоминание о России в Европе, кроме как в стиле некролога, вызывает в Киеве нескрываемое раздражение. Естественным выглядит стремление к тому, чтобы таких упоминаний было как можно меньше, а значит, вызывает потребность делать что-то, чтобы гасить активность российской оппозиции в эмиграции. Если с тактической точки зрения такой подход выглядит совершенно оправданным, то как стратегия он может оказаться тупиковым. И дело тут вовсе не в России, ее важности или ее обидах. Дело в Европе и ее ценностях.
Поддержка Украины в конечном счете обеспечивается довольно хрупким соотношением сил в западных обществах. Пока это соотношение устойчиво и в пользу Украины. Но общественные настроения изменчивы. Одним из существенных факторов, обусловливающих готовность европейцев поддерживать Украину, является представление о том, что украинцы сражаются не за себя (или не только за себя), но и за европейские ценности. Альтернативный нарратив, который проталкивала Россия, о «споре славян между собою» пока, к счастью для Украины, успеха не добился. Но это не значит, что битва нарративов закончилась. В любой момент все может перемениться. Первые звоночки уже прозвучали. Рекомендации Венецианской комиссии по «вопросам языкознания» и резкое неприятие нападок на Элизабет Гилберт, которая вынуждена была отложить выпуск своего романа, действие которого происходит в России, – плохой знак. Пара-тройка таких неловких движений - и европейская карета для Украины может обернуться тыквой, которую эвакуируют из Кабула.
Добро пожаловать в реальность!