С чего начинается Родина?

Для главного исполнителя данной мелодии в нашей стране этот вопрос не дискуссионный. Знакомый нам рояль четыре года стоял наготове, и все Красные Шапочки России надеялись хотя бы на то, что кремлевский Серый Волк даст себе труд надеть для нашего успокоения бабушкин чепчик и ее же очки.

Но увы! Будет чистый Путин, ничем не разбавленный, на 12 лет. Он еще простудится на наших похоронах. А может, и не простудится. Наденет теплый шарф, связанный Надеждой Бабкиной, и варежки, сшитые Ходорковским. Поможет и тулупчик, сшитый из семи шкур, содранных с российского бизнеса, раскулаченного и рассаженного по тюрьмам. И никаких больше объездных путей и стежек-дорожек. Прямой и торный путь к погибели. С чего начинается их Родина? С разводки в нашем букваре. Азбука Морзе: точка-тире-точка. Президент — премьер — президент.

В связи с историческим возвращением на старое пепелище мне вспомнились саги о Максиме Максимовиче Исаеве производства Юлиана Семенова. Благо как раз 8 октября исполняется 80 лет со дня рождения этого писателя. С ВВП его объединяет глубокое убеждение в том, что самое главное на свете — разведка. В молодости наше поколение зачитывалось и засматривалось бестселлером «Семнадцать мгновений весны» (1969), экранизированным в 1973 году. Эта вещь благодаря таланту ушедшей Татьяны Лиозновой одолела советские штампы, а Вячеслав Тихонов придал своему Штирлицу черты необыкновенного благородства, достоинства, ума и горьких раздумий. И таких немцев, как пастор Шлаг (Ростислав Плятт) и профессор Плейшнер (Евгений Евстигнеев), мы тогда еще не видели. И Мюллер (Леонид Броневой), и Шелленберг (Олег Табаков) тоже не походили на карикатуры Кукрыниксов. В самом романе заправилы Третьего рейха оказываются нежными отцами, заботливыми мужьями, хорошими товарищами, что тоже нестандарт.

Этот роман выше сортом, чем настольная книга лидера нации «Щит и меч». Впрочем, и Вадим Кожевников приводит нехитрую подоплеку многих довоенных разведбиографий: сэкономить командировочные и купить заграничные шмотки.

Когда пала Берлинская стена, рабочее место Путина самоликвидировалось, и он стал искать карьеры и фортуны на родной стороне. И к сожалению, нашел и то и другое.

Однако Юлиан Семенов со своим Штирлицем явно перегнул то ли перо, то ли пишущую машинку, и у нас получилась передозировка. Исаев возвращал алмазы в Гохран («Бриллианты для диктатуры пролетариата», 1971), внедрялся в Белое движение на Дальнем Востоке («Пароль не нужен», 1966), работал против Франко в Испании в 1938 году («Испанский вариант», 1973). Он успел побороться с ОУН на Западной Украине («Третья карта», 1977) и поискать нацистов в Аргентине («Экспансия», 1984).

В конце концов, Штирлиц стал похож на вездесущего Гаврилу из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова, который то бамбук порубал, то булку испекал, то письма разносил. Поэтому жуткий финал подвигов Штирлица в «Отчаянии» (1990), где он, вернувшись в Москву в 1947 году, попал на Лубянку и узнал, что его жена и сын расстреляны по приказу Сталина, а сам был отправлен отбывать срок во Владимирскую тюрьму, никого не опечалил, кроме самого автора. Юлиан Семенов впал в глубокую депрессию и умер от инсульта в 1993 году. Но кроме героических Штирлицев писатель не брезговал и кагэбэшниками, ловившими американских шпионов («ТАСС уполномочен заявить», 1977). Карьера Путина кончилась иначе, чем у Штирлица. Он никогда не совершал подвигов и защищал только шкурные интересы своей касты.

24 сентября рояли перестали умещаться в кустах, и ВВП уже открыто продолжил свою работу над Родиной. Эта диктатура бриллиантами с пролетариатом не поделится.