О ситуации в нашем регионе накануне саммита НАТО в Вильне Филин пообщался с политическим обозревателем Юрием Дракохрустом.
- Действия Польши по усилению границы с Беларусью, заявления литовского президента о возможном возвращении к "белорусскому вопросу" в связи с вероятным появлением у нас "вагнеровцев" - как это влияет на позиции Лукашенко? Усиливает или ослабляет?
- Не думаю, что это как-то усиливает его позиции. И я не думаю, что это будет новая постоянная политика. Прежде всего потому, что каких-то тысяч «вагнеровцев», судя по всему, в Беларуси все же не появится. А если и появятся несколько сотен человек, то они военно-политическую погоду в регионе никак не изменят.
Вот уже две недели прошло, а в Беларуси их в больших количествах пока не появилось. Если говорить о России, то в Сирии этих наемников просто обезоружили и поставили перед выбором: либо вы подписываете контракт, либо идете неизвестно куда.
И как с ними при этом разговаривали, свидетельствует о том, что вариант с Беларусью им оставляют, но при этом Кремль не считает это хорошим вариантом.
Кроме того, судя по всему, в России идут какие-то переговоры. Французская газета написала, что Пригожин встречался с Путиным. На этом фоне уход в Беларусь каких-то тысяч наемников выглядит нелепо.
Для этого просто нет оснований. И вот эта концентрация сил на польско-белорусской границе - это как раз под саммит. На тот случай, чтобы кому-то в Беларуси или в России не пришло в голову сделать какую-то провокацию.
И чтобы этого не происходило, силы подтянули. Саммит закончится - силы отведут, или они там будут уже на других основаниях.
Что касается ядерного оружия, то для меня очень интересной была реакция американцев на заявление польского премьер-министра Моравецкого. Напомню, что он заявил о желании Польши присоединиться к натовской программе Nuclear sharing.
Кстати, такое же заявление в октябре прошлого года делал президент Польши Дуда. Эта идея витает в воздухе.
Так вот, на последнее заявление Моравецкого прозвучал очень странный комментарий генерала Кирби, пресс-секретаря Совета безопасности США: «А мне нечего сказать».
И я бы обратил внимание на то, что больше не было никаких комментариев, каких-то статей в The New York Times или сюжетов на CNN. Эта тема как будто и не звучала. Посмотрим, будет ли она обсуждаться на том же саммите.
Тем не менее, мне кажется, что больших последствий эти заявления - и Польши, и Литвы - насчет ответа Беларуси иметь не будут. Они, конечно, могут в одностороннем порядке закрыть еще один пограничный переход, ввести санкции, но что касается общей политики, не думаю, что она существенно изменится.
Она может измениться в русле более широкого подхода. Возможно, как раз на саммите будет принята более реалистичная концепция "одного миллиметра". Если раньше предполагалось, что в случае нападения России на одну из стран НАТО через один-два дня туда придут американские или немецкие военные и отбросят россиян, то сейчас концепция меняется.
Изменения предусматривают такую защиту, чтобы у России не было возможности захватить хоть что-то. Для нас это означает, что на востоке блока НАТО будет размещено большое количество сил альянса. И не только национальных, но и международных. То есть в Польше и Литве будут размещаться американские, немецкие и другие военные.
Впрочем, во время предыдущего саммита звучала информация, что НАТО будет держать триста тысяч военнослужащих в высокой степени боеготовности. Это не означало, что все эти триста тысяч станут у восточной границы НАТО.
Я не знаю, насколько это у них получилось. Возможно, в этом году это будет повторено. Возможно, какие-то силы, не все триста тысяч, конечно, но большие, чем сейчас есть, будут продвинуты на восточный фланг. И в этом смысле перемещение на Подляшье дополнительных польских сил может стать частью большей стратегии, если она будет принята. И тогда это будут не только польские силы.
И я думаю, что это будет сделано не из-за каких-то белорусских шагов, включая ядерное оружие и «вагнеровцев», а в целом в рамках изменения оценки стратегической ситуации и перехода к другой стратегии.
От той, что предусматривала отражение уже захваченных территорий, до концепции такой защиты, которая сделает невозможным захват. И для этого необходима концентрация огромных сил на восточном фланге. А это как раз граница с Беларусью.
Я помню, как несколько лет назад приводились расчеты, которые свидетельствовали, что Россия может захватить Литву буквально за несколько дней. А чтобы этого не допустить, там нужно разместить американскую дивизию. Понятно, что все эти расчеты условны. Мы с вами помним, как перед 24 февраля 2022-го компетентные люди делали расчеты о захвате Киева за три дня. Война уже перевалила за 500 дней.
Тем не менее, думаю, что одним из итогов саммита в Вильне будет решение об укреплении восточного фланга НАТО.
- От Лукашенко, наверное, ждали резких заявлений накануне саммита НАТО в Вильне. Как бы вы оценили его слова и действия?
- Думаю, он понимает ситуацию. Он понимает, что такое саммит НАТО, и что именно сейчас какие-то реальные шаги, которые могут быть расценены как провокация, могут получить существенный ответ. И поэтому он прекрасно понимает, что сейчас не тот случай, когда такие вещи нужно делать.
Ведь в отличие от Москвы, у которой все же такие мегаломанические планы, его видение перспектив, включая сохранение власти, скромнее.
Если бы он хотел вызвать такой ответ, он бы это сделал. Но поскольку он этого явно делать не хочет, и россияне его к этому, смотря по всему, не толкают, то он чуточку умерил активность.
Тем более здесь ведется какая-то хитрая игра. Пригласили западных журналистов, чего давно не делали. Устроили большую пресс-конференцию, на которой журналисты спрашивали, о чем хотели. Тот же Стив Розенберг из ВВС. А потом был, кстати, еще один странный шаг, когда их увезли на палаточную стройку возле деревни Цель. Давно такого не было.
Это секретный объект. Неизвестно, все ли им показали, не получилось ли это, как потемкинская деревня. Однако это жест. Мы вам показываем, будто ничего не скрываем.
И тут есть такой момент. О роли Лукашенко в решении пригожинского мятежа можно спорить, насколько она была большой. Он единственная фигура, которую поблагодарили, может, и сквозь зубы, и Путин, и Пригожин. Пропагандист Соловьев его похвалил.
И в этом смысле уже не существенно, насколько глубоко он в этом поучаствовал. Ведь в таких переговорах посредник не обязательно должен обладать какими-то значительными ресурсами. Он сводит позиции, которые без него, возможно, и не свелись бы.
Я к чему это? Со стороны Запада нежелание разговаривать с Лукашенко последние год-два, кроме всего прочего, объяснялось тем, что он не имеет никакого влияния. Он - никто, марионетка Путина. А какой смысл разговаривать с куклой?
А ведь его роль в кризисе, как она подается и обсуждается, немножко опровергает теорию, что так уж от него ничего не зависит.
Это открывает с ним возможности разговаривать. По крайней мере, это был один из факторов, который мешал диалогу. Возможно, теперь он будет снят.
Если еще раз вернуться к ситуации на границе, здесь мы имеем еще один интересный фактор. Возможно, это тоже как-то связано с ролью Лукашенко в решении истории похода на Москву. Речь о демонтаже лагеря мобилизованных и их вывозе из Беларуси.
Это, естественно, не означает, что их здесь не появится никогда больше. Завтра объявят в России мобилизацию - и лагеря можно будет построить вновь. Однако, возможно, это связанные вещи.
Это извечная белорусская дилемма: всегда можно сказать, что это они сами, россияне, так решили. Сами решили, что им не нужна белорусская армия для войны.
Сами решили, что после октября прошлого года им не нужно атаковать Украину с белорусской территории ракетами. Возможно, они сейчас сами решили, что научили часть "мобиков" в Беларуси, а остальных будут учить в России.
Но во всех этих случаях можно допустить, что какой-то голос белорусской стороны - официального Минска, Лукашенко - имел значение. Возможно, он каким-то образом уговаривал, возможно, отбивался от необходимости воевать самим и продолжать давать территорию для обстрелов.
Так и сейчас, возможно, было сказано: "Мы их поучили несколько месяцев, теперь скажите "спасибо" и забирайте себе".
А поскольку после этого кризиса Лукашенко так или иначе набрал определенный символический политический капитал, то такая просьба могла прозвучать более весомо и убедительно.
Добро пожаловать в реальность!