Последняя болезнь Александра Лукашенко не привела его в могилу, но рано или поздно это случится, и, возможно, раньше, чем он утратит власть в Беларуси. В таком случае вместо ясной схемы транзита власти, прописанной в признаваемом всеми законодательстве, Беларусь столкнется с борьбой номенклатурщиков, пишет руководитель экспертной сети "Наше мнение" Вадим Можейко.
И, вероятнее всего, победит в ней тот, кто заручится поддержкой России. Чтобы не получить сценарий еще более российской Беларуси, другим странам важно готовиться к альтернативным вариантам уже теперь.
Слухи о смерти правителя несколько преувеличены
Усиленно обсуждать физическое состояние Лукашенко начали не на пустом месте. На параде в честь Дня Победы в Москве белорусский диктатор появился в явно нездоровом виде (серое лицо, перебинтованная рука, неспособность пройти пешком несколько сотен метров вместе с лидерами других стран СНГ). В тот же день вечером в Минске правитель не смог прочитать официальное поздравление, а делегировал это министру обороны Виктору Хренину. Через пять дней на официальном Дне флага, герба и гимна Беларуси Лукашенко и вовсе отсутствовал, послание от его имени зачитал премьер-министр Роман Головченко.
Все это беспрецедентные для Беларуси — и для Лукашенко — события. А вот слухи о его диагнозах различной степени тяжести появляются не впервые. На этот раз их распространяли находящиеся в эмиграции лидер Народного антикризисного управления Павел Латушко и неудавшийся кандидат в президенты 2020 года Валерий Цепкало. Они ссылались на свои источники в Беларуси (оба оппозиционера действительно имеют номенклатурное прошлое).
Но теперь такие слухи легли на благодатную почву, и многие поспешили досрочно похоронить Лукашенко. А некоторые иностранные журналисты продолжали задавать вопросы о его скорой смерти даже тогда, когда правитель уже появился на публике: если и не абсолютно здоровым, то не и при смерти.
Все это могло бы остаться малозначительным эпизодом: в конце концов, дедушки (а у Лукашенко уже как минимум семь внуков и внучек) время от времени болеют, с годами все чаще, но обычно от первой же публично заметной болезни немедленно не умирают.
Однако эти события породили разумную дискуссию на крайне важную тему: что произойдет в Беларуси и вокруг нее, если самопровозглашенный президент умрет на своем посту.
Мирный вариант: сможет ли рулить Кочанова?
Как и многие авторитарные правители, с возрастом Лукашенко озаботился закреплением механизма транзита власти, в том числе на случай собственной смерти. К тому же беспрецедентные протесты 2020 года подтолкнули правителя так или иначе менять контуры политической системы в целом. Да, не в сторону большей демократичности, как того хотели люди на улицах, но все же в сторону имитации этой демократичности. В частности, Всебелорусское народное собрание (ВНС), руководящий статус которого был зафиксирован в обновленной в феврале 2022 года Конституции, имитирует как раз более широкое общественное представительство.
Однако при всем усилении полномочий ВНС, в случае смерти Лукашенко власть перейдет не к его президиуму. Согласно поправкам в Конституцию, при естественной смерти Лукашенко его полномочия переходят к главе верхней палаты парламента. С 2019 года эту должность занимает Наталья Кочанова, ранее руководившая администрацией Лукашенко. Начав номенклатурную карьеру в Полоцке, она возвысилась благодаря личной преданности вождю и не представляет какие-то номенклатурные династии или силовиков.
Когда Лукашенко в 2020 году сексистски заявлял, что в Беларуси женщина не может стать президентом, он упомянул именно Кочанову: " Наталья Ивановна, за тебя тоже не проголосовали бы…" Вероятно, доверие Лукашенко к Кочановой во многом объясняется именно тем, что он не считает ее способной самостоятельно удержать власть. А значит, можно рассчитывать, что она будет опираться на консенсус и на сыновей Лукашенко. При этом среди чиновников у Кочановой репутация интриганки.
Насильственный вариант: хунта с вечным военным положением?
Если же Лукашенко погибнет насильственной смертью, то в Беларуси, согласно новой Конституции, объявляется чрезвычайное или военное положение, а власть переходит к Совету безопасности. Этот коллективный орган из двух десятков высших чиновников представляет как гражданскую бюрократию, так и силовиков. Госсекретарь Совбеза — Александр Вольфович, который родился не в Беларуси (и, таким образом, по закону не может быть президентом).
Из обновленной Конституции не ясно, сколько продлится чрезвычайное (военное) положение — и, соответственно, главенство Совбеза. В принципе, получив однажды полноту власти, этот орган может продлевать такое положение и не проводить выборы президента сколь угодно долго.
Также Конституция не проясняет, кто и каким образом будет определять насильственность смерти Лукашенко. Если Кочанова заявит, что Лукашенко умер от болезни, а Совбез — что его, например, отравили, то в Беларуси возникнет ситуация двоевластия.
Как поведут себя Тихановская, Головченко и другие?
Наконец, если Лукашенко умрет на посту, то будут и те, кто напомнит, что результаты последних электоральных кампаний сфальсифицированы и не имеют законной силы.
Офис Светланы Тихановской, вероятно, объявит ее избранным в 2020 году лидером белорусского народа и будет предпринимать усилия, чтобы она вместе с Объединенным переходным кабинетом (ОПК) возглавила переходное правительство. Тем более что именно это — транзитный период и новые, честные выборы — Тихановская обещала белорусам еще в 2020-м.
Вместе с тем Головченко (или его преемник) может напомнить, что сфальсифицирован был референдум по изменению Конституции, который проходил в первую неделю широкомасштабной войны против Украины и сопровождался более чем тысячей задержаний по всей Беларуси. А если референдум юридически ничтожен, то, мол, действует старая версия Конституции, по которой после смерти главы государства (вне зависимости от ее причин) полномочия переходят именно премьер-министру.
Можно вспомнить и другие референдумы эпохи Лукашенко, честность и легитимность которых не менее сомнительны. Жива и часть депутатов Верховного Совета, разогнанного правителем в 1996-м.
Таким образом, никакой несомненно легитимной и однозначной схемы транзита власти после смерти Лукашенко нет и в помине. Все внутренние и внешние политические игроки увидят в этом окно возможностей для себя и будут либо действовать сами, либо выбирать, кого поддержать (в надежде на будущие выгоды).
Кремль не дремлет
Очевидно, что помимо белорусской номенклатуры и ОПК Тихановской есть и другие акторы, которые явно готовят выгодные для себя варианты на случай внезапной смерти Лукашенко.
И в первую очередь это Кремль, для которого важно сохранить Беларусь в сфере своего влияния, а желательно и укрепить его. Гарантии того, что место Лукашенко займет пророссийский человек, а страна не начнет сближаться с Западом и вступать в НАТО, важны Москве как с имиджевой точки зрения, так и с сугубо военной.
Наработок у Кремля предостаточно. Белорусские силовики во время войны все плотнее работают с российскими коллегами, многие из них родились или учились в России (как уже упомянутый Вольфович). Да и у гражданских чиновников хватает вполне открытых контактов с Москвой, благо есть много интеграционных форматов. Например, в 2022 году Кочанова ездила в Россию и даже получила орден из рук своей коллеги, председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко.
Политическая, экономическая и военная зависимость Минска от Москвы ныне больше, чем когда-либо, и любой преемник Лукашенко будет объективно заинтересован в конструктивных отношениях с Россией.
Чтобы не стало еще хуже
Все эти варианты звучат не очень обнадеживающе: получается, умершего Лукашенко сменит не один, так другой номенклатурщик — в зависимости от того, кого поддержит Москва. После чего этот преемник будет еще сильнее опираться на российскую поддержку, и в итоге это может закончиться трагически для белорусской независимости.
Однако этот сценарий неблагоприятен не только для белорусского общества, но также для США, ЕС и Украины. Ни у одного из этих акторов нет такого уровня регулярных контактов с белорусской номенклатурой, как у Кремля, чтобы их обещания поддержки могли быть убедительными для Кочановой или Вольфовича. Да и о каких обещаниях и о какой поддержке можно говорить, если даже введение западных санкций после 2020 года потребовало нескольких лет (и они все равно остаются дырявыми)? А в случае смерти Лукашенко никаких лет и даже месяцев ни у кого не будет, события начнут развиваться стремительно.
Именно поэтому Вашингтону, Киеву и Брюсселю важно уже сейчас определиться, что они смогут сделать в случае смерти Лукашенко для становления той Беларуси, в которой заинтересованы: независимой, демократической, не поддерживающей агрессию против соседей и не превращающейся в сателлита Кремля.
Конечно, наивно считать, что от западных столиц или тем более Киева можно сейчас требовать помогать белорусскому народу. Но разработка конкретных планов действий на такой случай, а также начало предварительной подготовки — в собственных интересах этих игроков. Иначе смерть Лукашенко принесет им не облегчение, а только усиление российского влияния в Европе.
Добро пожаловать в реальность!