Политический обозреватель и историк Александр Фридман рассказал Филину о том, почему именно сейчас белорусский правитель признался в участии в войне.
— На совещании в Минобороны Лукашенко фактически признал участие Беларуси в войне в Украине. Но с оговоркой, что мы якобы никого не убиваем, и наша армия напрямую в конфликте не задействована.
Почему именно сейчас прозвучало это заявление и меняет ли оно что-то в статусе нашей страны, которую и так признали соагрессором?
— С моей точки зрения, это заявление ничего не меняет. В нем нет ничего нового. Это известная риторика, раньше он говорил то же самое, только другими словами. Он же никогда не говорил, что мы не поддерживаем Россию. Никогда не говорил, что российские войска не шли через Беларусь.
Плюс — вся эта старая риторика о том, что мы не дадим через нашу страну ударить по России, об украинских провокациях. Ничего нового он не сказал, сенсации здесь нет.
Я бы эти слова рассматривал в нескольких ракурсах. Первое — это реакция на аннексию захваченных территорий Украины. Понятно, что от него ждут высказываний на эту тему. Ведь об этом говорят все. Есть и европейская позиция, американская — все серьезные государства об этом так или иначе высказались.
Лукашенко эту тему обошел стороной, если судить по официальным цитатам. Ничего этого нет. Так что он использовал эту риторику, в этот раз особенно пророссийскую. Что мы участвуем в этой «спецоперации», но о Херсоне и других захваченных территориях разговора не было.
Он высказался одновременно и для Кремля, чтобы там услышали, что он на их стороне. И чтобы хотя бы в данный момент не задавали неприятных вопросов, мол, хорошо, ты на нашей стороне, но что с Херсоном?
А Западу этим было сказано, что ничего не поменялось. Мол, смотрите, да, я повторяю то, что и раньше говорил, но об этих территориях не говорю. И официально их не признаю. Это второй аспект.
А третий касается сигнала белорусам. Главное в нем — мы участвуем, но вы не волнуйтесь, никакой мобилизации не будет, никто туда воевать не пойдет.
— Да, но это прозвучало так, что впору забеспокоиться еще больше.
— Опять же, здесь нужно понимать, кто это говорит. А также весь контекст. Я бы здесь обратил внимание на интересный момент. Он любопытен в контексте тех заявлений, которые прозвучали из уст главы украинской разведки Кирилла Буданова — якобы Лукашенко пытается соскочить с российского крючка, пытаясь переключиться на Китай, от которого зависит в значительной степени.
В свежих заявлениях белорусского правителя был любопытный момент. По его словам, вся эта война, развязанная якобы американцами, нужна для того, чтобы ослабить или даже уничтожить Россию и Евросоюз, а уже потом начинать бороться с настоящим врагом — Китаем.
Это можно интерпретировать, как неприятное заявление прежде всего для Москвы. Этими словами Лукашенко как бы демонстрирует, что Россия — это так себе, а вот настоящий враг, с которым американцы собираются сражаться, это не РФ, а Китай.
И вот это особенное уважение к Китаю, которое он демонстрирует в последнее время, полностью укладывается в анализ Буданова. Я бы так категорически не высказывался о том, что Лукашенко просто хочет перескочить на сторону Пекина.
Но то, что он пытается предложить себя Китаю, чтобы китайцы его заметили и поддержали, если что-то случится с Россией, я думаю, в этом направлении Лукашенко пытается действовать.
— Зеленский подписал указ о невозможности переговоров с Путиным. О каких исторических параллелях напоминает этот шаг и какой может быть реакция на эту инициативу на Западе?
— Если обратиться к истории, то между союзниками по антигитлеровской коалиции существовала договоренность, что с Гитлером никто переговариваться не будет. Что целью той войны была капитуляция Германии и нацистов.
Переговоры с Гитлером были исключены. В принципе, он и сам бы на них не пошел — ни с советской стороной, ни с западными государствами.
Зеленский, если мы возьмем европейскую историю, поставил Путина на одну доску с Гитлером.
Я бы здесь все же остался в европейском контексте, так как войны в Африке или азиатских странах имеют другую специфику. Если вспомнить войну в Югославии, то со Слободаном Милошевичем вели переговоры, хоть он и являлся одним из главных виновников в разжигании конфликта.
Зеленский открыто говорит, что с этим человеком — Путиным — никаких переговоров не будет. Хотите переговоры — пускай у вас будет другое руководство.
Если мы посмотрим на Запад, то здесь нет такой радикальной позиции. Здесь очень интересная риторика, западные политики избегают упоминать в этом контексте Путина. Так говорят во Франции, в Германии.
Например, недавно Ангела Меркель сказала, что с Россией в любом случае придется иметь дело. Ничего чрезвычайного в этом нет. Зеленский также говорит, что Россия никуда не исчезнет, что с этим соседом придется сосуществовать.
Но никто на Западе сегодня не говорит, что нужно садиться с Путиным за стол переговоров. Такой риторики нет, и чем дальше развиваются события, тем менее вероятными кажутся такие договоренности. И окончательной красной линией здесь будет применение ядерного оружия.
Если оно будет применено любым из способов, даже гипотетические разговоры о переговорах исчезнут. Какие могут быть переговоры с человеком, который ведет планету к катастрофе?
— В продолжение темы: в украинском и белорусском сегменте соцсетей активно обсуждается вариант возможного применения Россией ядерного оружия. Присутствует ли эта тема в западных медиа, в обществе? Что больше пугает европейцев — холодная зима без российского газа или зима ядерная?
— Безусловно, тема холодной зимы присутствует, но не исчезает и тема ядерного оружия. Например, сегодня New York Times написала о готовности Кремля применить ядерное оружие либо в Черном море, либо на границе с Украиной.
И когда подобные публикации появляются, их все обсуждают, холодная зима уходит на второй план, так ее можно пережить в отличие от ядерной зимы.
На эту тему высказываются, но при этом стоит отличать дискуссии, которые идут в странах, владеющих ядерным оружием, и государствам, где его нет. Об этом активно пишут и говорят в США, Франции, Великобритании, которые владеют ядерным оружием и в случае чего могут ответить на удар.
Другие страны, в первую очередь, восточноевропейские, а также Италия, Германия надеются на то, что США и другие ядерные державы, если случится нечто ужасное, не оставят их в беде.
И эта тема не утратит актуальности, таких разговоров будет все больше. Ведь в Кремле убеждены, что именно этим Запад можно запугать.
Но я бы отличал здесь два момента. Первое — в прессе эта тема присутствует, здесь звучат различные мнения. Второй момент — тема эта настолько ужасная и невообразимая, что для многих европейцев она остается достаточно абстрактной.
Я общаюсь с людьми, слышу, о чем они говорят. Вижу, чем они заняты. Абсолютное большинство живет обычной жизнью. Никто не готовится к ядерной войне, никто не считает, что она случится уже завтра или послезавтра. Я не наблюдаю паники в обществе. Люди привыкли жить достаточно комфортно и нормально в ситуации, когда в прессе обсуждается угроза ядерной войны.
Добро пожаловать в реальность!