Лукашенко оставляет себе очень неприятную для всех лазейку, пишет автор аналитического телеграм-канала "Политонелогия".
Он как бы говорит - «мы лучше», но «нас провоцируют». Он часто обращается к конструкции «я уже об этом говорил» и существует они в двух плоскостях. Во-первых, самоцитата. Для него - это доказательство, или, хуже того, свидетельство истинности. Во-вторых, мост к тезису «я предупреждал».
С другой стороны, понятно, на оси баланс явно смещён в сторону внутренних неурядиц и тут снова беда. Он не так уж ошибается, когда говорит, что «война» уже идёт, не уточняя правда, что он - в своём пространстве - её и развязал. Да, пожалуй, все революционные тренды — это звенья одной цепи в историческом процессе, который АГЛ скромно обзывает «сменой поколений» (я бы еще добавил смену парадигмы, но это слишком сложно).
Тем не менее, нюанс, как мы знаем, скорее в том, что некоторые поколения попросту не хотят сменяться. Я недавно размышлял: ведь действительно, людям в диапазоне 20 - 40 лет с ним вообще не о чем разговаривать. Ему, воспитанному в эпоху брежневской имитации нарративов нечего сказать. В конце концов, не обосранную же корову обсуждать. Конец семидесятых-восьмидесятые - это время, когда происходила естественная деконструкция не просто страны, но идеи такой страны. То, что они вместе с «другом Вовой» пытаются воспроизводить - это не концепт, призванный предоставлять механизм решения фундаментальных вопросов бытования государства. Условно говоря, они страдают не потому, что утрачена модель производства «вкусной колбасы», но по самому вкусу колбасы, как результату. Тот производственно-колбасный уровень им, в общем, не доступен постольку, поскольку он был недоступен и в молодости наших самовождей.
Так вот, глобально можно констатировать - Лукашенко уже участвует в войне, но как бы не совсем против Украины, но против того «нового мира», который опасно зреет в украинском, беларусском, казахском и других обществах.
Возможно, ему удастся избежать ввода войск. Однако, оставаясь здесь, в Минске он будет, как и последние два года, воевать против нас, вторить Путину, сражающемуся с новым миром на территории Украины.
Есть ощущение очередной эскалации. Она, судя по всему, ответ на «отпадение» или, по крайней мере, деформацию целей. Есть и еще одна мысль - особенно неприятная для нас - эта эскалация будет сопровождаться усилением репрессивных практик внутри Беларуси.
Сам же Лукашенко сильно путается в нарративах, как заведённый, язычески молится «правде и справедливости», просто называя их по имени.
Обращение на беларусском языке к «трем тысячам представителей элит» - это своего рода отчаянных ход. «Элиты» не целевая аудитория подобных жестов, слишком концентрированное минное поле он многие годы формировал вокруг темы «языка», «нации»: Александр - историк своей болезни. Нарратив о нацистах в Украине, который продвигается и российскими и беларусскими пропагандистами через, например, идею «дискриминации русского» сильнее, потому что взывает к страху. Объединительные посылы в противовес не слышны за биением трепещущих элитарных сердец.
Последовательность уже давно сформирована по другому правилу: беларусскоязычные - змагары - беглые. И возникает вопрос: «Вот ты, заговоривший снова на мове кого представляешь в этой связи?» Номенклатура и свидетели былого величия - деидеологизированные заложники, по Инглхарту - ценностей выживания, а не самореализации.
Однако, ясное дело, нужно отделить себя - словами хотя бы - он России. И что слышим? Своё государство - ВКЛ, колыбель славянской цивилизации, борьба с полонизацией бок о бок с «прибалтийскими» народами. «Беларусами звацца» говорит Лукашенко. А через минут 5 добавляет: «Не хочацца ӯ такі дзень гаварыць аб сусездях, якія ӯзьвялі забойцаӯ і маньякаӯ у ранг нацыянальных герояӯ. Непрыемна ӯспамӣнаць тых, кто спачувае ім тут, да і ӯ той жа Расіі…» Дальше пойдёт про нацистов - там скучно. Однако, вот эта ремарочка про Россию - штука любопытная. Это прямое противоречие путинскому военному дискурсу.
Пройдёт еще минут 15 речи, и в геополитическом запале Лукашенко «добьёт» своего союзника. «Запад через Россию у него хочет к Китаю подобраться». То есть «финальный босс» теперь не Москва, а Пекин, пусть еще год назад было совсем иначе. Еще год назад АГЛ «защищал» дорогу на Смоленск. Китай же всегда интересовал Лукашенко, как источник средств, альтернативных российским. И, что немаловажно, как альтернативный политический вектор - противовес.
Многовекторность у него ведь всегда была вывернутой наизнанку. В ней Лукашенко искал не союзников, а врагов для врагов. КНР же стояла особняком - отношения с Поднебесной АГЛ использовал, когда пространство противоречий между Западом и Москвой перенасыщалось и выталкивало его под скальпели обоих «партнёров». Вспомним антироссийскую риторику предвыборной поры и речь, в которой «любимую не отдают», а Шеймана «отдают». Китайский посол крупным планом наслаждается словесной фелляцией, а Мезенцев аж взмок от унижений с трибуны от «Александра у нас нет друзей, но я экономист».
Осталось два важных посыла, значимость которых он, как водится, не осознаёт. «97% беглых хотят вернуться». По цифрам не скажу, но, простите - вот это новость! Беларусы хотят вернуться домой. Какая неожиданность. И вернулись бы многие, уйди ты наконец. И второе: «Сидите дома», - говорил Лукашенко. Работайте, и даже не суйтесь в политику - так и выдал «политикой пусть политики занимаются, а вы должны сеять и жать, жать и сеять». Я понимаю природу этого страха. Понимаю причины очередной волны чисток. Понимаю, что ничего не получается.
Добро пожаловать в реальность!