Может ли власть попытаться создать видимость диалога с оппозицией? Тема переговоров была подхвачена представителями штаба Виктора Бабарико, которого нередко обвиняют в тесных связях с Кремлем. Можно ли предположить, что попытка переговорного процесса могла быть инициирована Кремлем и насколько переговоры между властью и оппозицией выгодны Москве? На эти вопросы EX-PRESS.BY ответил доктор политических наук Павел Усов.
Как можно расценить наметившийся в некоторых оппозиционных кругах тренд на ведение переговоров с Александром Лукашенко: капитуляция или нестандартный ход в парадигме продолжающейся борьбы?
— Те сигналы, которые были сделаны отдельными общественными и политическими деятелями, можно расценить как результат депрессии. В этом я не вижу никакой политической подоплеки, это скорее результат осознания своего собственного бессилия, отчаяния от наблюдения за процессом разрушения белорусского государственности и гражданского общества.
Ранее тоже поступали предложения о переговорах с режимом. Они были связаны с политическим кризисом, который разразился сразу же после выборов 2020 года, но тогда речь шла исключительно о сложении полномочий с Лукашенко и о транзите власти.
В принципе, суть переговорного процесса сводилась к этим требованиям до самого последнего времени. Они озвучивались как штабом Светланы Тихановской, так и другими политическими игроками. Была еще позиция, представляемая Зеноном Позняком, который считал, что политика санкций и изоляция режима приводит к разрушению государственности, не создает никаких предпосылок для выхода из кризиса, ухудшает положение Беларуси.
Эта точка зрения критиковалась, воспринималась как проявление пораженческих настроений, хотя речь, по большому счету, шла о национальных интересах Беларуси.
Новый тренд, озвученный в интервью одним из представителей штаба Виктора Бабарико и участником проекта политической партии «Вместе» Иваном Кравцовым, связан с совершенно другими политическими факторами и, возможно, психологическим состоянием отдельных структур и групп, которые сформировались в эмиграции.
Их можно расценивать как выражение подавленности, разочарования, осознание собственного бессилия, надежду на то, что Лукашенко может пойти на уступки, остановит террор и Беларусь вернется в тот состояние, в котором находилась до избирательной кампании 2020 года. В связи с этим практически полностью убираются из повестки переговоров условия ультимативного характера, в частности, в последних заявлениях уже снят вопрос о новых выборах, что по сути означает признание Лукашенко.
Призывы идти на переговоры означают необходимость согласиться с той реальностью, которая существует в Беларуси, попытку сжиться с системой и «перевернуть страницу».
Это трудно назвать политической позицией, это, скорее, попытка вымолить амнистию для политических деятелей, которые предлагают диалог а-ля Воскресенский, при котором полностью признается свое поражение, победа Лукашенко и безоговорочно принимается та ситуация, которая сформировалась сегодня в Беларуси.
В основе такого подхода, как я уже сказал, лежат психологические метаморфозы у представителей новой волны оппозиции. А они, в свою очередь, связаны з глубоким разочарованием в том, что происходит в самой Беларуси и вокруг нее.
Это результат инфантильного подхода к событиям 2020 года, которые представлялись как возможность быстрой победы над системой без особых усилий.
Ожидание, что режим вот-вот рухнет, но этого не произошло, привело к пересмотру собственных взглядов и положения. Для многих политических активистов, которые находятся за пределами страны, ранее в Беларуси были более-менее комфортные условия существования. Теперь они изменились, и, несмотря на проявление солидарности, ни одна из европейских стран не может сразу же обеспечить достойный уровень жизни, материального благополучия политических мигрантов.
Для того, чтобы этого достичь, необходимо все начинать с нуля, решать бытовые проблемы, думать о заработке, который не всегда дается легким трудом. Естественно, что это приводит к серьезным психологическим проблемам, стрессам, а в итоге — к депрессии.
Поэтому по-человечески можно войти в положение людей, которые хотят вернуться в Беларусь, хотят откатить все назад и готовы ради этого искать какой-то компромисс с системой, не понимая простейшей вещи, что перевернуть страницу уже не удастся, вернуться в эпоху до 2020 года, при которой власть допускала мягкие формы оппозиционной деятельности, уже невозможно.
В сегодняшних условиях любые переговоры, даже формальные, рассматриваются властью только как раскаяние и сдача в плен, можно так сказать.
Так как тема переговоров была подхвачена представителями штаба Виктора Бабарико, которого нередко обвиняют в тесных связях с Кремлем, можно ли предположить, что попытка переговорного процесса могла быть инициирована Кремлем и насколько переговоры между властью и оппозицией выгодны Москве?
— Вся проблема вся в том, что нет общей темы, предмета для переговоров в контексте присутствия в них России. Положение, в котором оказалась Беларусь, выгодно Москве. Изоляция, оторванность от контактов с Западом позволяет России реализовывать свои стратегические политические и экономические интересы в Беларуси. Угрозы интеграционным процессам при правлении Лукашенко нет, поэтому для России совершенно нет никакой необходимости создавать условия для переговоров.
В политической системе Беларуси нет места для оппозиции, да и Кремль совершенно не хочет, чтобы она имела какой-либо вес или влияние внутри страны. Не хочет этого и Лукашенко, не для этого в стране разворачивались массовые и масштабные репрессии.
В свою очередь снятие санкций с Беларуси, возвращение Беларуси в европейское воздушное пространство выгодно власти, но не выгодно для России. Для нее как раз-таки больше плюсов в геополитической и международной изоляции Беларуси, особенно в условиях растущей конфронтации с Западом и Украиной, в частности.
Беларусь — это пространство, которое может быть использовано Россией как для агрессии против Украины, так и для расширения напряжения в отношениях с Европейским союзом непосредственно. Поэтому для России в этих условиях диалог белорусских властей с оппозицией не имеет никакого значения. Более того, в Кремле понимают, что оппозиция утратила свое влияние.
Сам Лукашенко убежден, что если и нужно с кем-то разговаривать, то только с Западом, но пока это невозможно. Он не собирается ничего предлагать оппозиции, не собирается останавливать террор и политические репрессии, потому что сегодня — это одна из форм устойчивости режима.
Ну и сама система уже настолько внутренне изменилась, настолько консолидировалась как военно-политическая диктатура, что для Лукашенко, который не доверяет и уже не будет никогда доверять даже контролируемой или фасадной демократии, нет смысла изменять ее суть и способы функционирования.
Может ли власть попытаться создать видимость диалога с оппозицией без выдвижения каких-либо условий со своей стороны только для того, чтобы инициировать переговоры с Западом?
— Я думаю, это не имеет смысла, потому что Лукашенко и его окружению совершенно нет необходимости признавать, например, ту же Светлану Тихановскую. Пока призывы к переговорам звучат со стороны только отдельных активистов штаба Бабарико, общей позиции по такому формату процесса нет.
Те условия, на которых настаивала оппозиция, — прекращение политических репрессий, освобождение политических заключенных, проведение новых выборов, на них Лукашенко никогда не согласится. Были сигналы о встрече в Вене в ноябре, но туда представители власти не поехали и заявили, что собираются участвовать в таких процессах.
Идти на переговоры с оппозицией — это значит признать ее субъектность и авторитет, а этого Лукашенко делать никогда не будет. Единственное, на что система готова, это переговоры, даже кулуарные, с Европейским союзом и США и возвращение к тому формату отношений, который существовал до 2020 года.
Но власть считает, что для этого Европейский союз должен отказаться от политики санкций без предварительных условий и без посредничества оппозиции. Такой формат диалога с Западом был озвучен Лукашенко еще несколько месяцев назад, и менять свою позицию он не намерен, особенно после того, как был введен пятый пакет санкций и речь идет о дальнейшем ужесточении политики по отношению к режиму.
А отменять политические и экономические санкции для Европейского союза означает проявить слабость, бессилие, отсутствие политической воли. Это был бы полный триумф Лукашенко.
Добро пожаловать в реальность!