Одобренные 4 ноября сего года Декретом Высшего Госсовета (ВГС) Союзного государства 28 программ – это попытка разведкой боем выявить ту степень последующей интеграции, на которую сможет пойти официальный Минск, – пишет в своем ТГ-канале бывший посол Беларуси в Словакии Игорь Лещеня.
– Согласован некий компромиссный вариант между двумя сценариями, которые Д.Медведев в качестве Председателя союзного Совмина предложил в Бресте еще в декабре 2018 года.
Первый – сохранение имеющегося уровня союзного строительства.
Второй – полная реализация Договора о создании Союзного государства, увязанная с продолжением очень серьезной поддержки белорусской экономики.
Но реализация Договора означает, например, отказ от самостоятельной денежно-кредитной, валютной, таможенно-тарифной, налоговой и ценовой политики и передача их в исключительное ведение союзных структур.
Заявления белорусской стороны свидетельствовали как о неготовности к углублению политической интеграции и созданию наднациональных органов, так и о потребности в финансово-экономической поддержке со стороны России.
Об унификации инструктивной базы и законодательства за последнее двадцатилетие говорили, наверное, все имевшие отношение к интеграции чиновники. Но при соотношении экономик партнеров 1 к 30 любая унификация в итоге сведется к переходу белорусов на российские стандарты.
И те более 400 законодательных актов и двусторонних соглашений, которые необходимо принять для реализации 28 союзных программ, свидетельствуют: каждый из партнеров шел в своем направлении.
Уже в 2000-е годы цена вопроса об унификации законодательства и отказе от многих основных рычагов экономической политики белорусского государства получила новое измерение.
Было заявлено о создании белорусской социально-ориентированной модели экономики. И оказалось, что продвижение по пути интеграции может привести к ослаблению этой модели за счет внедрения более рыночной российской.
В результате перечень 28 союзных программ стал интересным документом с точки зрения поиска всех возможных синонимов слова «гармонизация». А выступления высоких должностных лиц заставляют задумываться, в чем разница между единым и объединенным рынком.
Итак, 28 программ – это разведка боем.
Результаты такой разведки во многом определятся тем, насколько взаимозависимыми и взаимосогласованными будут этапы этих самых гармонизаций / синхронизаций и формирования, например, объединенного рынка газа.
И элемент такой увязки публике был-таки показан. Динамика гармонизаций / синхронизаций наверняка будет учтена при разработке к июлю 2022г. принципов функционирования объединённого рынка газа. Но документ, определяющий эти принципы, планируется подписать только к 1 декабря 2023г., когда будут очевидны итоги выполнения иных договоренностей.
Российская сторона делала особый акцент на льготном характере действующих цен за газ для Беларуси и в рамках пресс-конференции 9 сентября, и особенно на ВГС 4 ноября.
Формулировка «объединенный рынок газа» навевает надежды на равные цены для России и Беларуси. Но не гарантирует!
Принятые 4 ноября решения невозможно оценивать без того, что было сказано 9-10 сентября при объявлении о согласовании 28 программ.
Раз тестируются интеграционные возможности Минска, то не удивительно, что наиболее четко «плюшки» от реализации Союзных программ обозначены именно для Беларуси. Наша страна «…получит доступ к российским государственным закупкам, мерам поддержки, субсидиям… расширит рынок сбыта промышленной и сельскохозяйственной продукции, сможет в упрощённом порядке привлекать российские инвестиции и средства институтов развития».
А госсекретарь Союзного государства Д. Мезенцев, комментируя итоги ВГС, обозначил выход на единую промышленную политику, включая недопущение создания параллельных производств и ненужной конкуренции друг с другом, в качестве основной характеристики нынешнего этапа интеграции.
И это очень гармонирует с позицией, озвученной еще 11 февраля с.г. на ВНС: «выход на новый этап производственного взаимодействия», готовность «…улучшению межотраслевого сотрудничества». Ну, прямо – все пожелания Дворца Независимости.
Но интересные акценты были расставлены еще при торжественном объявлении о согласовании 28 союзных программ.
9 сентября на совместной пресс-конференции А.Лукашенко говорил о прописанных в этих программах механизмах «реализация гармонизированной финансовой, налоговой, кредитной, ценовой, торговой политики». Днем позже о «гармонизации денежно-кредитной политики» заявил М.Мишустин.
Однако В.Путин 9 сентября сразу же указал верхнюю планку, к которой надо стремиться: «Речь идёт о двадцати восьми так называемых союзных программах, которые нацелены на унификацию законодательства России и Белоруссии в различных областях экономики… Также определены общие ориентиры формирования в перспективе ЕДИНОЙ денежно-кредитной политики».
Правда, уже 4 ноября прозвучало, что программы нацелены на «осуществление ОБЩЕЙ политики в кредитно-финансовой» и иных сферах.
Похоже, на своем нынешнем этапе интеграция приобретает еще и черты философско-лингвистического феномена…
А в итоге получается, что замысел утвержденных «гармонизаций/синхронизаций» - это выявление возможности того, насколько участники Договора о создании Союзного государства, и прежде всего Беларусь, смогут сблизить законодательство, инструктивную базу и практики без создания новых интеграционных структур и передачи дополнительных полномочий уже имеющимся.
Москва пытается создать условия, чтобы Минск посредством гармонизации «дорос» до унификации, а там …. и до еще более глубокой экономической интеграции не далеко.
Что ж… Посмотрим. Время бежит быстро.
Добро пожаловать в реальность!