С началом протестов в Беларуси возникло ожидание массового перехода бюрократии и силовиков на строну протестующих. Тем более, что для этого были определенные основания, пишет bsblog.info.
Так, в Минске во время президентских выборов имелось несколько избирательных участков, обслуживавших дома, в которых проживают высокопоставленные сотрудники МВД и КГБ. И там судя по известным результатам С. Тихановская и А. Лукашенко набрали приблизительно равное количество голосов.
Между тем, надежды не оправдались. Причины этого носят вполне объективный характер.
Во-первых, государственный аппарат и силовики находятся под жестким перекрестным контролем. Который изначально создавался для недопущения внутренних заговоров. Существует несколько разновидностей контроля за ними. Базовый уровень – контроль непосредственного руководства. Однако на практике этот контроль не всегда эффективен. Высокая забюрократизированность работы госаппарата и силовых структур зачастую не оставляет непосредственным руководителям времени для осуществления полноценного контроля за деятельностью подчиненных.
Вторым уровнем контроля является внутриведомственный, который осуществляется вышестоящими структурами.
Деятельность силовых ведомств контролируется службами их собственной безопасности и Комитетом госбезопасности. Однако и сам КГБ не является всесильным и бесконтрольным. До конца не ясна система контроля за спецслужбами. По обрывочной информации можно прийти к выводу, что такая система носит встречный характер: спецслужбы контролируют друг друга, их руководители находятся под плотным надзором со стороны коллег-конкурентов.
Система прокурорского надзора носит во многом формальный характер. На практике, на низовом уровне зачастую наблюдается сращивание прокуратуры, силовых структур и бюрократии, что приводит к фактически круговой поруке.
Высшей контрольной инстанцией является президент Беларуси.
Отдельно стоит отметить идеологическую вертикаль, которая сформирована во всех государственных органах Беларуси по советскому образцу. Вместе с квазиобщественными структурами, участие в которых для беларуских силовиков и чиновников является обязательным, идеологи формируют систему, призванную заниматься не только индоктринацией, но и контролем за личной жизнью и активностью вне работы сотрудников силовых ведомств и чиновников.
Государственные профсоюзы также выступают в роли контрольной инстанции за наёмными работниками, а не института защиты их прав и социального партнёрства.
Приведем следующий пример для лучшего понимания ситуации:
— главных чиновников в регионах контролируют в силу своих служебных обязанностей начальник регионального управления КГБ, помощник-инспектор президента и представитель президента в регионе. Т.е. 3 системы контроля, две и которых напрямую завязаны лично на А. Лукашенко;
— рядового сотрудника милиции контролируют непосредственный руководитель, Служба собственной безопасности МВД, КГБ, идеолог, прокурор, т.е. 5 параллельных контрольных систем.
Таким образом, чиновники и силовики сами находятся под контролем гораздо более масштабным и жестким, чем даже политическая оппозиция. И зачастую запуганы больше, чем рядовые обыватели.
Во-вторых, надо понимать, что сотрудники силовых структур и чиновники привыкли работать в рамках жестко вертикальной иерархической системы. Для беларуской власти характерно директивное управление, а не согласование интересов и компромисс.
В свою очередь, и гражданское общество, и протестное движение представляют собой широкую коалицию, которая построена на горизонтальных связях, а потому принципы её функционирования плохо понятны чиновника и силовикам.
Другой проблемой становится отсутствие практически руководителей, лидеров протеста. Есть символы, знаковые персоны. Но руководителя, вождя нет. Для государственных служащих, которые привыкли работать в рамках персоналистской системы, проводя волю конкретного человека, такая система неудобна и чужеродна.
Отсутствие иерархии внутри протестного движения означает невозможность мобилизации ресурсов, необходимых для снабжения и содержания альтернативных структур управления (теневого/параллельного государства).
Таким образом, чиновникам и силовикам в их понимании просто некуда переходить: нет альтернативной структуры, куда они могли бы встроиться и которая могла бы обеспечить условия для их деятельности.
В-третьих, у протеста до настоящего времени нет четкого месседжа для чиновников и силовиков. Какое будущее предлагают им оппоненты режима? Демократия и европейские ценности это слишком размыто. В этом плане режим более понятен с точки зрения планирования собственного будущего для чиновников и силовиков. Хотя и не всегда приятен. Они понимают, что с ними будет при Лукашенко. Но они не понимают, что с ними будет без Лукашенко.
Кроме того следует учитывать, что в беларуской провинции работа на государство – это зачастую единственный способ получать достойный доход за свой труд. Альтернатива – уезжать на заработки за границу.
Таким образом, проблемой является отсутствие четкой картины будущего для чиновников и силовиков. Тем более, что режим активно запугивает их тем, что при смене власти все сотрудники режима подвергнутся люстрациям и репрессиям.
В-четвертых, большой проблемой является и то, что в течение многих лет госаппарат формировался по принципу отбора худших. Активные и профессиональные молодые люди зачастую не задерживаются на государственной службе, в том числе и по причине невысокого уровня заработной платы (для сравнения, молодой офицер зарабатывает столько же, сколько официант в ресторане Макдональдс, около 1000 рублей, зарплата молодого чиновника еще ниже). В итоге на государственную службу зачастую попадают люди, которые не в состоянии найти себе рабочее место с сопоставимым источником дохода на рынке труда (неконкурентоспособные на рынке труда). При этом парадокс в том, что уровень подготовки чиновников и силовиков в провинции часто выше, чем в Минске. Это связано с тем, что там более узкий рынок труда и соответственно, молодым профессионалам просто некуда уходить.
Чиновники и силовики зачастую опасаются того, что при смене власти поменяется и система функционирования и комплектования госаппарата. В результате они окажутся в новых некомфортных для себя условиях работы или вообще потеряют эту работу.
В-пятых, проблемой является идеологическая обработка государственных служащих, которым внушается, что протесты инспирированы и проплачены из-вне тайными силами. И имеют целью уничтожить Беларусь как государство, включить часть его территории в состав соседней страны. Вопреки очевидной абсурдности подобных утверждения они находят отклик. Это связано как с качеством кадров в системе власти, их неспособностью критически воспринимать информацию, так и с засильем российских СМИ, которые активно транслируют разного рода конспирологические теории.
Таким образом, следует признать, что значительная часть госаппарата искренне верит в А. Лукашенко и в то, что он защищает страну от внешней агрессии. И переубедить этих людей невозможно.
В-шестых, традиционно большое политическое и психологическое влияние на госаппарат имеет позиция Москвы. Это не прямое влияние или инфильтрация агентурой. Просто для чиновников и силовиков понятна степень экономической, финансовой и технической зависимости Беларуси от России. Поддержка Лукашенко Кремлем в некоторой степени легитимизирует беларуского правителя, усиливает его позиции внутри страны и демонстрирует существенное повышение шансов на политическое выживание беларуского правителя в глазах госаппарата. В Беларуси распространено мнение, что в Минске может править тот, кто в состоянии договариваться в Москве. Поэтому Лукашенко крайне заинтересован в том, чтобы если уж не решать проблемы беларуско-российских отношений, то как минимум демонстрировать способность их решить.
Изменение позиции Кремля на негатив в отношении Лукашенко ослабит его политический статус. Однако надо понимать, что прямого влияния на беларуский госаппарат Москва пока не имеет, в течение всего срока своего правления Лукашенко стремился ликвидировать любые внешние влияния на внутреннюю политику. Поэтому поддержка или враждебность Кремля не означают автоматически победу или поражение Лукашенко, но влияют на устойчивость системы государственного управления, на её готовность реализовывать решения беларуского правителя. Особенно наиболее радикальные из них, типа применения карательных мер. Или тихо саботировать их.
В целом позиция Кремля пока скорее нейтральная. Со стороны России мы видим разнонаправленные сигналы. Очевидно, пока интерес Москвы состоит в скорейшем принятии новой конституции, предусматривающей существенное ослабление полномочий президента и скорейшие выборы по новой конституции и президента, и парламента.
С начала политического кризиса в Беларуси не сформировались предпосылки для массового перехода чиновников и силовиков на сторону протеста. Однако, нет оснований полагать о наличии и стимулов у них более обычного поддерживать режим. Поэтому за исключением идейно мотивированной части, можно ожидать, что основная масса чиновников и силовиков сохраняя внешнюю лояльность режиму, попытается избежать личного участия в репрессивных действиях против народа и будет пытаться сохранить нейтралитет. Во многом на развитие динамики ситуации будет оказывать влияние способность оппонентов Лукашенко предложить госаппарату некую понятную картину будущего этого самого госаппарата.
Добро пожаловать в реальность!