Публицист Александр Федута в беседе с корреспондентом «Радио Свобода» Виталием Цыганковым анализирует шансы Цепкало и Бабарико, рассказывает, что не так сделала оппозиция со своими праймериз, и говорит загадочную фразу о том, что следующие выборы «могут быть неожиданно быстро».
— На самом деле шум — это всегда плохо для власти. Радикальный шум - еще хуже. Власть хорошо помнит 2010 год, когда выступления наиболее радикальных критиков Лукашенко задали тон другим кандидатам. И радикально критиковать тогда начал даже Виктор Терещенко, которого все воспринимали как спарринг-партнера. Поэтому такого развития Лукашенко больше не хочет, он этого никому не позволит.
Но в итоге радикальная часть общества вынуждена будет искать для себя других спикеров. И отсутствие радикальных кандидатов заставит более умеренных радикализироваться.
— Но неужели власть не видит возможности такого поворота? Или она считает, что те умеренные кандидаты, которые подали заявления на регистрацию, не способны радикализироваться ни при каких условиях?
— Мы пока не знаем, какие инструменты есть в арсенале власти. Но мы знаем, что если Ермошиной предстоит найти основание, чтобы не зарегистрировать любого из кандидатов — она это основание найдет.
— Как бы вы прокомментировали выдвижение Валерия Цепкало, с которым вы имели возможность работать вместе в команде Александра Лукашенко на выборах 1994 года?
— Он сам сказал, что хочет что-то изменить. Ведь действительно это человек, который пытался сделать оазис для одной отрасли экономики. После этого он был вытолкнут из этого оазиса и, разумеется, остался недоволен. Он хотел бы попытаться изменить экономику вообще. Возможно, чтобы после окончания своей политической карьеры заняться бизнесом.
— Но разве он не понимает, что серьезный вызов Лукашенко может привести к определенным неприятным результатам — тюрьма, разорение и так далее?
— Это вопрос ко мне или к Цепкало? Я не настолько его знаю, чтобы предполагать, на что он теперь способен и что он думает. За 25 лет люди меняются.
— В отличие от Цепкало, который молчал до момента своего выдвижения, банкир Виктор Бабарико последние месяцы и даже годы довольно последовательно выстраивал свой имидж. Поддерживал культурные проекты, в последние месяцы начал давать довольно острые политические интервью. Поэтому когда он заявил, что идет в президентскую кампанию, для многих это не было сенсацией. Как бы вы оценили его шансы?
— Шансы у него были бы, если бы у Беларуси были выборы. У нас выборов нет. Это все знают, кроме самого Виктора Дмитриевича. Теперь у него будет возможность убедиться в этом.
— Так он же заявил, что понимает, что главное не то, как голосуют, а как подсчитывают. Так что Бабарико все насчет выборов понимает. На что он в таком случае рассчитывает?
— Может, на какое-то чудо. Человек 20 лет работал на месте, на котором был фактически независимым от белорусской власти. И там он мог работать так, как хотел. Человек, которого не били дубинкой, не сажали в тюрьму — возможно, он верит, что даже при этой власти можно что-то сделать.
— Дело, может, даже не столько в самих этих лицах, а в общем общественном настроении. Сколько людей готовы их поддержать, какие социальные группы за ними стоят? Уже заговорили, например, об определенном расколе внутри номенклатуры в связи с их выделением.
— Какой раскол номенклатуры? Чиновники ненавидят дипломатов и завидуют банкирам. И тут разницы нет, Цепкало это, Макей, Мартынов или Кравченко.
Что касается банкиров, то банкирам завидуют. Это легальные деньги, легальный бизнес, он меньше зависит от государства, чем любой чиновник из исполкома.
Если бы действительно был раскол в номенклатуре, в качестве кандидата вышел бы кто-то другой.
— Когда начались праймериз, вы выступили с очень резкой, порой беспощадной критикой этой процедуры. Что оппозиция тогда сделала не так?
— Чтобы к такой процедуре люди отнеслись серьезно, нужно было, чтобы эти люди встретились и сказали друг другу — никто из нас не может в нынешних условиях стать президентом. И если мы хотим чего-то добиться, нужно искать лиц, которые, помимо партийного, имеют общественный, политический и ресурсный статус. Мы должны найти такого человека (или нескольких) и создать для них штаб.
В итоге каждый из участников праймериз, посмотрев на то, в чем он оказался, говорил — «а чем я хуже?» И начались ссоры. А если бы среди них оказался Бабарико или еще кто-то с определенным статусом и правящим опытом — то никого из участников праймериз не было бы рядом с ним. Оппозиция могла бы набрать себе плюсы, если бы сумела сделать такой шаг, неожиданный для власти и даже для собственных сторонников.
Эти пусть даже 7 тысяч, которые сейчас есть, набрались в команду Бабарико через интернет — неужели вы думаете, что их работа будет более эффективной, чем работа 500 человек, которые даст БНФ, ОГП и движение «За свободу»? Это же партийные активисты имеют опыт работы в кампаниях, сбора подписей. А за то время, оставшееся у Бабарико, научить этих людей, которых они набрали через интернет, времени и возможностей нет.
— С другой стороны, эти 7 тысяч у Бабарико свидетельствуют о том уровне недовольства властью и желания действовать, который есть у людей. Но может ли эта неудовлетворенность превратиться в конкретные рутинные действия?
— После первых президентских выборов в 1994-м каждый второй депутат Верховного Совета считал, что он может стать президентом. Смотрели на Лукашенко и думали — «чем я хуже?». Потребовалось два срока, чтобы Лукашенко доказал, что это не так, что он все контролирует.
С белорусским обществом теперь злую шутку сыграл пример Владимира Зеленского. Если все посчитали, что может прийти парень с улицы, и если он контролирует интернет — то он может победить Лукашенко. И сейчас все те потенциальные кандидаты, а это 50 человек, — они почти все действительно хотят участвовать в выборах? Ну, тогда они немножко пересмотрели сериал «Слуга народа».
Очень хотелось бы, чтобы мы пережили эту кампанию без повторения тех репрессий, которые произошли в 2010 году, которые отбросят Беларусь еще дальше от Европы. Чтобы мы все это пережили и готовились к новым выборам. Я думаю, что они могут быть неожиданно быстро.
Перевод с бел. — EX-PRESS.BY
Добро пожаловать в реальность!