Официальный Минск как неуловимый Джо

На большой пресс-конференции для российских журналистов 7 октября Александр Лукашенко вновь представил поляков злыми реваншистами: «Они спят и видят, что граница возле Минска проходит. Они никак не могут согласиться, что граница там, за Гродно».

Именно этими претензиями, а не претензиями по части демократии белорусская пропаганда пытается объяснить жесткую позицию ЕС и Варшавы («запевалами являются поляки») в отношении режима.

По словам Лукашенко, в Польше даже продаются карты, на которых восточные рубежи этой страны пролегают именно возле белорусской столицы.

Совсем недавно он тоже утверждал, что поляки, которым неймется, хотели бы оттяпать половину нашей территории.

Ваш покорный слуга, однако, не нашел в польских магазинах реваншистских карт, посягающих на Синеокую. Не видно и движущихся к Бугу танковых колонн НАТО. Более того, белорусская тема практически отсутствует в польской предвыборной дискуссии. Они там нашу гордую страну в упор не видят!

Ну разве что Ярослав Качиньски, лидер правоконсервативной партии «Право и справедливость» («ПиС»), привычно бросит камень в огород правящей коалиции за слишком мягкую политику по отношению к «последней диктатуре Европы».

На недавнем же варшавском саммите «Восточного партнерства» (который и вызвал резкую риторику официального Минска) представители Евросоюза, по свидетельству польских обозревателей, склоняли не столько Беларусь, сколько Украину. Конкретнее говоря, прессинговали Януковича за политический процесс над Юлией Тимошенко.

Ну а что касается гордой Беларуси, вообще снявшей свою официальную делегацию с мероприятия в Варшаве, то этот демарш по принципу «назло маме уши отморожу» наших западных соседей, мягко говоря, не особо взволновал.

Это в изображении белорусской пропаганды, стремящейся набить режиму геополитическую цену, идет некая ожесточенная идеологическая война между синеокой республикой и Польшей как форпостом коварных западников, точащих зубы на наши завоевания. Для поляков же официальный Минск с его навязчивой демонстрацией «ненаклоняемости» подобен неуловимому Джо из старого анекдота.