Александр Лукашенко по-прежнему смотрит на политических противников с презрением. В подписанном главой режима указе идет речь о создании комиссии "для работы с желающими вернуться на родину". Но в своих откровениях по этому поводу 6 февраля Лукашенко многократно со смаком повторил излюбленное им и пропагандой словечко "беглые", пишет политический аналитик Александр Класковский.
В прежние времена господа говорили так о спасавшихся от неволи людях низших сословий — рабах, холопах, крепостных. Созданный в Беларуси политический режим тоже подразумевает де-факто некое избранное сословие во главе с вождем, покушаться на власть которого априори преступно, и безропотные подчиненные низы, подданных. Фактически это такое мышление средневекового властелина и его камарильи.
"Этот вопрос как-то надо снимать в обществе"
Протесты же 2020 года показали, что миллионы белорусов не согласны с такими анахроничными порядками в своей стране, хотят иного, более современного, демократического устройства политической жизни. За что многие и поплатились.
Да, сотни тысяч были вынуждены, спасаясь от неволи, уехать за границу. И многим там действительно несладко. Причем не только из-за материальных трудностей, проблем легализации и т.п. Гложет ностальгия, тяжело переживается отрыв от корней, близких людей.
На этом и пытаются сейчас играть власти. Они ощутили уже кадровый голод из-за оттока мозгов, квалифицированных специалистов. Вождю политического режима наверняка не добавляет комфорта раскол в обществе, который в результате поражения мирного восстания 2020 года и чудовищных репрессий сталинского образца резко усилился, о чем говорит и независимая социология.
"Этот вопрос как-то надо снимать в обществе. Нужна развязка", — подчеркнул Лукашенко 6 февраля, обсуждая "проблему с теми беглыми" на встрече с генеральным прокурором Андреем Шведом. При этом было отмечено, что "надо смотреть не только беглых. Кто-то из-под плинтуса вылезет — они же понимают, что мы их все равно найдем". То есть комиссии предписано рассматривать и обращения готовых к покаянию политических противников внутри страны.
Масштаб эмиграции огромен
Этот момент принципиален: Лукашенко готов условно прощать (и то выборочно) лишь тех, кто, как было объявлено еще год назад, приползет на коленях.
Вождь режима выступает с позиции безоговорочного победителя, выставляет условия капитуляции.
При этом он понимает, что верхушка политической эмиграции (в этом контексте были в характерной стилистике упомянуты "тихушки-лахушки") поднимать руки вверх не собирается. Конечно, по принципиальным соображениям. Но вдобавок на этих людей навешано уже столько тяжелейших обвинений, что шанса на милость от режима просто нет.
Так что власти рассчитывают расколоть среду своих политических оппонентов, посеять раздор между верхушкой зарубежной оппозиции и рядовыми уехавшими. Там ведь разные люди. Кто-то поддался в 2020-м эйфории момента, влился в ряды политических неофитов, а теперь, может, и впрямь сожалеет. Налицо и терки в среде политической эмиграции, претензии к штабам, междоусобные страсти. Почему бы на этом не сыграть?
При этом Лукашенко пытается преуменьшить масштаб исхода: "Вот они кричат, что "миллион из Беларуси сбежали, вот они в Польше, Литве и Украине, как гиены, стоят по периметру и щелкают зубами". Никаких там миллионов нет. Кто-то называет две тысячи, кто — до четырех тысяч".
В сентябре прошлого года на встрече с Владимиром Путиным Лукашенко отметил, что "особо не волновался, когда в 2020 году несколько тысяч уехали".
Но вряд ли из-за нескольких тысяч он обращался бы раз за разом к теме возвращения тех, кого считает блудными сыновьями и дочерями Отечества. Цифры гораздо больше. Одна лишь ИТ-отрасль потеряла десятки тысяч специалистов, и это стало капитальным ударом по передовой сфере, которая ранее была драйвером экономики. Всего же, по оценке Парламентской ассамблеи Совета Европы, из Беларуси после августа 2020 года бежало от 200 до 500 тыс. человек.
Разделяй и властвуй
Разделяй и властвуй — древний принцип. Лукашенко рисует верхушку политической эмиграции алчной и кровожадной.
Во-первых, мол, в ее штабах сейчас делят скудные западные деньги, которые до рядовых активистов не доходят. Во-вторых, "Запад будет финансировать только конкретные мероприятия. Желательно такого радикального плана, и даже уже не уровня 2020 года. Свержение, убийства президента, должностных лиц".
Эти заявления направлены еще и на то, чтобы напугать белорусского обывателя призраком кровавых потрясений, гражданской войны.
"И ты там не в последних строчках (это не для того, чтобы тебя напугать, ты сам это знаешь)", — обратился Лукашенко в своей фамильярной манере к генпрокурору, рисуя зловещие планы врагов.
Шведа и впрямь вряд ли нужно стимулировать страхом. Он на этом посту и так показал себя адептом жесткой линии. В сентябре прошлого года генпрокурор даже вроде как пытался мягко оппонировать вождю, когда тот заговорил о возможной амнистии для части политзаключенных. Но да этого так или иначе дело не дошло.
То, что именно Швед поставлен во главе комиссии "для работы с желающими вернуться на родину", тоже вряд ли этих желающих вдохновит. Тем более что генпрокурор, как следует из его же разъяснений, может дать отмашку на уголовку даже после того, как комиссия выпишет кому-то индульгенцию, даст зеленый свет, но при этом постфактум силовики откопают какие-то, по их понятиям, дополнительные прегрешения.
Вдобавок Лукашенко сообщил, что в комиссию включены "люди, которые оказались среди пострадавших в результате совершенных правонарушений". Это обстоятельство тоже вряд ли обрадует потенциальных соискателей прощения. Да уж, сотрудники репрессивных органов, чиновники, пропагандисты, у которых особые счеты с политическими врагами, наверняка "блеснут великодушием".
Условие прежнее: приползайте на коленях
Сам Лукашенко тоже априори подчеркивает, что на особую широту души властей "беглым" и "спрятавшимся под плинтус" рассчитывать не стоит. Встречаясь в тот же день, 6 февраля, с председателем Верховного Суда Валентином Сукало, правитель поинтересовался его мнением "по поводу этой какой-то отдушины для этих беглых, которые все-таки незначительные совершили правонарушения (выделено мной. — А.К.)". Или, мол, вообще "кто-то с испугу сбежал".
Итак, во-первых, шанс дается лишь тем, кого власти считают, так сказать, мелкими врагами или просто запутавшимися людьми. Во-вторых, и для этой категории твердых гарантий нет: по возвращении в страну за ними в любой момент могут прийти, выкопав еще какой-то грех перед режимом. В-третьих, в любом случае этим людям светит перспектива жить в стране, где растоптаны права и свободы, продолжаются — и становятся все более изощренными — политические репрессии.
В частности, Лукашенко анонсировал масштабное совещание с силовиками, на котором-де "поговорим откровенно о задачах и недостатках". Недостатки же с точки зрения правителя, как можно заключить по его прежним высказываниям, заключаются прежде всего в том, что "красавцы" еще не всех притаившихся врагов выковыряли из-под плинтуса.
В общем, суть новой инициативы властей коротко можно сформулировать так: ползите на коленях в большую тюрьму, где будете молчать в тряпочку и дрожать.
Для Лукашенко власть не в пример важнее, чем национальное примирение
Теоретически Лукашенко, надо думать, не против того, чтобы как-то сгладить противоречия в обществе. На штыках и дубинках сидеть неуютно. Вождь режима, вероятно, ностальгирует по временам, когда имел довольно широкую электоральную поддержку.
Но при этом пойти на настоящее национальное примирение он явно не готов. Ведь в 2020-м значительная часть общества показала, что переросла анахроничный для центра Европы режим самодержавной власти, хочет свободы, честных выборов, реального уважения к своим правам, формально прописанным даже в белорусской Конституции. Без уступок этой части общества, многочисленной и принципиальной, готовой на жертвы ради убеждений, национальный диалог невозможен.
Но в этой ситуации вождь режима, понятное дело, выбирает линию, которая призвана обеспечить в его разумении сохранение личной власти. Сейчас же это невозможно без продолжения репрессий, поддержания атмосферы страха, превращения авторитарной системы в откровенную деспотию.
Так что якобы шаг навстречу политическим оппонентам на самом деле — лишь показной жест. Да, вероятно, будут кейсы возвращения через покаяние, которые станет раскручивать пропаганда. Но по большому счету кампания, скорее всего, не даст масштабных результатов, угодных властям. И останется твердить, что "беглые" и "спрятавшиеся под плинтус" не оценили великодушия режима.
Добро пожаловать в реальность!