Еще несколько недель назад, когда слово "мобилизация" в рассуждениях аналитиков звучало как один из не очень вероятных вариантов, наиболее частым прогнозом было - если Путин начнет забирать на войну не контрактников, а гражданских, Россия поднимется. Ведь это приведет совсем к другому масштабу жертв (имелись в виду, разумеется, жертвы не с украинской стороны). И море материнских слез смоет путинский режим, пишет политический аналитик Сергей Наумчик.
Мобилизация идет только несколько дней, и трудно предсказывать, чем она может закончиться в военном смысле. Одни говорят, что отмобилизованных бросят в бой как пушечное мясо. Другие - что ими заменят военных в тылу, а тех перебросят на войну.
В чем я уверен точно - что материнские слезы не повлияют сколько-нибудь серьезно на Кремль. Так же, как слезы родственников репрессированных не смягчили Лукашенко (пожалуй, наоборот).
Вспоминается мне судебный процесс в начале 1990-х над Светланой Алексиевич, когда на нее подали иск участники войны в Афганистане и матери погибших, на материале бесед с которыми она написала «Цинковых мальчиков».
Причина иска - писательница якобы исказила их слова и не показала военных героями.
Если максимально упростить сюжет и рассмотреть его не в литературном и юридическом, а в политическом плане, ситуация с расстояния сегодняшнего дня видится следующим образом.
Во времена, когда общество начало осознавать, что "интернациональная помощь" СССР Афганистану была агрессией, а советские военные в Афганистане - соучастниками или даже участниками массового убийства в том числе мирного населения, явилось переведенное на много языков мира произведение, в котором эти солдаты и офицеры показаны жертвами. Жертвами преступного решения инициаторов агрессии. Безжалостные, как их представляло мировое сообщество, советские военные - и сомневаются, и раскаиваются, и даже плачут...
Но матери не хотели, чтобы их сыновья выглядели очеловеченными - им нужны были герои.
Вот только один фрагмент из стенограммы досудебной беседы с Екатериной Платицыной, матерью погибшего майора Александра Платицына:
«Е. Платицина (берет в руки книгу): Там все не так, как я говорила. Мой сын был не такой. Он любил свою Родину. (Плачет.) ... Он был офицер. Боевой офицер. А тут он показан как плакса. Разве об этом надо было писать?.. Понимаете, он был боевой офицер. Он не мог заплакать.
С. Алексиевич: Когда я писала ваш рассказ, я тоже плакала. И ненавидела тех, кто послал вашего сына зря погибнуть в чужой стране. И мы были тогда с вами вместе, заодно.
Е. Платицина: Вы говорите, что я должна ненавидеть государство, партию... А я горжусь своим сыном! Он погиб как боевой офицер. Его все товарищи любили. Я люблю то государство, в котором мы жили, СССР, потому что за него погиб мой сын. А вас ненавижу! Мне не нужна ваша страшная правда. Она нам не нужна! Слышите?!»
Мне довелось видеть на одном из этих процессов глаза матери погибшего «афганца». Не знаю, та ли, чьи слова процитированы. Не буду описывать свое впечатление, она потеряла сына, это огромное горе, горе на всю жизнь. Но рядом с ней стояли люди, которые, как сейчас принято говорить, «обеспечивали политическое и юридическое сопровождение». И вот у них были хитрые глаза.
Довелось мне видеть и тех, кто был "политическим мотором" этого "суда над правдой", как назвали процесс в своем письме писатели-ветераны Второй мировой войны Николай Аврамчик, Василь Быков, Александр Дракохруст, Наум Кислик, Валентин Тарас.
Помогал истцам Союз ветеранов Афганистана, но приводные ремни тянулись выше - в Комитет при Совете министров по социальной защите военнослужащих, лиц рядового и управленческого состава органов внутренних дел, воинов-интернационалистов, уволенных в запас (отставку) и членов их семей.
Такое длинное было название той структуры, которую возглавлял Сергей Гайдукевич. Попутно руководил он и созданным в альтернативу БНФ "Народным движением Беларуси«, в который входили Союз офицеров, Славянский собор "Белая Русь" и другие пророссийские организации. Непосредственным же начальником Гайдукевича был Геннадий Данилов - госсекретарь по делам обороны и "правая рука" премьера Вячеслава Кебича.
Но какое совпадение - как раз в это же время проимперские силы предприняли процедуру присоединения Беларуси к системе коллективной безопасности СНГ (ОДКБ), что фактически означало вовлечение страны в орбиту военных интересов московского Генштаба. Не буду останавливаться на этой теме, подробно пишу об этом в книге «Девяносто третий», только отмечу, что руководил процедурой Данилов, агитировал по телевидению и радио Гайдукевич. Ну, а вопрос об ОДКБ в порядок сессии Верховного Совета внес депутат от 310-го Шкловского избирательного округа, директор совхоза «Городец» Лукашенко (не правда ли - немного неожиданная тема для агрария?).
Результат был предсказуем: несмотря на сопротивление депутатов оппозиции БНФ, парламентское большинство проголосовало за присоединение к ОДКБ. Ну, а глобальный результат мы видим сейчас, когда Москва использует территорию Беларуси как пусковую установку против Украины.
Конечно, я не собираюсь утверждать, что уже в 1993-м разрабатывалась в деталях агрессия против Украины с аннексией ее территорий - но стремление к имперскому реваншу в Москве становилось все более четким и проявлялось на все высших уровнях. В Минске флаг восстановления "единого и нерушимого" поднял все тот же директор совхоза «Городец», который в августе 93-го дал интервью московской «Правде» под названием "Да возродится!"- получив взамен статью-отлуп от Василя Быкова, в названии которого было слово «дьявол».
Несомненно, слезы матерей погибших в Афганистане на судебном процессе над Алексиевич были столь же искренними, как и раньше их слезы над цинковыми гробами сыновей. Но и в одном, и во втором случае были они результатом милитаристских, по сути, имперских интересов циничных политиков с погонами.
Такие политики с погонами - на вершине власти и в Москве, и в Минске. И уже не первое десятилетие.
На судебном процессе в 1993-м Светлана Алексиевич заметила: «Невозможно у мужчин безнаказанно забрать эту самую любимую... самую дорогую игрушку - войну. Этот миф... Этот древний инстинкт...».
Теперь, как мне кажется, эти слова можно поставить под сомнение - гендерная разница размывается все больше. Мы видим не первый год все эти "бессмертные полки", концерты с танцевальными номерами девушек в военной форме, видим, как женщины одевают своих детей в солдатские гимнастерки и даже навешивают на них боевые медали, сажают на велосипеды, оформленные в виде танков и боевых самолетов. Видим и селфи женщин на фоне БТРов и даже ракетных комплексов.
В Беларуси такого меньше (пока что), но во многих школах считается обязательным свозить детей на экскурсию на "Линию Сталина", где они увидят и даже пощупают настоящую военную технику.
Все это способствует осознанию войны не как концентрации миллионов трагедий, а как чего-то будничного. Что, действительно, можно легко и беззаботно повторить.
...Сегодня в телеграмм-каналах увидел несколько видеороликов из России. На одном - подъезд городского дома, парень кладет ногу на ступеньку, и его друг прыгает на ногу сверху, всем своим весом. Дикий крик, матерщина, но - есть, перелом! Значит, мобилизации удастся избежать!
На втором, снятом в российской же деревне, парень со всей силы бьет молотком по руке друга. Но, очевидно, попадает только по мягким тканям, не по кости — матерщина есть, перелома нет. "Можем повторить"?
А на третьем - от военкомата в каком-то российском городке уезжают автобусы с мобилизованными. Играет военный оркестр, женщины машут вслед - и плачут.
Но оркестр играет куда громче плача.
Перевод с бел. — EX-PRESS.BY
Добро пожаловать в реальность!