В Беларуси Елена занималась сетевым маркетингом, но после разгона мирных протестов стала видеоблогером. «Если преступление замалчивается — преступник теряет страх», — решила она. Когда началась охота на блогеров и правозащитников, ее вызывали в РОВД по любому поводу. Или приезжали домой. Елена, имея нерабочую группу инвалидности, приняла решение уехать, хоть сын еще не успел окончить школу. Она рассказала EX-PRESS.BY, как живется в стране, где мандарины сами катятся под ноги.
Визитка
Возраст: 44 года, воспринимает себя на 26-28.
Место проживания в РБ: город Светлогорск.
Место релокации: город Тбилиси.
Семейное положение: свободна.
Образование: средне специальное — швея, контролер-кассир, бухгалтер.
Род занятий в РБ: сетевой маркетинг.
Занятие в Тбилиси: организация мероприятий для релокантов из Беларуси, организация акций.
О своем характере: «Могу быть наглой».
Хрупкая женщина с внутренним стержнем и заботливой вселенной
— В детстве я мечтала стать водителем, — рассказывает Елена. — Но в школе девочек на водителей не учили, а учили на швей и внушали, что главное предназначение женщины — рожать. Поэтому я в школе научилась шить, потом получила образование продавца, а потом — бухгалтера. Но оказалось, что «моё» — это сетевой маркетинг. Работала в компании «Орифлейм» и сама воспитывала сына. Хоть в 2009 году я заболела и получила нерабочую группу инвалидности, мы жили классно.
Для меня деньги — всего лишь цифры. И я умею их считать. На пособие на ребенка, пенсию по инвалидности мы с ребенком жили и умудрялись ездить отдыхать как среднестатистическая семья. И чтобы есть хлеб с маслом, а масло чтобы накладывать, а не размазывать, я занималась сетевым маркетингом. Продукцию «Орифлейм» я продавала через интернет. Пришлось научиться снимать видеоролики, делать видеомонтаж.
Первый раз в жизни пошла голосовать в 2020 году
9 августа 2020 года первый раз в своей жизни пошла голосовать. За Тихановскую. Я тогда не могла сказать, что Тихановская — мой президент. Просто к моменту выборов выбора уже не было.
Помню, в 94-м ехала в поезде с незнакомым человеком, в стране как раз состоялись выборы, и он мне сказал — мы выбрали чудовище, у Беларуси нет будущего. Тогда мне, 17-летней, разговоры о выборах были разговоры ни о чем.
До 20-го года я просто наблюдала за людьми. Меня на допросах часто спрашивали: «Что тебя не устраивает?» Да всё не устраивает. Когда путешествовала с сыном по разным странам, видела, как сильно наша Беларусь отстает хотя бы от тех же стран Прибалтики.
Я же продавец по образованию, и меня поражало и разнообразие товаров, и цены, и даже выкладка товара. Во всяких мелочах была заметна разница, было очевидно, что мы замерли, замерзли, живем в прошлом. Я пошла голосовать с надеждой, чтоб что-то в нашей стране поменялось, пришло в движение.
«Почему я должна молчать?»
Когда после выборов снова появился интернет, увидела кадры убийства Тарайковского и поняла, что это никакой не монтаж. Смотрела видео маршей и видела обычных людей. Я поняла, что это исторический момент, и эту историю пишут люди с современным мышлением прямо сейчас.
Я начала узнавать, что произошло в нашем городе 9, 10, 1 1 августа. Видела своими глазами, когда к цепочке девочек с розами подошел человек и заявил, что они нарушают закон. Когда я узнала, что было в Минске, я поняла, что и у нас было то же самое.
На одной из бесед мне начальник РОВД ни с того ни с сего сказал, что в Светлогорске «тетрисом» людей на полу не выкладывали. Выкладывали. На лице его это было ясно написано.
Поняла, что были и «тетрис», и растяжки. В нашей стране законы Конституции написались и забылись, как дипломные работы у студентов. Начала снимать и размещать ролики в YouTube. Потому что, если преступление замалчивается — преступник теряет страх. Эти люди в балаклавах и масках потеряли страх и начали беспредельничать.
Вскоре пошла охота на блогеров. Первый раз меня вызвали повесткой по 23.34 («народная» статья КоАП. Нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий. – ExP)) в конце августа. И после этого, что бы в городе ни случилось, меня вызывали в РОВД. Или домой приезжали.
Казалось, я ко всему готова, но по факту все происходит не так, как ожидаешь. Меня взяли ночью, несла листовки, взяли со спины (с тех пор напрягаюсь, когда кто-то стоит за спиной…) Задержания меня не останавливали. Почему я должна молчать? Если меня запугивают, а я замолкаю, это означает, что тьма победила. А ведь мы на стороне света.
Когда пошла охота на правозащитников, меня вызвали в СК по делу «Весны». В мое отсутствие ворвались в квартиру и забрали моего несовершеннолетнего сына. Стало понятно, что вскоре из свидетеля я стану подозреваемой.
Задала себе вопрос: что будет, если уеду, и что будет, если останусь. Решила, что в тюрьме от меня толку будет мало. И второе — что будет с моим ребенком? Ему 17 лет — в детдом не возьмут, с кем он останется? Выбор, куда ехать, был небольшой: Турция или Грузия. Грузия оказалась ближе…
С момента принятия решения до отъезда прошло меньше суток. Багаж — ручная кладь. Первое, что я положила в сумку — это был стяг. Вторая вещь — фен. И 340 евро. Ехала на месяц. Но после отъезда задержали моего знакомого блогера, и я поняла, что если вернусь, пойду «паровозиком».
О том, что уехала, знал только мой сын. Он остался в Беларуси, в санатории, а я уезжала и не знала, когда вернусь. Но это как в самолете — когда опасность, сначала надо надевать кислородную маску себе, а потом ребенку.
Тбилиси начался с вина
Первый человек, с которым заговорила в Тбилиси, был таксист. Они тут все разговорчивые. Я сказала, первое, что здесь попробую, это будет вино. Он остановил машину, достал из багажника 5-литровую бутыль с вином и угостил меня.
В Тбилиси сняла жилье. Первые дни просто сидела в новостях и однажды увидела фотографии своего родного леса. Этот лес, так же, как и при мне, был раскрашен лентами в наши красно-белые цвета. Сказала себе: «Жыве Беларусь!». Перед своим отъездом тоже успела украсить лес.
Через пару месяцев сын закончил школу и приехал сюда. Не скажу, что я была в порядке. Отходила от чувства вины, прорабатывала страхи и стресс с психологом.
«Вытянули» хозяйские дети и коты
Я здесь уже 9 месяцев, и считаю, что на данный момент адаптировалась. Самое сложное — пришлось расстаться с любимым человеком. Иногда понимаешь, что надо закрыть двери и выбросить ключ, да все никак не можешь.
Сложно привыкать к чужой незнакомой речи. Мне повезло, что хозяева квартиры хорошо говорят по-русски. И еще в семье, где я жила, были дети: мальчик немножко разговаривал, а девочка не знала ни одного слова по-русски, и при этом рот у них не закрывался. А еще там были коты, которые не слезали с рук. Это была такая теплота, уют.
В первый же месяц после приезда я впервые пришла на акцию беларусов к посольству. Так и пошло — каждое воскресенье мы выходим. Еще живя в Беларуси, видела, как беларусы в Германии, в Америке выходят на акции солидарности. Я чувствовала поддержку. Выйти на центральную улицу Тбилиси со стягом и сказать: «Жыве Беларусь!» — это для меня важно. И кстати, это тоже рискованно, мы все понимаем. Но каждое воскресенье идем. Собирается 20-30 человек.
«Это Грузия, детка!»
Если кто в Беларуси собирается уезжать, то Грузия — хороший выбор. Во-первых, тут тепло. Тут нет снега! Во-вторых, здесь люди открытые, хотя, конечно, отношения сейчас во всем мире коммерциализировались. Для тех, кто работает удаленно — замечательный вариант. Горы, море и свобода!
Меня здесь почти ничто не раздражает. Ну разве что, когда ступишь в собачью кучку. В Тбилиси много собак бегает по улицам, но они чипированные, чистые, добродушные. Только экскременты никто не убирает. Бывает, вступишь и думаешь — о, к деньгам!
Мой прожиточный минимум — 1000 лари (чуть больше 300 долларов США — ExP.). За эти деньги можно снимать комнату, а то и квартиру, и жить, конечно, особо не шикуя.
Если кто-то, как я, вынужден сидеть на лекарственных препаратах, то, конечно, этого не хватит. Я принимаю три капсулы таблеток в день, которые в Беларуси мне полагаются бесплатно, а здесь они стоят 700 лари.
Но выход есть всегда. Только из гроба нет выхода, но там человеку уже не нужны таблетки. Здесь есть недорогие страховки, которые покрывают часть стоимости лечения, есть НКО, которые помогают. Иногда мои таблетки из Беларуси передают. У меня нерабочая группа инвалидности, но я уверена, что моя вселенная меня защитит.
Мне встретились замечательные люди. Мой сын, которому не было еще 18 лет, смог устроиться и зарабатывал на нас двоих. Зарабатывал по-разному – и по 2 доллара в день, и по 20. Работал, конечно, неофициально. Но здесь как-то не принято «кидать». Если грузин сказал «я тебе обещаю», то в 95 процентах он сдержит слово.
Есть беларусские фирмы, которые берут на работу беларусов. Но и некоторые грузинские работодатели предпочитают беларусов как более дисциплинированных. Для грузин утро начинается часов в 11, они никуда не торопятся. Опоздать на полчаса — не считается.
Когда Родина — уродина
Когда уезжала, положила стяг в сумку первым. И мой стяг будет там, где буду я. По большому счету, мне не было разницы, под каким флагом жить. В августе люди выходили и под кз-флагом, и под бчб. Но когда увидела, что творят под красно-зеленым флагом!..
Меня не били. Но если бы побили, я бы все равно пошла протестовать. Протест заглохнет, когда не станет диктатора.
«Живи в моменте, живи здесь и сейчас», — посоветовала мне психолог. И здесь хурма растет, как у нас яблоки, и мандарины сами катятся под ноги. И клубника в конце марта. И мой сын со мной.
Оказать помощь на лекарства Елене Тризно
GE22TB7464445064400002
Stefan Tryzna
Добро пожаловать в реальность!