Да, широким жестом это не назовешь. Накануне придуманного властями Дня народного единства Александр Лукашенко своим указом помиловал 13 «пострадавших от электоральной кампании 2020 года», как выражается Юрий Воскресенский, составивший списки на помилование. При этом в списке политзаключенных по версии правозащитников лишенной госрегистрации «Весны» на 16 сентября числилось 664 человека, а фактически за политику посадили гораздо больше, пишет политический аналитик Александр Класковский.
Вообще-то ставший на путь сотрудничества с властями Воскресенский подготовил два списка по сотне человек каждый, но наверху их тщательно просеяли.
Пусть покаются
Из прозвучавших по телевизору объяснений заместителя главы Администрации президента Ольги Чуприс следует, что были отсечены, в частности, те, кто отказался писать прошение о помиловании.
Консолидацию общества, достижение народного единства власти понимают так: те, кто протестовал против режима, должны покаяться, признать всемогущество вождя. Тогда вождь может снизойти к этим, как он выражается, «заблудшим», смилостивиться. А вот твердолобые обречены страдать по полной программе.
То есть права иметь убеждения, отличные от официальной линии, и тем более бороться за них режим не признает. Хотя все это записано даже в той конституции, которую уже переделывал под себя Лукашенко.
Как следует из слов замглавы Администрации президента, не повезло и тем 17 человекам из списка Воскресенского, которые являются, мол, злостными нарушителями режима отбывания наказания, а значит, по мнению Чуприс, не встали на путь исправления.
О ком конкретно идет речь, мы не знаем. Но по многочисленным свидетельствам хорошо известно, что в колониях политическим узникам практически автоматом лепят ярлыки экстремистов, к ним зачастую относятся предвзято, придираются по мелочам. То есть делают «злостными нарушителями» искусственно.
Упертых оказалось много
Кто эти 13 помилованных, власти не сообщили. Правозащитники узнали их фамилии. Это не слишком известные люди, получившие по приговорам судов не самые длительные сроки (большинство и вовсе — так называемые «химики»).
Можно предположить, что власти пока не станут торопиться с выпуском знаковых фигур — это дорогой товар, если рассуждать в категориях вероятного политического торга с Западом.
Из комментария госпожи Чуприс следует, что большинство помилованных «относились к категории людей, совершивших преступления посредством интернета». К тому же «эти лица, которые были включены в указ, они искренне раскаивались в содеянном». У девяти из них есть дети. Все помилованные возместили причиненный ущерб. Наконец, «в отношении каждого из них было дано личное поручительство. У отдельных из граждан даже несколько поручителей было. Также ходатайствовали трудовые коллективы».
Как видим, власти сверхтщательно дозируют свой, с позволения сказать, гуманизм. Некоторым из этой чертовой дюжины лишение свободы заменили «химией» — чтобы не слишком радовались. Обозреватель Петр Кузнецов метко назвал решения в отношении этих 13 «недопомилованиями».
Действительно, повезло попасть в указ лишь тем, кто прошел через несколько фильтров, посыпал голову пеплом (неважно, искренне или нет) и в глазах высокого начальства не представляет собой большой опасности.
При этом раскаяние — самый важный критерий. Тогда могут «по-человечески» отнестись и к тому, кого считали серьезным врагом. Пример — история Романа Протасевича, ради поимки которого посадили евросоюзовский самолет, пошли на мировой скандал. Теперь же бывшему оппозиционеру, избравшему угодную властям линию поведения, позволено не только гулять на воле, но даже вести свой (уже не «деструктивный») телеграм-канал.
Таким образом — примерами Воскресенского (входившего в прошлом году в команду Виктора Бабарико), Протасевича — шлют сигналы другим политическим заключенным: бросьте свою гордыню, разоружитесь перед партией, как говаривали в сталинские времена.
Но в основном публика эта оказалась упертой, идейной. Из 630 политических узников, которым были разосланы письма от Воскресенского, согласились писать бумагу о помиловании лишь около двухсот.
Наклевывается очередной торг?
В общем, мечта унизить, поставить на колени, заставить просить о пощаде всех врагов не прокатывает. Воскресенскому пришлось даже включать в свои списки и тех, кто не захотел написать прошение. Например известного активиста польского меньшинства журналиста Анджея Почобута.
Воскресенский говорит, что это сделано «из уважения к братскому польскому народу». Но за решеткой сидят за политику представители разных народов, в частности швейцарская гражданка Наталья Херше. Так что в этом случае, как можно предположить, дело в другом — некой закулисной игре Минска на польском направлении.
К слову, недавно Воскресенский засветился на экономическом форуме в польском городе Карпач. Он заявил, что интересуется переговорами с представителями политической элиты Польши, планирует встретиться с представителем МИД этой страны.
В целом аналитики склоняются к выводу, что помилование чертовой дюжины политических — это не только скупой пиар-жест перед Днем народного единства (искусственным праздником, назначенным на спорную историческую дату), но и очень осторожный сигнал Западу. Мол, если что, можем повторить. Повторить ту схему, которая уже использовалась после выборов 2006 и 2010 годов.
Обозреватели называют это торгом политическими заключенными. В ответ на постепенное их освобождение Минск добивался отмены санкций, частичной нормализации отношений с ЕС и США. При этом оттепель внутри страны была минимальной, весьма условной, суть авторитарного режима не менялась.
И Запад умеет закусывать удила
Как бы ни бравировало сейчас белорусское руководство, но санкции и утрата западного вектора внешней политики — не мед. Однако теперь повторить этот цикл замирения с Западом после традиционной ссоры по итогам электоральной кампании весьма проблематично. Причем как для Лукашенко, так и для Евросоюза, США.
С одной стороны, после избирательной кампании 2020 года, которая привела к мощным протестам и жесточайшим репрессиям, западные государства впервые объявили белорусского правителя нелегитимным, ввели секторальные санкции. Среди тамошних политиков сильны настроения не играть больше в игры по правилам Лукашенко. Особенно решительно настроены в соседних странах ЕС, которым Минск досадил, в частности, наплывом нелегальных мигрантов.
Этот кризис с мигрантами, посадка самолета, летевшего между странами ЕС, и другие художества сделали белорусский режим, еще недавно претендовавший на лавры донора стабильности в регионе, угрозой этой самой стабильности в глазах Запада.
Короче, по крайней мере часть западных политиков хочет показать, что они тоже умеют закусывать удила. Эти люди считают, что Лукашенко перешел красные линии и с ним больше не стоит иметь дела. Надо учитывать и то, что политики демократических стран очень зависимы от общественного мнения в них, а оно сейчас по отношению к белорусскому режиму как никогда сурово.
У белорусского вождя тоже узкий коридор
С другой же стороны, у Лукашенко при всем его самовластии — тоже ограниченное пространство для маневра.
Во-первых, он опасается перегнуть палку с «гуманизмом» по той причине, что вертикаль посчитает: вождь дал слабину. Особенно опасно уронить себя в глазах силовиков. В головы под фуражками могут закрасться нежелательные мысли типа: если сегодня батька слегка прогнулся перед Западом, то завтра и вовсе может нас сдать. А ведь сейчас режим держится в основном на рвении силового блока.
И еще — на страхе. Так что, во-вторых, вождь режима опасается даже ослабить репрессии, а не то что широко распахнуть ворота тюрем перед политзеками (тот же Воскресенский признался, что идею амнистии власти отмели).
Все дело в том, что наверху, сколько бы ни твердили о победе, чувствуют: протестная часть общества не покорилась, а лишь затаилась, закусила губу и ждет своего часа. И массовое освобождение политзаключенных может стать для тех, кто все равно мечтает о смене режима, мощным вдохновляющим фактором.
Так что говорить о начале торга политзаключенными рано. Сигнал режима слишком слаб. Лукашенко, никогда не слывший либералом, а теперь еще и сильно травмированный психологически событиями августа прошлого года, как никогда опасается даже слегка открутить гайки. Западу тоже как никогда трудно пойти на переговоры с Минском без потери лица.
Дальнейшее поведение белорусского руководства в этом контексте будет зависеть от ряда динамичных факторов. В частности от того, насколько быстро станет плохеть экономике, насколько жестко будет прессинговать Кремль требованиями выполнять союзные программы и прочим «углублением интеграции». Наконец — от того, насколько сильно будут давить на систему власти настроения социума.
Добро пожаловать в реальность!