Мы бывает нагнетаем про то, как у власти все плохо, а оно похоже еще хуже, чем мы думаем. Ведь, если у тебя все хорошо, то зачем тогда писать завещание? Вернее, на самом деле не писать даже, а переписывать. Потому что завещание, в котором написано кому все достанется «если вдруг что», уже и так есть. И хранится оно в 89-й статье Конституции, пишет автор телеграм-канала "Письма к дочери".
Вот мне кажется, причин может быть две и обе они про то, в каком сомнительном положении оказалась текущая власть. И про то, что она сомнительность своего положения полностью осознает.
Причин может быть две, (хотя, при определенной фантазии, можно изобрести и больше), но мне кажется, что простое объяснение и есть правильное. Потому что, еще монах Уильям Оккам учил, что самое простое объяснение в большинстве случаем оказывается самым верным. Что, почувствовав запах серы, не надо сразу начинать производство святой воды в промышленных масштабах, а лучше сначала проверить ближайшую спичечную фабрику на предмет аварии.
В детективах, до того, как там случится основная интрига, богатые престарелые дядюшки часто лишают родственников наследства. Не со зла, а чтобы у родственников не было соблазна ускорить процесс. И, вот в данном случае, вряд ли завещатель боится армии вторжения из 150 джипов с Федутой на боевом коне во главе. Я сейчас даже не про степень убедительности этого сюжета. Я про то, что армия вторжения вряд ли будет заботиться об исполнении воли того, кого они собираются свергнуть. У них в конце концов подвал есть наготове. Посадят туда и заставят все переписать заново.
Богатые дядюшки, они понимают, что недоброжелателей, умышляющих дурное, надо искать не в Вильнюсе, Варшаве или Вашингтоне, а где-нибудь поближе. И вряд ли тут дело в том, что завещатель не доверяет конкретно премьер-министру Головченко. Потому что, в этом случае, довольно было бы лишить его наследства. В смысле назначить нового премьер-министра. При всех своих многочисленных и неизвестных широкой публике достоинствах, сомнительно чтобы Головченко был так уж незаменим в роли главы правительства.
Но, проблема завещателя видимо в том и состоит, что рядом с ним не обнаружилось никого, кому он мог бы довериться в таком деликатном деле. То есть вот, совсем-совсем никого. Даже одного, единственного человека, пользующегося безграничным доверием и то не нашлось. Поэтому и приходится переписывать завещание, поместив наследство в трастовый фонд, под управлением двадцати равноправных комиссионеров. С тем расчетом, чтобы они не могли между собой заранее договориться.
А, история про гомельские подвалы, обеспечила благовидный предлог. Теперь соратникам можно сказать, что меры предосторожности предприняты не из-за них, а из-за злоумышляющего Байдена. И соратники даже могут сделать вид, что они поверили.
Еще, конечно, чисто теоретически, декрет могли принять по совету друзей. В том смысле, что соратники ощущают некоторую нестабильности текущего положения и убедили завещателя таким образом обеспечить гарантии транзита власти. Но мне это кажется чуточку сомнительным. Уж какими бы достоинствами ни обладал премьер, у него все-таки больше шансов справиться чем у комитета из двадцати человек, которые желают разного, а вместе обладают сомнительной легитимностью.
А еще, я немножечко сомневаюсь, что автора декрета заботит как оно все будет, если с ним что-нибудь вдруг случится. При все моем легковерии, мне трудно поверить в альтруизм завещателя.
Добро пожаловать в реальность!