Политолог, координатор программы «Внешняя политика Беларуси» экспертной инициативы «Минский диалог» Денис Мельянцов подводит итоги 100 дней протестов в Беларуси.
1. Удивительно, но факт - беспрецедентные по своей массовости уличные акции в Беларуси так и не породили из себя политическую силу и лидеров, которые представляли бы протест и которые могли бы вести переговоры с властью. Имеющиеся структуры и штабы либо не имеют достаточной легитимности (их никто не избирал), либо сознательно уклоняются от отвественности за организацию протестов. Складывается впечатление, что власть в этой стране никому не нужна. Представление же противников власти, что ненасильственным карнавалом можно повалить консолидированный авторитарный режим, натолкнулось на жестокую реальность. То что работает в ослабленных гибридных режимах - не работает в государствах с сильной вертикальной властью. То же самое с децентарлизованным сетевым управлением. Этот метод хорош для быстрой электоральной революции в условиях слабой власти. В условиях затяжного противостояния такой метод не позволяет сформироваться оргструктурам альтернативной политической силы, а без этого нет никаких переговоров и никакой политики. Кто-то всегда должен брать на себя ответственность, вести за собой и платить цену. Не из Вильнюса и Варшавы, а на улицах Минска.
2. Понимание вот этого всего является одной из причин спада уличной активности. Даже гибель Романа Бондаренко, хоть и использовалась как дополнительный повод для протеста, не привела к росту массовости уличной активности. Похоже, в этом случае насилие сыграло не как триггер протестов, а как их сдерживающий фактор. Цена участия в протестах - уже не синяки и аресты. Она уже намного выше. Но здесь тонкая грань: открытый террор со стороны власти в случае его регулярного применения может спровоцировать ускоренную радикализацию протеста. Жажда мести и невозможность выпустить пар иным способом обязательно кого-то заставят взяться за оружие. Пока этого не происходит, видимо, в силу миролюбивого и нордического характера белорусов. И потому что людям есть что терять. Но напомню, что на руках у граждан только легального оружия более 100 тысяч единиц - это больше численности белорусской армии. И даже во время событий 9-13 августа это оружие не изымалось и не опечатывалось.
3. Опросы общественного мнения, проведённые после выборов, демонстрируют поляризацию в обществе; раскол стал ещё более выраженным на фоне текущего политического кризиса. И это не 97 на 3, как некоторые думают. И даже не 70 на 30. Это примерно половина на половину. А это очень тревожная ситуация. В сытых и благополучных обществах, к которым относится (или точнее относилась) и Беларусь, мало кто понимает, как быстро можно скатиться к гражданской войне с последующей разрухой и нищетой на долгие годы. Но это сейчас вполне вероятный сценарий.
4. «Негеополитичность» протеста, которую часто представляют в качестве отличительной особенности белорусских событий, отражает ещё одну важную особенность восприятия. Участникам протеста почему-то кажется, что они решают чисто белорусский внутренний вопрос и внешнеполитический контекст их не касается. Но это совершенно не так. В условиях фактически новой «холодной войны» Беларусь всё больше является объектом приложения внешних по отношению к ней сил. Для одних она - «часть бастиона, защищающего от российского неоимпериализма» (цитата по Вессу Митчеллу), для других - стратегическим военным союзником с жизненно важной инфраструктурой. Ослаблением Беларуси будут пользоваться все, но особенно Москва, у которой здесь есть очень чёткие интересы. На кону на самом деле не судьба демократии, выборов, или самого Лукашенко. На кону - существование страны как таковой, как бы пафосно это не звучало. Она многими уже воспринимается как данность, но это не так. Это очень хрупкое состояние в теперешнем мире. И об этом нужно помнить обеим сторонам конфликта.
5. Что будет дальше? У власти есть желание и ресурс убрать протест с улицы. Он снижает их переговорные позиции и сильно раздражает. Но уже не представляет серьёзной опасности. Это как «Дзень Воли» только еженедельно. Поэтому ставка на максимальное подавление. Но это только загонит протест в подполье. И, учитывая степень недовольства и наработанные горизонтальные связи, этот протест будет вылезать вновь и вновь при подходящих поводах. Перед властью стоял и будет стоять вопрос плавного транзита власти и перенастройки политсистемы. Отсюда неизбежность конституционной реформы и референдума. Но чтобы эта новая система была устойчивой (то есть, чтобы не было полного коллапса после физической смены лидера) - ей нужна хоть какая-то легитимность (не путать с легальностью). Нужна поддержка реального большинства. А для этого нужен открытый и прозрачный процесс обсуждения и принятия нового основного закона с подключением в том числе и умеренной оппозиции (так, что готова обсуждать реформу, а не только принимать безоговорочную капитуляцию). Пока я не вижу у действующей власти такого намерения. Поэтому прогноз на ближайшие месяцы скорее пессимистичный - реакция и закручивание гаек. И всплеск протестов весной.
Добро пожаловать в реальность!