Александр Лукашенко в интервью украинскому журналисту Дмитрию Гордону рассказал, как переболел коронавирусом.
– Вы долго отрицали коронавирус: даже уже когда весь мир бил тревогу. И Беларусь не принимала каких-то таких, серьезных, мер против коронавируса. Но вот вы объявили недавно, что сами переболели коронавирусом, – я даже видел вас на одном из совещаний с бинтами на руке: видно, след от катетера. Как вы себя сейчас чувствуете и тяжело ли вы переболели?
– Значит, Дим: мы никогда не отрицали коронавирус. Так было подано в средствах массовой информации. Как можно отрицать то, что есть вот на самом деле? Это первое. Второе. Коронавирус у нас – из-за того, что мы очень аккуратно к этому относились, – развивался позже других. Я даже знаю фамилии тех двоих…
– Первых заболевших.
– …кто привез и как мы… Это мне приходилось делать все. Я контролировал – ты не представляешь, насколько был в это погружен. У нас путь был другой. И почему я всегда, взяв это на себя: ну я президент… Я понимал, что самое страшное в любой болезни – как ты думаешь, что? Мозги. Если только поддался панике…
– Все.
– …ты мертвец, ты покойник. И когда я вижу, что психоз развернулся по всей планете, когда средства массовой информации все начали трубить: "Ай-яй-яй, там все, экскаваторами могилы роют…"
– Да.
– Ты как специалист понимаешь: сопровождают это дикими комментариями… А у нас же это все смотрят.
– Психоз.
– Мы же своим телевидением не перебьем. А тут еще пандемия экономическая с ценами на нефть. А тут пандемия политическая: выборы…
– Но у вас, когда вы заболели, паники не было?
– Так вот мы пошли путем другим: особым. Не так, как вы. Мы пошли тяжелейшим путем, как это нас учили когда-то. Смотри: уголовное дело – что происходит? Собираются факты и ведется следствие. Точно так и здесь: факт появился коронавируса – контакты – и расследование проводится. Только не следователи ведут, а санитарные службы. У вас в Украине вы сохранили эту систему?
– Нет, у нас этого нет.
– Нет. Вы ее уничтожили давно. В России ее 10 лет тому назад начали уничтожать. А я ее сберег. Мы инфекционки сохранили, мы людей сохранили, мы образование… Мы учили в вузах этому. И мы пошли этим тяжелейшим путем. Что такое ваш путь? Или России? Взяли: карантин, комендантский час… Как в Китае: закрыли… В Китае вылез кто-то – они его за ноги – за руки – и в подъезд. Это просто. Я белорусам сказал: "Вы этого хотите? В течение суток я вас закрою – ни один не вылезет. Даже носа не выторкнет, как таракан, в двери". Мы пошли другим путем. Очаг окружали, госпитализировали, подготовили койки, ИВЛ, все… Военное было положение. Вы этого просто не знали.
– Но вы не запаниковали, когда заболели сами?
– Это уже было потом. Мне было не до паники. Почему? Потому что я ведь не знал, что я заболел. У меня возможности не было такой, чтобы даже подумать. Я как белка в колесе был. Тут парад – я думаю: "Не дай Бог, до парада заболею… Надо же его провести". Потом День независимости: 3 июля. 9 мая… Думаю: "Господи, как мне дотянуть: этот День независимости пережить?" А потом думаю: "Ну а там же выборы. Если я заболею, это…" И я же жил – ты ж видел, как я жил. Я же со всеми встречался, я ходил, там…
– Путина, кстати, вы не заразили во время парада?
– Нет. Ну что ты?
– Все нормально?
– Все было там нормально: без вопросов. Вопрос не в том, что я заразился. Знаете, впервые вам скажу: мы склоняемся к тому, что все-таки мне его подкинули. И я сейчас начинаю искать тот момент, где это произошло, – не стану говорить, чтоб не обидеть людей. Вот в чем проблема. И я, может быть, это и переходил, потому что, ну, это такое, взвешенное, состояние… Паники не было. Я не знал, что… Ну, чувствую, что что-то не то.
Но домашние мои заболели. И мне пришлось поехать с ними в больницу: на КТ . Старый там врач этот: диагност, женщина Лариса… "О, Александр Григорьевич, дорогой мой, так вы же на ногах перенесли этот коронавирус". Я говорю: "Ну-ка покажи мне, где это". Она меня заводит в эту комнату, сама уже сняла эту маску, сидит со мной… Я ж перенес на ногах уже – все, антитела у меня… И мне показывает: "Смотрите: вот очаг, вот очаг…" Они уже рассосались давно. Это уже неделя, это 10 дней… Ну они же каждый день по 50 снимков этих. А я рад, все: "Лариса, спасибо…" – "Нет-нет-нет-нет, подождите. Вот тут это мне не нравится что-то. Вот это какой-то там очажок и прочее". Я думаю: "Слушай, не нагнетай обстановку. Мне работать надо". И ушел.
Проверили все плюсы: у меня плюс, там, у моих плюс – все… Я пошел домой: ну плюс – и плюс. Но завтра хуже стало. Опять перепроверили. И они сделали вывод, что меня хвостом ударила эта пандемия. То есть уже на излете она меня зацепила хвостом – и они нашли этот очаг. Я говорю: "Ребята, четвертого", – то есть вчера, – "августа я не могу не встать перед всем миром". Там же все заточено было на мне. Вы понимаете? Врачи говорят: "Александр Григорьевич, свят-свят. Вам нельзя, вам нельзя выходить: вы должны лежать…" – "На том свете – четыре дня сроку". Вызвал министра – и вот они меня за четыре дня или пять дней склепали – и я стоял уже за трибуной.
Добро пожаловать в реальность!