В Гродно с девятого этажа общежития на ул. Сухомбаева выпрыгнула 16-летняя девушка. Сирота. Училась на швею. Хорошо училась. Звали Дашей. От множества переломов Даша скончалась. Лет семь назад с девятого этажа соседнего общежития вышел в пустоту поэт и журналист Юрий Гуменюк. Место проклятое? Да нет, скорее общая атмосфера способствует.
В последнее время лента новостей едва ли не каждого белорусского сайта переполнена до краев диким трэшем: самоубийства, жестокие убийства, драки и т.п. Складывается впечатление, что белорусы только тем и занимаются, что бьются на дорогах и выпрыгивают из окон.
Самоубийства подростков. Самоубийства в армии как следствие дедовщины. Самоубийства предпринимателей. Самоубийства матерей, у которых забрали детей. Самоубийства среди подлежащих депортации граждан и неграждан… Просто какая-то волна самоотрицания и отчаяния. И все это под «мирным небом над головой», на «самых чистых улицах», в «городе солнца» и его окрестностях.
Говорят, в ГДР статистика самоубийств была засекречена. В понимании местных партийцев и «Штази» подобные сведения составляли гостайну. А все из-за фатальной депрессии, которая стала в Восточной Германии массовым явлением. Серость, тайная полиция, советские гарнизоны, «свободный мир» за колючей проволокой и бетонной стеной… Как тут не повеситься?
Можно ли эту логику приложить к Беларуси? По уровню самоубийств и алкоголизму мы до сих пор на лидирующих местах, и тут, скорее всего, есть связь. Опять же, социальные и экономические реалии «белорусского чуда» часто становятся если не прямыми, то косвенными причинами. При этом вряд ли Лукашенко или Шуневич персонально ответственны за каждый случай наложения рук вследствие несчастной любви или белой горячки.
Интересен другой аспект. Сирота, девушка-подросток выскочила из окна. Трагедия? Конечно! Что происходит дальше, после приезда скорой и милиции? Правильно, судорожно, со скрипом начинает крутиться бюрократический механизм. Управление образования области, потом города, потом района, потом колледжа и группы заняты… нет, не венками и соболезнованиями. А перестраховкой. По цепочке начинается проверка бумажек: журналы посещений, успеваемости, работы психолога и всяческих бесед по адаптации, ведь ребенок — сирота.
Причина «шухера» одна: прикрыть свои задницы, если начнутся проверки и поиск виновных. И это не только про самоубийства, а про любое происшествие на заводе, в школе, в части и т.д.
Государственная машина, пыхтящий пафосом и суровостью Левиафан, просто перестала замечать людей. Все должно функционировать как механизм, в котором люди — говорящие шестеренки. Чем больше будет бумажек, проверок, контролирующих органов, тем интереснее и круче. ДТП можно победить фликерами, самоубийства по несчастной любви — пыльными журналами в кабинете психолога, социальное неравенство среди школьников — формой. Осталось только гражданам номерки присвоить вместо имен, а за обращение по имени — штраф, скажем, 10 базовых.
Любое самоубийство — это трагедия. Однако за ней следом тянется еще одна трагедия: вместо желания разобраться или хотя бы посочувствовать, чиновники всегда готовы ответить новыми ограничениями и репрессиями, «бумажным джихадом» норм и правил.
Вспомним самоубийство Коржича. Чиновники от Минобороны сначала отрицали смерть, потом отрицали дедовщину, потом просто молчали, в итоге все равно вынуждены были признать и ответить так, как умеют — ужесточением контроля. При этом можно было сразу же все признать, наказать виноватых, отметить, что статистика самоубийств в армии идет на спад в сравнении с 1990-ми, уделить внимание матери погибшего.
И так с любым происшествием. Последний случай в Столбцах — еще один пример. Никаких соболезнований на госуровне, зато — новые проверки, проверки, проверки. Камеры наблюдения, пропуска, крутелки на входе в школу. Кое-где у детей уже начали забирать мобильные телефоны перед уроком, как будто десятиклассник-убийца зарезал парня и учительницу телефоном, а не ножом.
Даже в самой совершенной госсистеме нельзя полностью предотвратить случаи насилия и самонасилия. И кухонный нож при желании в школу пронесет любой. При чем тут пропуска и видеокамеры? При чем тут журналы и трудочасы психолога, уставшей женщины в маленьком кабинете с еще меньшей зарплатой? Избежать подобных трагедий полностью можно только одним способом: напрочь отбить желание людей убивать себя и себе подобных. То есть — лоботомию всем и каждому, и пусть никто не уйдет обиженным! Тогда только госмеханизм «маленькой Швейцарии» заработает как швейцарские часы.
Массовую лоботомию чиновники пока не практикуют, зато не устают придумывать другие «вкусняшки». Лет пять назад, кажется, в одной из минских школ отец ученика наехал на авто на другого ребенка около школы. Тот ударился головой о бордюр и умер. С этого момента началась вакханалия с заборами вокруг школ. Заборы спешно сооружались везде, даже в тех школах, где и стоянок-то рядом не было.
Кто от этого выиграл? В первую очередь — производители заборов. Скажем, в Гродно все заборы получились типовыми, добротными, металлическими. Стоимость одного пролета на тот момент — пусть $ 40. А сколько пролетов, сколько школ?.. И, наверное, это неплохо, дать заработать производителям заборов. И заборы сами неплохо — как на Западе. Вот только калитки и ворота все равно чаще всего остаются открытыми: начальство ведь про заборы говорило, а не про калитки.
В интернете какое-то время гуляли фото школы в Борисовском районе, вокруг которой забор сделали из… лыж. Так сказать, пристроили. Нужно больше лыжных заборов! Окружить ими все школы. И поликлиники. И агрогородки. И предприятия. И вокруг страны выстроить огромную лыжную стену, за которой живут послушные счастливые граждане. У каждого — фликер на лбу, пропуск куда-нибудь и едва заметный след от лоботомии.
Добро пожаловать в реальность!