Проспект-2010

Однажды белорусы научатся самостоятельности. Время пришло.

Хотя беды ничто не предвещало и казалось, что площади угрожают разве что мороз и сытая апатия минчан, так как традиционные страшилки властей выглядели слишком формально и блекло по сравнению с 2006 годом, вполне в духе либеральных веяний последних месяцев, примерно за сутки до дня выборов меня охватило необъяснимая тревога. Я категорически отказал жене в ее желании придти на площадь вместе с нашим восьмилетним сыном, который тоже загорелся идеей участия в митинге против диктатуры и хотел прихватить с собой деревянный меч. Более того, я стал упрашивать и ее саму не приходит. Впервые за многие годы. Ранее такой мысли у меня не возникало, когда была возможность, мы выходили на митинги вместе. В свою очередь, жена, которой передалась мая тревога, стала отговаривать старшего сына - студента. Несмотря на свою убежденность в том, что уж кто-кто, а студенты не имеют права быть социальным планктоном. Они по определению или бунтари, или не заслуживают звания студентов.

Короче, парадоксальным образом на душе у нас было очень неспокойно накануне 19 декабря. Парадоксальным, так как в 2006-ом я шел на площадь - за выход куда угрожали расстрельным статьей, и эта угроза выглядела достаточно правдоподобной, поскольку либерализацией даже и не пахло, а на всякие там Европы с Америкой власть плевала с высокой колокольни - в приподнятом, почти праздничным настроении. Впрочем, в то время моя семья находилась в подмосковном дачном поселке и за нее можно было не волноваться.

Когда в сети появилось сообщение, которое мы прочитали, идя с колонной Рымашевского от вокзала в сторону Октябрьской площади, что Владимир Некляев жестоко избит и находится в реанимации, я произнес вслух: «У меня было предчувствие, что-то такое обязательно случится». Тем не менее, преодолевая все большую тревогу, на площадь я пошел. Ведь, как и было сказано, «если тебя нет на площади - значит, тебя нет вообще». Одному упорно домашнему троллю сайта svaboda.org мерещилось  в этих словах хамская оскорбление в адрес белорусов, которые по разным причинам выходит на площадь не собирались. Наверное, он решил, будто я пренебрежительно называю пустым местом тех, кто останется дома вечером 19-го. Чтобы не было недоразумений, объясняю как можно более доступно: речь шла о том, что власти не оставили своим оппонентам другой возможности заявить о себе, проявиться, кроме как выйти вместе на улицы города. Тот, кто хранит свой протест только внутри, в домашних условиях, остается невидимым для властей и не принимается в расчет. Поэтому никаких оскорблений, просто констатация факта: хочешь существовать как социально-политическая единица - выходи из глухой кладовой на свет. Иначе для власти (не для меня, кто я такой, чтобы кого-то судить) ты останешься пустым местом, которое можно и дальше игнорировать.

Предварительно я сходил и проголосовал за Николая Статкевича.

В 2001-ом мне пришлось голосовать за «альтернативного кандидата» фактически против воли, стиснув зубы, так как на самом деле я не хотел видеть его президентом. И потом, честно говоря, мне было стыдно за свой отдан голос. Проводя его с площади-2001 к машине, а он шел в окружении многочисленной профессиональной охраны, мы с женой прокричали известный «антигосударственный лозунг». Неожиданно для нас он повис в воздухе, как будто мы «дали петуха» и присутствующим стало неудобно. Я бы сказал, тот антигосударственный лозунг даже вызвал отрицательный резонанс со стороны кандидата и его окружения. Показалось, что они пренебрежительно поморщились. Тогда мы с женой отскочили от их компании словно собаки, которых облили водой.

Поэтому в 2006-ом я проигнорировал голосование. Если бы не проигнорировал, пережил бы жгучий стыд вновь. Теперь, голосуя за Статкевича, который не призывал голосовать за него и не имел амбиций на победу в этом «Балаганчике», я голосовал за требование «вернуть народу право руководить своей судьбой». Мне впервые не стыдно за свое участие в голосовании. Как, подозреваю, может быть стыдно тем, кто проголосовал за «адекватных» кандидатов, излюбленных главнокомандующим разгоном площади-2010. Уже на своем избирательном участке я не выдержал и начал бузиць. В фойе коллектив школьников под присмотром взрослых пел патриотическую песню для избирателей, пропитанную телячьим оптимизмом, о том, как нам всем повезло жить в такой прекрасной во всех отношениях стране. Еще больше нам всем повезет, громко воскликнул я, обращаясь ко всем, кто находился в фойе, когда мы избавимся наконец от застарелого президента. После моего выкрика в помещении воцарились не идеологическим-правильная агрессия в отношении вражеского «нарушителя спокойствия», не иронический смех с  чудака, а угнетенное молчание и растерянность... То же самое повторилось на втором этаже, где проходило голосование, когда я затеяла вопли насчет качества бюллетеней, «сделанных из туалетной бумаги как будто специально для упрощения фальсификации». Члены комиссии, которые должны были быть готовыми давать отлуп вздорным скандалистам вроде меня, краснели и сдавленно отвечали что-то бормочет: "Ну почему... нормальные у нас бюллетени, почему вы так говорите, они же вроде нормальные, ничего такого».

Этот частный случай следует записать в симптоматические приметы времени: те, кто по долгу службы должен поддерживать главнокомандующего, потеряли твердую почву под ногами. Позже мой вывод найдет подтверждение и в разговорах с милиционерами.

Но пока что я, проголосовав за возвращение народу права управлять своей судьбой, отправился на вокзал, где мы договорились встретиться с блоггерами. Помимо интереснейших белорусских блоггеров, я встретил там свою мать-пенсионерку, которая ехала в Минск полтора часа электричкой с температурой, чтобы быть на площади, свою тетку, университетскую преподавательницу, которая пришла сюда вместе с сыном-одиннадцатиклассником, двоюродную сестру Дмитрия Завадского, а также - о чудо! - Юрия Шевцова, известного провластного политолога, властью однако невостребованного. Тот подошел ко мне, когда колонна по переходу вышла на улицу Кирова, чтобы спросить, как и куда мы будем двигаться. Ого, говорю, какой сюрприз, Юрий Шевцов с народом. Удивительно, тот почему-то сразу смутился и начал говорить, что он это не он. Понимаю. Мне тоже не всегда нравится однозначная идентификация, очень удобная не только для соблюдения авторских прав, но и для составления милицейских протоколов. Однако вам нечего волноваться, г-н Шевцов. Практика показала, что мои показания не принимаются белорусским судом во внимание. Можете спать спокойно, к вам не придут, чтобы арестовать за участие в несанкционированном мероприятии.

Как и все «несанкционированное мероприятие» в целом, шествие колонны Рымашевского было не просто мирным, а маниакально мирным, издевательски мирным. Даже тогда, когда стало известно о жестокое избиение Некляева, колонна по-прежнему продолжала останавливаться на красный свет и переходит улицу строго в отведенных местах. Хотя, на мой взгляд, имела с того момента полное моральное право (я не могу сказать - обязанность, ведь кто я такой) на любое неповиновение и противодействие властям, что «переступили тот Рубикон, до которого вообще нельзя близко подходить».

Скажу крамолу: даже если бы те несчастные стекла в Доме правительства разбили не провокаторы, это было бы непропорциональным ответом на совершенное властями насилие. Имеется в виду, непропорционально мягким  и беззубым. Посмотрите на европейские столицы, которые поочередно вспыхивают и взрываются с незначительных по белорусским меркам поводов. Сравните характер и масштаб разрушений, например, в Париже, Риме, Афинах, Лондоне с тремя разбитыми стеклами в Доме правительства. Вам будет неудобно и смешно называть то, что произошло в Минске 19 декабря, "массовыми беспорядками".

За час до окончания голосования «получил в морду», по терминологии главнокомандующего, не только один из кандидатов на президентский пост, даже не только те, кто отдал за него свои голоса. Получили в морду и те, кто надеялся, что им наконец разрешено действительно сделать свободный альтернативный выбор на участках для голосования, и те, кто проголосовал за безальтернативную власть, обирая гарантированную стабильность. Первым главнокомандующий наглядно продемонстрировал, где их место - мордой в снегу. А других нагло обманул: 19 декабря закончились не «войны», закончился мир в Беларуси. Закончился окончательно и бесповоротно. Он не сможет долго удерживаться исключительно на ОМОНОвских дубинках, на бездарной попсе, которой пытались заглушить голоса недовольных на Октябрьской площади и несбыточных обещаниях, что мы уже совсем скоро будем жить как в Швейцарии, следует лишь соблюдать тишину и порядок, чтобы капитал чувствовал себя в Беларуси безбоязненно. Понимаете, не народ, а капитал должен чувствовать себя безбоязненно.

«Если правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его святым правом и неотложным долгом». (Французская Декларация прав образца 1793 года.) Белорусы этим правом пока что не воспользовались, так как рассчитывали на то, что еще не исчерпаны все мирные возможности изменения политической ситуации. Вынужден с огорчением констатировать: они исчерпаны. Белорусский власть 19 декабря зачерпнула слишком много, до донышка.

На Октябрьской площади через оглушительную попсу из динамиков не было слышно, что говорится со ступеней Дворца профсоюзов. Но незадолго перед тем, как толпа начал выходить на проспект, мне удалось подобраться максимально близко к альтернативному источника звука. Слышно все равно было плохо, но ведь не настолько плохо, чтобы не слышать призывов идти к площади Независимости. Так вот, я этих призывов не слышал. Позже читал, что какие-то призывы с трибуны куда двигаться и чего-то требовать все же были. Ну, не знаю. Что я слышал, так это разговоры «рядовых» собравшихся на площади о том, что надо уже куда-то двигаться, потому что стоять и слушать эту попсу дальше просто невозможно. Похоже, стартовым сигналом стало такси, которое внезапно встало посреди проспекта, частично остановив движение. Оно как магнитом привлекло людей к себе, и они стихийно начали выходить на проезжую часть. Позже я все время пытался разглядеть «лидеров» во главе колонны. Их там не было. Колонна никем не возглавлялось, в строгом смысле слова.

Поэтому я бы назвал события 19 декабря не «площадью», а «проспектом». Именно здесь произошло совершенно свободное волеизъявление свободных граждан. Площади, как Октябрьская, так и Независимости, оказались ловушками. Если свободные граждане перешли из одной площади на другую, они вдруг снова заскучали по «лидерах», сразу начали выискивать их, чтобы ими кто-то управлял. Ей-богу, лучше бы они там не останавливались, а пошли дальше и дальше - через всю Беларусь...

Но произошло то, что произошло. Ничего, однажды белорусы,  наконец,  научатся самостоятельности. Время пришло.