20-летний работник БЕЛАЗа Михаил Агеенко в этом году голосовал впервые. После этого вместе с девушкой в Борисове убегал от силовиков с дубинками, хотя результаты выборов были еще не известны. Он был возмущен происходящим в стране и сделал надпись «Жыве Беларусь» рядом со своим рабочим местом. «Меня повели в пункт охраны и прорабатывали так, будто я какой-то террорист, будто заложил на БЕЛАЗе бомбу», — говорит парень. Через несколько дней он уволился.
Михаил Агеенко поработал на БЕЛАЗе немногим больше года. Еще во время учебы в лицее проходил практику в инструментальном цеху. А затем по распределению отработал на заводе электрогазосварщиком, после чего контракт продлили еще на 4 года.
9 августа были первые президентские выборы в жизни Михаила.
— Как нормальный человек, я ждал их честности, возможности что-то изменить в нашей стране. Вокруг меня адекватные люди, очень многие из них — и молодые, и люди в возрасте —думают так, как я, они тоже возмущены тем, что с нами делают, — рассказывает молодой человек.
9 августа он проголосовал за Тихановскую и уехал к девушке в Борисов. Они гуляли с друзьями и решили пройти к центру города:
— Я не знал никаких результатов еще, нам никто ничего не объяснял. Но мы там увидели ограждения и уже готовых крутить и бить людей военных и штатских. За что? Получается, они точно знали, что выборы они подделали, результаты фальсифицировали, и были готовы нас бить.
В этот вечер, вспоминает парень, в Борисове его сознание перевернулось. Силовиков было много, со щитами, дубинками, в экипировке. Они пытались с ними пообщаться, но безрезультатно. Потом на улицу вышел ОМОН, люди разбежались. Девушке Михаила пришлось прятаться в кустах, ему самому — прыгать через заборы и выжидать.
— Если бы выборы были честными, надо было устраивать этот кошмар? — спрашивает он.
Утром парню нужно было идти на работу, и он уехал в Жодино:
— С того момента я жил и работал, как во сне. Работать я просто не мог. Работать, чтобы тебя потом били, я просто не могу. И я то работал, то нет. Никак не мог понять, как мне быть.
13 сентября вечером Михаил поехал прокатиться на мотоцикле, его схватили и дали 5 суток. Отсидел он только двое их них, тогда многих отпускали раньше срока. Дали штраф 10 базовых.
— Я ходил на работу, а душа моя болела постоянно. Я всегда был за правду, за справедливость. И точно не за эти бои, не за издевательства над людьми. Это дико. В современном обществе, когда надо общаться, решать вопросы мирно, с нами такое делают, — говорит молодой человек.
Надпись «Жыве Беларусь» он сделал 3 сентября на ограждении в цеху. Фактически на своем рабочем месте. Люди, которые проходили по цеху, в большинстве своем его даже не видели.
— «Жыве Беларусь!» — почему люди реагируют на это агрессивно? Она что, не жыве? Судя по тому, что происходит кому-то хочется, чтобы не жила, — спрашивает он.
Надпись заметили. И началось:
— Меня повели в пункт охраны и прорабатывали так, будто я какой-то террорист, будто заложил на БЕЛАЗе бомбу. Начальник Первого отдела с первых минут начал угрожать, что мне придется искать новую работу. Был начальник моего цеха, его замы. Я признался, что это сделал я, у меня потребовали написать объяснительную, что делал это не из хулиганских побуждений, а таким образом высказывал свое мнение.
Парня обвинили и в том, что он ходит по заводу и снимает видео, что БЕЛАЗ якобы бастует и выкладывает ролики в интернет. Но Михаил это отрицал. От него также потребовали, чтобы он закрасил «Жыве Беларусь!», но парень просто ушел.
— На тот момент самое страшное для меня было, чтобы они вызвали ОМОН, «космонавтов», а они ведь могут. Когда пытались начать забастовку, людей в цехах запирали, и я понимал, что они могут что угодно. Тогда я и понял, что, скорее всего, работать на БЕЛАЗе не буду, — говорит он.
К молодому человеку подходили коллеги, поддерживали. Говорили, чтобы не сдавался. Его начальство также постоянно ходило к нему:
— 8 сентября меня привели к начальнику цеха, и он мне сказал, что дело он отправит в милицию. Наш диалог длился недолго. Я вышел и понял, что больше не могу. Написал заявление на увольнение. Там, где тебя постоянно давят, пытаются унизить, зацепить, работать невозможно. Мне хотелось спросить у своего начальника: «Вы вообще, белорус?» Но я не стал. Понял, что буду накалять обстановку, а я этого не хотел.
Выплачивать деньги в связи с увольнением ему будут частями. Парень говорит, что потерял не очень много. Последняя зарплата «грязными» — это 1100, «чистыми» — рублей 900.
— Я считаю, это небольшие деньги, когда ты хочешь устраивать свою жизнь, —говорит Михаил.
— Я не знаю, что будет дальше. Я знаю, что гораздо страшнее, если ты молчишь, прячешь все в себе. Но я надеюсь на лучшее. Вижу, что люди не сдаются, а если сдадутся, это будет ужасно...
Добро пожаловать в реальность!