Бабушка Валя, 72 года, живет в небольшом поселке под Борисовом. Ее седые волосы аккуратно убраны под платок, а глаза — усталые, тревожные. Она недавно вернулась с похорон из-под Смоленска — хоронили сына ее подруги Лиды. Мужчина, 32 лет, погиб на войне в Украине.
— Я даже не знаю, как это все понимать, — говорит Валя тихо. — Молодой, здоровый парень, с руками, с головой. И вот теперь — его просто нет.
Похороны, которых не должно было быть
Хоронили парня в закрытом гробу. Лида, его мать, стояла у края могилы и все повторяла: «Неужели это мой Саша?»
— Мы даже не видели, кого хоронили, — вспоминает Валя. — Сказали, что привезли «останки». А какие — никто не объяснил. Лиде выдали справку и компенсации. Все официально, все как надо, только сына нет.
Валя шла домой с кладбища и не могла отделаться от мысли: как все это стало возможным?
«Он же мог работать, жить...»
Валя знала Сашу с детства. Веселый мальчишка, помогал матери в огороде, учился в местной школе. Потом уехал в город, работал на стройке. Женился, развелся. Последние пару лет, по словам Лиды, денег стало не хватать. Когда началась война, он уехал «на заработки» — в столицу России.
— Сначала вроде охранником, потом, говорят, подписал контракт, — рассказывает Валя. — Лида говорила: «Саша сказал, что платят много, можно будет долги закрыть». И вот теперь долги остались, а Саши нет.
Бабушка Валя долго сидит у окна, глядя на серое небо.
— Как можно за деньги идти убивать? — шепчет она. — Я этого не понимаю. И, видно, не пойму уже.
Как утешить ту, кто потерял сына
Валя несколько дней провела с подругой. После похорон Лида почти не выходит из дома. Соседи заходят к ней, приносят суп, картошку, чай. Сидят вместе на кухне, молчат. Иногда Лида достает старые фотографии — Саша с рыбой на берегу, Саша на велосипеде, Саша в первом классе.
— Я не знаю, что ей сказать, — признается Валя. — Как можно утешить мать, если гроб закрыт и ты даже не уверена, что там твой сын? Все будто сон.
Она вспоминает, как раньше женщины в деревне хвалились детьми: кто в Москве, кто в Вильнюсе, кто в Польше. А теперь — тишина. Соседки перешептываются, но стараются не обсуждать.
— Все боятся говорить, — говорит Валя. — Одни — что осудят, другие — что услышат. А я просто не понимаю, как так вышло, что парни гибнут на войне.
Внутренний разговор
Ночью Валя долго не может уснуть. Лежит, слушает, как стучат часы, и мысленно разговаривает с Сашей:
«Зачем ты поехал, сынок? Неужели не видел, что оттуда возвращаются только в цинке? Неужели думал, что все обойдется?»
Ее собственный сын живет в Гродно, внуки выросли. И она все чаще думает о том, что главное — не деньги, а жизнь.
— Если бы он остался, пусть бы работал за небольшие деньги, пусть бы в долгах, но живой, — говорит она. — А теперь — ни денег, ни человека.
Прошло две недели, как Вале пришлось идти на те похороны. Но чувство тяжести не отпускает. Она все еще видит в памяти закрытый ящик и заплаканное лицо подруги.
— Я раньше думала: война — это где-то далеко. А теперь она вот, рядом, — говорит она. — И самое страшное — что никто не объяснит, зачем все это было.
Бабушка Валя наливает себе чай, поправляет очки и долго смотрит в окно. Там — двор, старые тополя и октябрьское небо.
— Может, я старая и ничего не понимаю, — вздыхает она. — Но одно знаю точно: матери не должны хоронить сыновей. Ни за какие деньги.
По сути — это массовое убийство
— «Не понимаю, зачем он туда поехал» — эта фраза бабушки Вали звучит как крик боли, который невозможно не услышать. В ней — растерянность и отчаяние человека, который столкнулся с абсурдом войны, — комментирует историю психолог Марина Пташук.
Россия втянула тысячи мужчин в преступление против Украины, называя это «работой», «контрактом», «заработками». Но по сути — это массовое убийство, которое не имеет оправдания. Люди едут туда за деньгами, не осознавая, что становятся соучастниками насилия и лжи.
Психологически здесь видно, как пропаганда и бедность делают свое дело: человеку внушают, что его жизнь ничего не стоит, что можно рискнуть собой ради «высшей цели» или «долгов». Но итог всегда один — смерть, горе, разрушенные судьбы.
И бабушка Валя права: матери не должны хоронить сыновей. Ни за какие деньги. Ни за какие лозунги. Россия принесла смерть — и своим, и чужим. И пока люди будут молчать и «не понимать», зачем туда поехали, это будет продолжаться.
Война — это не про героизм. Это про смерть, которая приходит в каждый дом, где кто-то поверил в ложь.
Хотите рассказать свою историю? Пишите: @ex_presslive
Добро пожаловать в реальность!